Под крылом чудовища - Настя Ильина

— Вам не составит труда самостоятельно спуститься и расположиться в гостевой? Я уже подготовилась ко сну…

Пара секунд и Даниил прижимает меня к стене, упираясь руками по обе стороны от моего лица.

— Ты! — цедит он раздражённым голосом, а потом успокаивается и отступает на шаг назад.

И снова я начинаю опасаться его. Даже если он на самом деле брат Олега, то почему отчим ничего не хотел о нём знать? Почему ничего не рассказывал нам, лишь вскользь упоминая о том, что брат у него есть и больше никакой информации? А вдруг он маньяк, который отсидел за убийство и теперь явился, чтобы продолжить? Всё тело покрывается мурашками.

— Я сам со всем разберусь, ты можешь не переживать. А платье у тебя классное, зря стесняешься! Очень эротично подчёркивает изгибы твоего тела.

Румянец обжигает мои щёки, а Даниил продолжает смотреть на меня, заставляя смущаться ещё сильнее.

Девчонка выглядит запуганной, и причина скрывается совсем не в том, что я пробрался в дом и схватил её. Да она могла бы легко уложить меня на лопатки, воспользовавшись эффектом неожиданности. Олег прекрасно обучил её всему, что знал сам. В своё время братец и меня обучал. Пока мы с ним были дружны. Пока он не пошёл по моей голове, смешивая меня с дерьмом.

— Чего ты боишься? — спрашиваю я у девчонки. Она даже имени своего не назвала пока. Готовится выпроводить меня? А ведь может!

— Кого! Чудовище, которое пробирается через тайные люки и пытается что-то требовать от меня! — отвечает она, с вызовом глядя мне в глаза.

Она смелая. Чересчур смелая, но за этой маской скрывается запуганный зверёныш, который пытается подготовиться к чему-то худшему.

— Послушай, я же не слепой! Я вижу, что ты чего-то боишься! Я просто предлагаю свою помощь!

В её взгляде на секунду появляется проблеск надежды, но быстро гаснет. Она тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону.

— Хочешь поговорить? — спрашивает она, и я улыбаюсь во все тридцать два… Чёрт, тридцать, потому что с двумя зубами мудрости уже успел расстаться.

— Был бы не против…

— Мне казалось, что тебе хочется поскорее раскинуть кости, — она скрещивает руки на груди, словно пытается закрыть вырез на своей сорочке, или как там называется эта дамская вещица.

— Разве одно другому мешает? — я вскидываю правую бровь, зная, что такая мимика безотказно действует на девчонок вроде неё, но её взгляд ничуть не меняется. Неужели я выгляжу настолько помятым, что даже смутить не могу её?

— Тогда дождись меня внизу. Я переоденусь и спущусь, — отвечает она. — И люк… Через него точно не сможет пробраться кто-то чужой?

— Точнее не бывает, — пожимаю плечами я.

— Ладно.

Девчонка разворачивается и уходит в свою комнату, а я провожаю её взглядом и иду вниз. Она боится чего-то. Может, ли это быть как-то связано со смертью Олега и её матери? Что здесь произошло в моё отсутствие? Может ли смерть брата быть не самоубийством, а убийством? Он легко мог нажить себе врагов не только в моём лице, если был с гнильцой в душе…

С этими мыслями я спускаюсь на первый этаж и озираюсь по сторонам, удивляясь тому, сколько перемен произошло за девять лет. Братец сделал здесь знатный ремонт, жил всё это время как король, пока я был вынужден существовать.

Я плюхаюсь на диванчик в прихожей и расслабляюсь. Вырубиться бы сейчас и отдохнуть как следует, но я ещё не поговорил с девчонкой. К слову, о ней… Я набираю в телефоне фамилию своего брата и нахожу сводки новостей, которые появились в сети только сегодня. Почему его гибель так тщательно скрывалась? Кому это было выгодно?

«Падчерица Громова Олега, Александра Васнецова, борется с опекой за возможность оставить сестру с собой».

Значит, Александра…

Васнецова…

Веснушка…

Мои губы трогает улыбка. Девчонка пошла в мать. Такая же красивая. Залипаю на снимке, на котором изображено когда-то счастливое семейство. Веснушка на фото улыбается и радуется жизни. Тут она совсем непохожа на перепуганного зверька.

— Эта фотография была сделана на дне рождении Ани, за пару месяцев до их смерти, — произносит грустный голос за моей спиной, и я вздрагиваю.

— Ты самый настоящий ниндзя! — чертыхаюсь я и сажусь, откидываясь на спинку дивана.

Веснушка переоделась в самую настоящую пижаму: серая кофта с длинными рукавами и просторные штаны, собранные около ступней резиночками.

— Знаешь, то платье подходило тебе куда больше! — делаю выводы я, глядя на неё, а она игнорирует мои слова, проходит к креслу, стоящему напротив дивана, и садится.

— А ты стилист, что ли? — спрашивает Веснушка, продолжая смотреть на меня, как на настоящего вора, проникшего в их дом.

— Надеюсь, ты полицию вызвать не успела, пока переодевалась? А то я буду тогда жаловаться на избиение! У меня даже синяк есть! Могу показать, если не грохнешься в обморок при виде обнажённого мужского торса.

Она закатывает глаза и негромко цокает языком.

— Не думаю, что ты опаснее тех, кто приходил днём…

Вот оно что! Всё-таки интуиция меня не подвела. Девчонка боится кого-то. Кого-то, обладающего властью.

— Давай-ка с этого места ты всё расскажешь мне поподробнее… — я немного щурюсь, потому что в глаза будто бы песка насыпали: их начинает резать от боли.

— Ладно… Вариантов у меня всё равно нет, — сдаётся она. — Днём к нам заявился мужчина и требовал деньги… Много денег. Он показал расписку Олега и закладную на дом. У нас есть время до обеда, чтобы найти миллион или освободить дом…

Веснушка прикусывает нижнюю губу и мотает головой, словно пытается бороться с нахлынувшим на неё отчаянием.

— Не смей вешать нос. Можно сказать, что тебе крупно повезло, потому что я умею разговаривать с такими ребятами. Так что завтра буду выступать в роли твоего покровителя! — я подмигиваю, но на неё мои приёмчики не действуют совершенно. Или я успел растратить свои навыки, пока готовился к мести?

Ловлю себя на мысли, что реально хочу помочь девчонке, но тут же отметаю эту идею. Дом принадлежит мне, как и деньги, которые остались в фирме, так что я буду бороться за свою собственность. По жилам начинает течь адреналин. Ещё бы узнать побольше о том, кто такие эти ребята, и насколько опасно иметь с ними дело…

— Слушай, поставь чайник! Во рту противно, как будто кошки нагадили, — жалуюсь я.

— Кухня осталась на прежнем месте, — огрызается Веснушка.

— Я рад, но у тебя ноги помоложе, и ты хозяйка на кухне. Разве нет? В конце концов, именно так ты приветствуешь своего новоиспечённого дядюшку и защитника?

Она сверкает на меня гневным взглядом, но всё-таки поднимается на ноги и идёт на кухню, а я думаю о том, как сильно она не права — я куда хуже тех ребят, которые приходили к ней днём. И опаснее… Просто она пока ещё не узнала меня толком…