Я - четвертый - Питтакус Лор

— Ну, я пошел править школой, — говорю я.

— Веди себя хорошо.

Я иду к зданию. Как и в большинстве школ, толпы детей слоняются по территории. Они разделены на группы, есть качки и чирлидеры, ребята из музыкальных групп со своими инструментами, умники в очках, с учебниками и смартфонами, любители марихуаны, которые держатся особняком и не замечают никого другого. Парень — долговязый и неуклюжий, в очках с толстыми стеклами — стоит один. Он одет в черную футболку «НАСА» и джинсы и весит никак не больше пятидесяти килограммов. Он держит в руках переносной телескоп и смотрит через него в небо, которое в основном закрыто облаками. Я вижу девушку, которая фотографирует и легко переходит от одной группы к другой. Она потрясающе красива, с прямыми светлыми волосами, спадающими ниже плеч, кожей цвета слоновой кости, высокими скулами и нежными голубыми глазами. Кажется, все ее знают, все с ней здороваются, и никто не возражает, когда она их фотографирует.

Увидев меня, она улыбается и машет рукой. Я удивляюсь, с чего бы, и оборачиваюсь посмотреть, нет ли кого-нибудь позади мной. Есть. Двое ребят обсуждают домашнюю работу по математике, но больше никого нет. Я оборачиваюсь к ней.

Девушка идет ко мне и улыбается. Я никогда не видел такой симпатичной девушки и тем более никогда с такой не разговаривал. И уж точно ни одна так мне не махала и не улыбалась, словно мы были друзьями. Я тут же начинаю нервничать и краснеть. К тому же я подозрителен, как меня и обучили. Приближаясь ко мне, она берет камеру и начинает меня фотографировать. Я поднимаю руки, чтобы закрыть лицо. Она опускает камеру и улыбается.

— Не стесняйся.

— Я не стесняюсь. Просто пытаюсь защитить твой объектив. Мое лицо может его сломать.

Она смеется.

— С таким хмурым видом может и сломать. Попробуй улыбнуться.

Я улыбаюсь, слегка. Я так нервничаю, что, мне кажется, готов взорваться. Я чувствую, что у меня горит шея, и руки становятся теплее.

— Это не настоящая улыбка, — говорит она, поддразнивая меня. — При настоящей улыбке надо показать зубы.

Я широко улыбаюсь, и она фотографирует. Обычно я никому не позволяю себя снимать. Если мое фото появится в Интернете или в газете, то отыскать меня станет гораздо легче. Оба раза, когда такое случилось, Генри был в ярости, он добрался до фотографий и уничтожил их. Если бы он узнал, что я сейчас фотографируюсь, у меня были бы большие неприятности. Но я ничего не могу с собой поделать — эта девушка так хороша и так очаровательна. Когда она фотографирует меня, ко мне подбегает собака. Это гончая с коричневыми висящими ушами, белыми ногами и грудью и стройным черным туловищем. Она тощая и грязная, словно бездомная. Она трется о мою ногу, скулит, старается привлечь мое внимание. Девушке нравится картинка, и она заставляет меня встать на корточки, чтобы можно было сфотографировать меня вместе с собакой.

Но как только она начинает щелкать, собака пятится назад. Чем больше она пытается снимать, тем дальше уходит собака. В конце концов она сдается и несколько раз фотографирует меня одного. Собака сидит примерно в десяти метрах и смотрит на нас.

— Ты знаешь эту собаку? — спрашивает она.

— Никогда раньше ее не видел.

— Ты ей явно нравишься. Ты ведь Джон, верно?

Она протягивает мне руку.

— Да, — отвечаю я. — Откуда ты знаешь?

— Я — Сара Харт. Моя мать — ваш агент по недвижимости. Она сказала, что ты, наверное, придешь сегодня в школу, и предложила тебя поискать. Ты сегодня единственный новенький.

Я смеюсь.

— Да, я познакомился с твоей мамой. Она приятная.

— Ты пожмешь мне руку?

Она все еще протягивает мне руку. Я улыбаюсь, пожимаю ее, и это точно одно из самых приятных ощущений, которое я когда-либо испытывал.

— Ого, — говорит она.

— Что?

— У тебя рука горячая. Действительно горячая, как будто у тебя лихорадка или что-то еще.

— Не думаю.

Она отпускает мою руку.

— Может, у тебя просто горячая кровь.

— Да, может быть.

Вдалеке звенит звонок, и Сара говорит, что он предупредительный. У нас пять минут, чтобы добраться до классов. Мы прощаемся, и я смотрю, как она уходит. Секунду спустя что-то ударяет меня сзади по локтю. Я поворачиваюсь, и мимо проносится группа игроков школьной футбольной команды в форменных куртках. Один из них сердито смотрит на меня, и я понимаю, что это он ударил меня своим рюкзаком, когда был сзади. Я сомневаюсь, что это было случайно, и иду за ними. Я знаю, что ничего не сделаю, хотя и мог бы. Просто мне не нравятся задиры. Я продолжаю идти, и тут ко мне подходит парень в футболке «НАСА».

— Я знаю, что ты новенький, и хочу, чтобы ты был в курсе, — говорит он.

— В курсе чего? — спрашиваю я.

— Это Марк Джеймс. Он здесь крутой. Его отец — шериф городка, а сам он — звезда футбольной команды. Он встречался с Сарой, когда она была чирлидером, но потом она оставила чирлидерство и бросила его. Он до сих пор переживает. На твоем месте я бы с ним не связывался.

— Спасибо.

Парень торопливо уходит, а я отправляюсь в кабинет директора, чтобы записаться и приступить к занятиям. Я оборачиваюсь посмотреть, здесь ли еще собака. Она здесь, сидит на том же месте и смотрит на меня.

Директора зовут мистер Харрис. Он толстый и почти лысый, если не считать нескольких длинных прядей на затылке и на висках. Его живот нависает над ремнем. У него маленькие, круглые, как бусинки, и слишком близко поставленные глаза. Он усмехается мне через стол, и кажется, что из-за улыбки глаза совсем пропадают.

— Значит, ты десятиклассник из Санта Фе? — спрашивает он.

Я киваю, да, хотя мы никогда не были в Санта Фе, да и вообще в штате Нью-Мексико. Простая ложь, чтобы не выследили.

— Вот откуда загар. А что привело в Огайо?

— Работа отца.

Генри мне не отец, но я всегда так говорю, чтобы не вызывать подозрений. На самом деле он мой Хранитель или, так будет понятнее на Земле, мой охранник. На Лориен есть два типа граждан. Одни обладают Наследием, то есть самыми разными способностями — от невидимости до умения читать мысли, от возможности летать до использования сил природы, будь то огонь, ветер или молнии. Тех, кто обладает Наследием, зовут Гвардией, тех, кто не обладает, — Чепанами или Хранителями. Я — член Гвардии. Генри — Чепан. К каждому Гвардейцу в раннем возрасте приставляют Чепана. Чепаны помогают нам узнать историю нашей планеты и развивать наши способности. Чепаны и Гвардия, одни призваны управлять планетой, другие — защищать ее.

Мистер Харрис кивает.

— А чем он занимается?

— Он писатель. Он хотел пожить в маленьком тихом городке, чтобы закончить то, над чем работает, — говорю я. Это наша стандартная легенда.