Проклятие тангеры - Юлия Аксенова

– Должно быть, ты сам уже созрел до того, чтобы делиться мастерством! Не собираешься ли открыть свою школу?

Ксения думала, что шутит, подкалывает собеседника, но тот живо подхватил с нарочитой небрежностью:

– Возможно. Даже вероятно, что где-то через полгодика я открою свою школу!

– Хлопотное занятие! Не помешает основная работа? Ты все там же, все тем же?

– Нет. Ушел со всех работ.

– А жить на что? Станешь зарабатывать частными уроками танго?

– У меня достаточно средств. Я кое-что скопил. Хватит даже на то, чтобы съездить на Мальдивы. И тебя с собой взять!

Ксения задохнулась от неожиданности. Потом на язык прыгнул вопрос: «Это приглашение?» Очень хотелось узнать, что Анатолий ответит, как далеко он готов зайти в раздаче авансов. Она покатала вопрос во рту и успешно проглотила. Не вышло бы как в анекдоте про английскую королеву: «Вот видите, ваше величество, вы уже торгуетесь!» И вообще, стало как-то неприятно, хотелось скорее отодвинуться от восходящей звезды танго-культуры. Она вновь как бы застенчиво потупилась. На самом деле до Ксении в этот момент доходил оскорбительный смысл реплики Юшко.

– Толя, извини, я отойду!

И она скользнула вон из зала – благо стояли рядом с выходом! Решила по возвращении сразу пробираться к Косте.

На обратном пути из туалета Ксения нос к носу столкнулась с аргентинцами: те направлялись в раздевалку – переодеться к новому номеру. Вслед за ними – неотлучный гид: жена Измайлова, кажется Нина. Толпа в зале вновь рассредоточилась по танцполу, и высокая Костина фигура в праздничной белоснежной рубашке сразу стала видна. Ксения направилась к нему, но на полдороги невольно остановилась: что-то происходило в зале, обстановка стремительно менялась. Она, наконец, услышала громкий голос Оксаны – партнерши Измайлова, его помощницы на всех уроках: Оксана намеренно перекрикивала шум. Разговоры смолкали. Все поворачивали головы в сторону камина.

Оксана стояла с бокалом в руке. Она произносила тост. Лицо раскраснелось, девушка сбивалась, спотыкалась на труднопроизносимых словах. Невозможно было определить: то ли волнуется, то ли успела немного захмелеть.

– Нам не хватает техники, – продолжала она речь, начала которой Ксения не слышала. – Ну, кого из нас можно поставить рядом с этими аргентинцами?! А у них, между прочим, средненький уровень! Шоу Себастьяна, кто помнит… Все помнят!..

Из зала пришла шумная поддержка:

– Помним! Конечно, помним!

– Спасибо! Ну вот, Себастьян куда круче!

Девушка повыше подняла бокал.

– Давайте учиться, перенимать тонкости, чтобы было не стыдно!

– Оксана, давай тост пооптимистичнее! – весело и дружелюбно попросили из толпы. – Что мы в танго – нули без палочки, мы и так знаем!

– Козлы без рогов, – добавил густой бас, тоже добродушно-шутливый, но на его обладателя покосились неодобрительно.

Ксения заметила, что один человек слушает дурашливую перепалку с каменным лицом – хозяин клуба, Валентин Измайлов. Он стоял у камина в двух шагах от Оксаны. Недовольство его росло с каждым произнесенным словом. Последней реплики он не перенес.

– Я надеюсь, – протянул ледяным тоном, пристально уставившись в глаза плечистому приземистому мужчине средних лет, только что неудачно упомянувшему козлов, – ты не имел в виду всех присутствующих?

– Нет, к дамам не относится. – Бас искренне смутился, и его попытку сгладить неловкость новой шуткой народ поддержал ободряющими улыбками, но тяжелый взгляд Измайлова быстро их погасил. – Я, вообще, себя имел в виду… прежде всего! – сдался бас, явно не настроенный конфликтовать.

Валентин медленно перевел глаза на Оксану, от которой все по-прежнему ждали тоста. Девушка скорчила в сторону шутника выразительную физиономию, на которой зрителям следовало прочитать сострадание за перенесенную им публичную порку и решительное осуждение – за отказ от дальнейшей борьбы. Потом быстро обернулась к Измайлову:

– Валентин, да ко всем это относится, и к преподавателям! Мы ленимся, мы не учимся новому. Прибыль – это в танце не главное!

Лицо хозяина клуба вновь окаменело.

– Короче… Ребята! И девушки! Как скажет наш уважаемый предводитель, дорогие танговиты и гости! Я желаю нам всем настоящего аргентинского танго. Чтобы вот… как огонь в этом камине! И хороших учителей!

Народ с облегчением принялся чокаться пластиковыми стаканчиками. Тишина начала разбавляться репликами и смехом. Но так хорошо знакомый присутствующим тягучий голос Измайлова услышали все:

– А кому что-то не нравится в нашей системе преподавания, может уходить. Я не задерживаю.

Многие изумленно обернулись. В том числе и Ксения, которая вновь двинулась к Косте, заботливо державшему второй стаканчик с шампанским – для нее, и призывно, но с осторожностью помахивавшему им в воздухе.

В первый момент Ксения испытала облегчение, заметив, что Валентин не смотрит в зал, а пристально уставился на Оксану. Лицо девушки пошло красными пятнами. Она залпом допила шампанское. Казалось, что она сейчас разразится во всеуслышание новой тирадой, гораздо менее безобидной, чем тост. Но тут в зал впорхнула Нина – и объявила, что танцоры подготовились к новому выступлению. Рассаживаясь вдоль стен на паркете, нарядная публика с веселым любопытством, но вполголоса обсуждала ссору Измайлова со своей верной помощницей.

Занять место на полу в первом ряду зрителей Ксения не успела. А долго стоять на ногах для нее с детства было мукой. Пройти пешком налегке километров десять – это с радостью! Но простоять десять минут подпирая стенку – увольте! Удобно стоявшие стулья расхватали. Костя, у которого была такая возможность, почему-то не поторопился занять ей место. Тогда она решительно направилась к неудобью, увлекая за собой Костю. Хотела просто опереться о стул коленями – все полегче будет! Но Костя сел сам, а ее пристроил к себе на колено. Теперь он мало что видел за спинами и затылками, но Ксения, оказавшаяся повыше, получила вполне приличный обзор.

Прочное, удобное бедро, теплая, широкая грудь, к которой она прислонилась, крепкая рука, поддерживавшая ее плечо… С Костей так уютно и просто! Он сильный, надежный! Мечта любой женщины… Только теперь, отогреваясь у него на руках, Ксения заметила, что открытая спина, грудь, ноги в тонких колготках замерзли в полуподвальном помещении, где окна по случаю праздничного скопления народа были приоткрыты и атмосфера соткана из сплошных сквозняков.

– Костя, тебе в бок не дует? Ты же сидишь почти под самым окном! Накинул бы пиджак!

– Все в порядке! Мне жарко. Смотри, чтоб тебя не продуло.

– Мне с тобой тоже жарко!

– Врешь?

* * *

Маленьким аргентинцам долго восторженно хлопали. Они станцевали на бис. Измайлов, выступавший на этой милонге не только хозяином, но и диджеем, выбрал мелодию с незнакомого им диска – быструю, но с четким ритмом. Танцоры выдали блестящую импровизацию и вновь сорвали бурю аплодисментов. Ко всеобщему удовольствию оказалось, что шоу еще не окончено. Под новую – медленную – мелодию аргентинец протянул руку Нине и аккуратно повел ее, постепенно усложняя танец. Вторую часть длинной песни он танцевал с Оксаной. Вот теперь аргентинцы удалились переодеваться, как обычно в сопровождении Нины. Публика, еще переживавшая увиденное, неохотно, медлительно приходила в движение, когда Оксана, остававшаяся в центре круга, подскочила к Измайлову и звонко крикнула: