Первая исповедница - Терри Гудкайнд

Проследив за тем, как закрылась дверь, Сэдлер повернулся к Магде.

– Должен извиниться, госпожа Сирус.

– Вам незачем извиняться. – Магда выгнула бровь. – Если только вы не согласны с обвинениями Лотейна, выдвинутыми против моего мужа.

Печаль смягчила выражение его лица.

– Барах был хорошим человеком. Нам всем его не хватает. Боюсь, горечь скорби ввиду недавних событий лишила Лотейна трезвости суждений.

Магда обвела взглядом остальных пятерых. Хэмбрук и Клэй кивнули в знак согласия. Старейшина Кэдел ничем не проявил своих чувств. Двое оставшихся, Вестон и Гаймер, отвели глаза.

– Он не показался мне подавленным скорбью, – сказала она.

Кэдел, сгорбленный старец, мягко коснулся ее плеча.

– Все мы здесь серьезно озабочены, Магда. – Он убрал руку, указывая на выходящее на город Эйдиндрил окно, закрытое ставнями за спиной у нее и остальных членов Совета. – Все мы на грани истребления. Понятно, что люди испуганы.

Член Совета Сэдлер тревожно вздохнул.

– С учетом всего этого судьба Первого волшебника Бараха представляется малопонятной. Мы не можем понять, в чем тут дело; вообразите же, какие слухи и сплетни распространяются по Цитадели, тем паче в остальном городе. Все полагали, что Первый волшебник Барах навсегда останется со своим народом, будет хранить и защищать его. Многим кажется, что вместо этого он бросил их. Они не понимают, почему. Обвинитель Лотейн лишь облекает в слова сомнения и беспокойство, громко говорит о том, о чем шепчутся.

Магда вздернула подбородок.

– Значит, вы считаете, что Обвинителю Лотейну подобает повторять досужие сплетни? А вам не кажется, что такое внимание к болтовне неизвестных, не имеющих представления об истинных причинах событий, непременно потребует от главного обвинителя сфабрикованных обвинений и поспешных казней, лишь бы искоренить сплетни и сомнения? Вы так считаете?

Член Совета Сэдлер с некоторым самодовольством улыбнулся тому, как она представила положение дел.

– Вовсе нет, госпожа Сирус. Я всего лишь имею в виду, что времена сейчас тяжелые и, вероятно, на Обвинителе Лотейне тоже сказывается общее напряжение.

Магда не смутилась и не смягчилась под его пристальным взглядом.

– С каких пор позволительно идти на поводу у страхов и дурных предчувствий? Я считала, мы способны на большее. Казалось бы, кто-кто, а главный обвинитель должен быть больше прочих заинтересован в исполнении своего долга – отыскании истины.

– Возможно, его цель именно такова, – тихо произнес старейшина Кэдел, пытаясь смягчить резкое заявление и в то же время положить конец разногласиям и попрекам. – Расспросы – законная обязанность главного обвинителя. Именно так мы открываем истину. Кроме того, поскольку его здесь сейчас нет и он не может объяснить причины, почему задавал эти вопросы, будет лишь справедливо, если мы в свою очередь не станем в его отсутствие строить домыслы или выдвигать обвинения.

Магда знала старейшину Кэдела уже несколько лет. Он был человеком широких взглядов, справедливым, но когда давал понять, что прекращает выслушивать чье-то мнение, то рассчитывал на том и закончить. Она отвернулась, оперлась рукой на гладкий, закругленный край стола и сменила тему.

– Так чем вызван этот визит членов Совета? Вы пришли обсудить со мной какие-то незаконченные дела?

Повисла долгая пауза. Разумеется, Магда знала, что причина их появления иная. Она повернулась лицом к людям, глядящим на нее.

– Дела мы обсудим в другой раз, – сказал Сэдлер.

– А услышат ли меня, когда я приду в палату Совета в следующий раз? Услышит ли Совет тревоги тех, от чьего имени я стану говорить, когда уже не буду женой Первого волшебника?

Сэдлер облизнул пересохшие губы.

– Непростой вопрос.

Магда устремила на него пронизывающий взгляд.

– Возможно, для вас, но не для меня.

– У нас множество важных проблем, – вставил член Совета Вестон, пытаясь прекратить спор.

– Сейчас наша неотложная задача – найти замену Первому волшебнику Бараху, – сказал старейшина Кэдел. – Война продолжает бушевать. В осаде скоро могут оказаться Эйдиндрил и сама Цитадель. Это требует нашего полного внимания.

– К тому же недавно из земель Д’Хары прибыл Альрик Рал, – сказал Сэдлер. – И уже взбаламутил всю Цитадель своими срочными требованиями. Он надеялся увидеться с Первым волшебником Барахом. По поводу каких-то весьма удивительных притязаний и еще более удивительных мер. После смерти вашего мужа накопилось бесчисленное множество срочных вопросов, требующих внимания.

– Как вы, несомненно, понимаете, – добавил из дальнего угла член Совета Гаймер, – множество важнейших вопросов, связанных с управлением, требуют нашего пристального внимания прямо сейчас.

– Ах да. – Магда невесело улыбнулась и посмотрела на каждого члена Совета по очереди. – Серьезные проблемы. Государственные дела. Великие вопросы войны и правления. У вас, должно быть, этих хлопот по горло. Да, понимаю.

Тогда, значит, вы пришли сюда ради какой-то из этих важных проблем? Это заставляет вас покинуть палату Совета и встретиться со мной? Жизненно важные государственные дела? Вопросы войны и мира?

Все до единого покраснели.

Магда прошлась вдоль выстроившихся в шеренгу шестерых членов Совета.

– Итак, чем я могу помочь в важных делах, требующих полного внимания Совета? Пожалуйста, скажите, какое срочное государственное дело привело вас ко мне именно в этот день – в тот самый день, когда мы все вместе молились добрым духам о том, чтобы они приняли моего усопшего мужа, нашего руководителя, нашего Первого волшебника в свои нежные объятия? Ну же, скажите. Какое срочное дело оторвало всех вас от важных насущных дел и привело сюда?

Их лица помрачнели. Им не нравилось, что над ними насмехаются. Но в эту минуту Магде было все равно.

– Вы знаете, зачем мы здесь, – ровным тоном сказал Кэдел. – Это небольшая, но важная формальность, знак нашего уважения к нашему наследию. Это показывает людям, что и в такие времена традиции не пустой звук для каждого из нас, даже для достигших вершин власти. Церемонии иногда имеют важное значение для дальнейшего сплочения общества.

Член Совета Сэдлер костлявыми пальцами теребил небесно-голубую нашивку на рукаве черного одеяния, свидетельство его ранга.

– Народ видит, что есть преемственность переданного нам уклада, что обычаи нашего народа, порядки, определяющие устройство самой цивилизации, все еще не забыты и не будут забыты.

Магда на мгновение остановила на нем гневный взгляд, затем повернулась к нему спиной и села на стул у стола.

– Так сделайте это, – сказала она голосом, который наконец стал безжизненным и пустым. – Исполните свою важную формальность. И оставьте меня в покое.