Заоблачная. Я, ведьма - Ульяна Гринь

— Давайте, залазийте, — скомандовала она, забираясь на передок колымаги. Я с опаской оглядела шаткую конструкцию, но Агей не дал времени испугаться — взял за талию и подсадил в ворох соломы. Сразу стало тепло и мягко по сравнению с холодной землёй. На мне были всё те же цветные лосины, в которых я попёрлась в клуб, и маечка с открытыми плечами. Озноб незамедлительно напал на моё несчастное тело, щекоча гусиной кожей, и я задрожала, несмотря на солому. Заботливый Агей накинул на меня жаркое колючее покрывало и сел рядом, окликнув старуху:

— Поехали, Баюнна!

Яга причмокнула на лошадь, та тронулась, глухо цокая копытами по земляной дороге, и колымага закачалась со скрипом, словно собиралась развалиться на части с минуты на минуту. Я даже схватилась за борт, таким ненадёжным показалось мне это древнее средство передвижения. Агей же спокойно развалился на соломе, быстрым движением почесал голову и душераздирающе зевнул.

Я только вздохнула. Тело вроде успокоилось, зато голова начала выделывать фокусы. То кружится, то кольнёт, то словно обручем стянет. Я нашла на груди амулет и зажала деревянную кругляшку между пальцев. Попыталась прочитать «Отче наш», но на второй же фразе забыла слова, как чёрная дыра в голове образовалась. Зато откуда ни возьмись выплыло описание идиотского дуба… Как мне стало нехорошо! Это что ж такое? Собственный мозг меня не слушается! И словно позвали меня, прямо в голове, внутри, тихонечко так: «Ладаааа»…

Я глянула на Агея — он дремал. Запрокинула голову — Яга, уставившись вдаль на дорогу, причмокивала губами, видно, думала о чём-то неприятном. Не они. Тогда кто? Или что?

Признаться, я очень любила читать разные страшные и мистические истории на просторах инета. Тихим голосам в мозгу в них уделялось большое внимание. После этого герой или героиня либо сходили с ума и выбрасывались из окна, либо начинали кромсать окружающих и жадно поедать их сырыми… Перспектива, честно говоря, не радовала. Шизофрения, как и кома, вроде неизлечима.

А тут ещё вой добавился. Уже не в голове, а в лесу! Машинально глянув на небо, я увидела тонкий полумесяц в окружении ярких точек звёзд и вычислила, что луна только рождается, потому что приделай к месяцу палочку, и получится буква Р, рождение. Самое интересное, что Агей тоже встрепенулся и прислушался к вою с озабоченным видом. Яга тяжко вздохнула и проскрипела:

— Подь, Агейка, глянь, чего там приключилось.

Парень кивнул, бросил на меня прощальный взгляд и, легко соскочив с повозки, в два прыжка скрылся в лесу. Сказать, что я удивилась, — значит, ничего не сказать!

— И как ему не страшно! — вырвалось у меня. Бабка покосилась на меня с передка и хмыкнула:

— А чего бояться-то? Свои ж.

Я ничего не сказала, хотя вопросы так и роились в голове. Поискав среди них, я выбрала один поважнее и озвучила его:

— А вы, правда, моя бабушка? Или так, для антуража, в больнице ляпнули?

Яга повернулась ко мне, царапнула пронзительным взглядом:

— А ты нас слышала?!

Я кивнула и отчего-то смутилась, словно меня поймали за подслушиванием под дверью. Яга ухмыльнулась беззубым ртом:

— Правда. И бабушка! Ты же меня вспомнила вроде?

— Я из детства ничего не помню. Родителей — и тех только на фотке…

Мысль о свадебной фотографии папы и мамы болью стукнулась в голове. Чёрт! Все мои вещи остались в общаге! А сумка? А мобильник? И Марусю надо предупредить! А как же колледж? Что у нас сейчас, июнь? Экзамены в самом разгаре… А я… И день рождения!

Я чуть не расплакалась. Пропустила свои восемнадцать лет! Всё из-за дурацкой аварии, из-за Алима и Машкиного клуба! Наверное, сдавленный всхлип всё-таки долетел до чуткого уха бабки, потому что она неожиданно мягко ответила:

— Да ничего! Всё вспомнишь, со всеми познакомишься, сила появится…

— Какая ещё сила? — я выпростала руку из-под покрывала и вытерла увлажнившиеся глаза. Нет, плакать не буду, не маленькая. А бабку надо разговорить. Всё выведать.

— Так наша фамильная сила, — просто ответила Яга. — Ты же ведьма, в девяносто… погодь, каком там бишь? Втором колене!

Чего-о-о-о? Ведьма?! Мне стало смешно. Комизм ситуации дошёл до меня во всей красе. Я — потомственная ведьма, упасть — не встать! А бабка — настоящая Баба Яга, летает в ступе и живёт в избушке на курьих ножках!

— Так и есть, — кивнула старуха. — Ступа только сломалась тем летом, а Роська-балбес всё никак не починит. Приходится всюду Косматку запрягать.

Лошадь всхрапнула, словно согласилась с бабкой, что такое поведение совершенно неприемлемо. Яга пробурчала:

— Молчи уж, старая клюшка, и так живёшь, как сыр в масле! Жалуется она мне тут! Не совестно перед девочкой-то выпендриваться?

Я загребла руками по соломе, садясь. В голове не укладывалось, что всё происходящее со мной — реальность. Может, я ещё валяюсь в коме, а бабка, лошадь, тёмная дорога с туманом и волчий вой вдалеке — лишь плод моего воображения?

Кстати, вой не прекращался. Казалось, он даже усилился с того момента, как я услышала его, и к нему прибавились рычание и громкая возня, словно стая собак дралась за обладание течной сукой. Видела я однажды такую потасовку. Шерсть летела клочьями, у каждого кобеля была по меньшей мере сотня острых зубов, но крови почти не оказалось. Бр-р-р, неприятная сценка, скажу я вам! А Агей «пошёл глянуть»… И да, кстати!

— А Агей тоже мне родственник?

— Агей-то? Нет, — усмехнулась Яга. — Какая-то очень дальняя ветвь, всё может быть… Но сомневаюсь.

— А какой тут город? Куда мы едем?

— Так в Обитель. Надо тебя знахарю показать. А потом уж и домой. Погодь маленько, ещё три версты осталось на глазок…

Мне чего-то поплохело. Обитель с большой буквы «о», знахарь, силы, ведьмы, Бабка Ёжка — всё это в куче было слишком для меня. Захотелось домой. Ну, как домой… Домом для меня всегда были интернат и общежитие, то бишь комнаты на пять-десять девчонок, коллективные душ и туалет, одна на сорок человек «мама» — сначала воспитательница, а потом классная. Но это была привычная жизнь, в которой я плавала, как рыба в воде, знала о ней все тонкости и нюансы и могла даже предугадать события.

Здесь же, за белёсым густым туманом, меня ждали сплошные сюрпризы. Один за другим, словно кусочки мяса на шампуре, они падали на мою бедную головушку, грозя раздавить её своей тяжестью. Я по привычке схватилась за амулет, ощущая его тепло в кончиках пальцев, и, как ребёнок, капризно подумала: «Хочу домой!»

Яга, не оборачиваясь, бросила:

— Даже не мечтай! На меня эти штучки не действуют!

— Какие штучки? — всё ещё обиженно удивилась я.

— Ну, внушения твои! Научила тебя чему-то мамка, вижу, но со мной даже не пытайся. Я ж те бабка, откуда у тебя сила-то? От меня!

Узловатый скрюченный палец наставительно поднялся в воздух, и Яга кивнула сама себе. Лошадь заржала язвительно, как мне показалось, и старуха несильно хлестнула её длинной ивовой лозой, которую держала в руке: