Кукольный домик - Анна Гурова

– Cнег холодный и мокрый! – прошептала она ему в ухо. – А я думала, что он пушистый и теплый!

– Такой cнег только в мультиках, – подумав, сказал Доминик. – Потому что он там нарисованный или сделанный из ваты.

– И ветра в мультиках нет, и мороза, – ворчала Дженни. – Мультики врут!

– Не врут, – возразил Доминик. – Просто показывают светлую сторону. Но есть и темная.

– Да уж! Вот она, вокруг нас…

«Как тут все изменилось, – думала Малышка, стараясь идти по следам Доминика. – Где раньше был чудесный лес-огород, теперь – белое поле с одинокими сухими травинками… А вот дикая яблоня, где мы прыгали с качелей. Теперь на ней нет ни качелей, ни листьев, ни крошечных диких яблок, ни прекрасных белых цветов… Только черные кривые ветки! И дом стал некрасивый. Наверно, поэтому отсюда все и уехали. Но почему же, почему Анюта нас бросила?»

В небе погасла последняя розовая полоса, и двор окутали сумерки. Где-то вдалеке раскаркалась ворона. Впереди наконец показалась калитка. Открыть ее не удалось – защелка приржавела к косяку. Куклы дружно просунули головы между прутьями и уставились наружу.

Перед ними протянулась широкая безлюдная улица, уходящая в обе стороны. Ее дальние концы терялись в темноте. Вдоль улицы темными квадратами стояли дома, и ни в одном из них не горел свет. По асфальту мела поземка. Огромные голые березы качали ветвями где-то на страшной высоте.

– А где Город? – прошептала Дженни, оглядываясь.

Вдруг замигали и зажглись фонари. Орбита проследила взглядом за цепочкой холодных огней, уходящих куда-то вдаль.

– Вот что я скажу, – тревожно сказал Доминик. – Пойдемте-ка обратно! Давайте вернемся и будем ждать, когда приедет Анюта…

– А если она не приедет?! – сердито воскликнула Орбита. – Ты как хочешь – можешь вернуться в сундук к этой трусихе Ле, которая даже вылезти из него побоялась, и сидеть там хоть всю вечность. А мне тут не нравится, и я хочу в Город!

– И я! – подхватила Дженни.

– Да я тоже хочу, – принялся оправдываться Доминик. – И этот пустой дом пугает меня. Мне кажется, он не так пуст, как хочет выглядеть. Мне кажется, он полон неведомых опасностей, с которыми мы еще столкнемся. А ведь мы тут совсем одни, и защитить нас некому. Но…

– Что – «но»?

– Никто из нас не знает, где Город. Куда ехать, ну? В какую хоть сторону?

Орбита промолчала. Ведь она тоже ездила на Дачу только в авоське, в багажнике машины.

– А ты что скажешь, Малышка?

– Я думаю, – ответила та, – что прав Доминик. Если выйдем на улицу – потеряемся, и нас занесет снегом…

– Ладно уж, уговорили, – неохотно сказала Орбита. – Уже темно, снег и вообще. Но завтра с утра попробуем еще раз!

Обратно они шагали уже в полной темноте, держась друг за друга, сгибаясь под натиском ветра. Дом нависал над ними мрачной, кособокой громадой. В кошачьем лазе зловеще завывал сквозняк.

– Тут еще страшнее, чем на улице! – чуть не плача, пожаловалась Дженни.

Чтобы не заплакать, она сделала над собой усилие и разозлилась:

– Противный дом! Он весь похож на холодный и темный сундук! Вот если бы тут было хотя бы тепло…

Вдруг Малышка остановилась, и ее лицо просияло:

– Слушайте! Я придумала!

Куклы уставились на нее в шесть глаз:

– Что?

– Надо растопить печку!

Друзья не поверили своим ушам. Топить печку – серьезное, трудное и даже опасное дело. Не всякий взрослый справится с этой задачей – куда уж пластмассовой коротышке!

Но Малышка, кажется, была уверена в своих силах.

– Вот увидите, – говорила она, – как только в печи загорится огонь, дом перестанет быть мрачным и враждебным. Он станет теплым и уютным. Он станет нашим…

– Не нравится мне твоя идея, – хмуро сказал Доминик. – Огонь – это не игрушка. Печку мы растопить наверняка не сумеем, а то еще и дом подожжем.

– И спичек у нас нет, – добавила Орбита. – Как ты растопишь печку без спичек? Понарошку, что ли?

– Нет, не понарошку и не по-настоящему.

Все посмотрели на нее с удивлением.

– А как?!

– По-волшебному…

Печка располагалась в углу комнаты – огромная, уходящая вершиной во тьму железная башня. Она была холодная и влажная на ощупь. Казалось странным, что в ней когда-то метались искры, бурлил горячий дым и бушевало пламя. Много лет назад печку выкрасили в зеленый цвет – той же краской, что и дом, – но с тех пор краска облупилась и пошла трещинами. Железную башню опутывали витки толстой проволоки – на ней Бабушка обычно сушила шерстяные носки.

– Ага, – сказала Малышка, поднимаясь на цыпочки и заглядывая в коробку для растопки. – Нам повезло!

В самом деле – рядом с печкой лежал небольшой запас сухих березовых и яблоневых поленьев. И еще там была коробка со всяким мелким бумажным мусором и скрученными полосками бересты.

– А спичек-то и нет, – заметила Орбита.

– Они нам не понадобятся.

Зеленоглазка хмыкнула и уселась на ближайшее полено.

– Ну-ну. Давай колдуй… волшебница!

– Я помогу! – воскликнула Дженни, выдергивая из-под Орбиты полено. – Куда его пихать?

Малышка рассмеялась.

– Первым делом надо открыть вьюшку.

– Что?

– Заслонку. Во-он там! – Малышка показала куда-то наверх в темноту, под самый потолок. – Нужна тяга, иначе огонь никогда не разгорится.

– Я залезу как нечего делать! – подскочила Дженни. – Эй, Доминик, полезли со мной!

– Нет уж, я к этой печке и близко не подойду!

Малышка посмотрела на него удивленно. Странно, ведь Доминик не трус – в чем же дело?

Дженни и Орбита быстро залезли по спиральным виткам проволоки под самый потолок и со скрежетом выдвинули заслонку. В трубе тотчас что-то завыло. Орбита зажмурилась – в лицо ей из печки дунул ветер с запахом сырой сажи.

– Молодцы! – крикнула Малышка. – Спускайтесь!

Потом они поддели кочергой защелку ржавой железной дверцы, через которую клали в печку дрова, и вчетвером навалились на нее. Что-то щелкнуло, лязгнуло, и дверца со скрипом открылась, явив черное жерло, пахнущее старым углем. Из печки вылетело облачко сажи и опустилось на железный лист, положенный на полу.

– Ого! – восхитилась Дженни, заглядывая внутрь. – Пещера! Ау-у-у!

Эхо отразилось от стенок, полетело куда-то вверх – и там, наверху, волчьим воем отозвался далекий ветер.

Вслед за Дженни все забрались внутрь печи. Их окружила странная, бархатистая чернота закопченных стен. Ноги по колено погрузились в пушистый пепел. Он был такой легкий, что взлетал при каждом шаге.