Бронзовый грифон - Владислав Русанов

Размеренно отбивая такт сандалиями, пробежали носильщики с богатым паланкином на плечах. Судя по позолоченным выкрутасам на дверке, весьма высокопоставленный чиновник. Не меньше судьи городского магистрата. Вот бедолага! И в праздник ему покоя нет…

У подножия Клепсидральной башни уже сооружали добрый десяток помостов. То-то порадуют обывателя жонглеры и акробаты, фокусники и канатоходцы.

Где-то вдалеке мелькнули разноцветные панталоны фалессианцев. Что за богомерзкий обычай? Одну штанину жители узкого и длинного полуострова, далеко выдающегося в океан Бурь, шили из полотна алого, вишневого или земляничного цветов, а вторую делали лазоревой, васильковой или темно-синей, под стать океанской волне. От этого казалось, будто одна нога охвачена воспалением и полыхает нестерпимым жаром, а вторая, к вящему горю владельца, давно омертвела и вот-вот пойдет трупными пятнами. Фра Корзьело снова хотел сплюнуть, но удержался. Только пальцы сложил особым знаком, охраняющим от демонов.

Заглядевшись на разноцветных франтов, табачник зазевался и едва не врезался в толпу зверообразных барнцев в телогрейках мехом наружу и косматых шапках. Наверняка купцы, нажившие состояния на поставках древесины. Леса Барна славились многими ценными породами, а в особенности черным орехом, тонущим в воде; серебристым буком, дающим ни с чем не сравнимого рисунка шпон; горной лиственницей, веками не гниющей даже в болотах южной Тельбии. Корзьело охнул, дернулся и запнулся ногой о ногу. Едва не упал. Сильная рука одного из бородачей поддержала его под локоть.

– Осторожнее, фра…

– О, благодарю вас, почтенные! – раскланялся лавочник и, дождавшись, когда барнцы отойдут на достаточное расстояние, прошипел: – Чтоб ваши кишки вытекли кровавым поносом…

И в этот миг он ударился плечом в грудь молодого человека в алом с золотом, под цвет сасандрийского знамени, камзоле с серебристым бантом лейтенанта на левом плече. Гвардия!

От неожиданности лейтенант крякнул и отшатнулся, потирая ушибленную грудь.

– Куда прешь, чернозадый! – воскликнул его широкоплечий спутник в тех же цветах и с таким же точно бантом.

«Вот и допросился!» – тоскливо подумал Корзьело. Пискнул что-то невразумительное и припустил по улице едва ли не бегом. С гвардейцев станется и бока намять неудачнику, невзирая на строжайший запрет потасовок. А для стражников, если они сочтут нужным вмешаться, решающим доводом в пользу военных может оказаться именно оливковая кожа пострадавшего. Не только не задержат дебоширов, но и почтенному лавочнику могут под зад наподдать.

Офицеры проводили его взглядами. Переглянулись.

Ушибленный лейтенант взмахнул кулаком:

– Чтоб какой-то полукровка!..

– И за кого кровь проливать приходится! – с жаром воскликнул его приятель – худощавый, гибкий, как виноградная лоза, несомненно, приехавший в столицу с юга.

– Шпаки! – пробасил широкоплечий. – Эх, когда б не праздник… Догнать и нарубить, как копченый окорок! В тонкие ломтики!

– Да бросьте вы! – попытался образумить товарищей офицер чуть постарше возрастом и, очевидно, в силу этого более рассудительный. – Нашли с кем связаться. Полукровка да вдобавок – старик.

– Тем более! Спускать обиды полукровкам! – Пострадавший гвардеец картинно бросил руку на эфес меча. Его черные, подкрученные по последней моде усики воинственно топорщились.

– Да знаю я его, Кир, – возразил старший. – Табачник это. Его лавка неподалеку. Очень недурственный табачок, между прочим…

– Это не оправдание, Лен! – гудел широкоплечий. – Если гвардейский офицер будет спускать обиды каждому лавочнику…

– Но не мечом же!

– Конечно, не мечом! – кивнул черноусый. – Не годится честную сталь о лавочника марать. Подкараулить и в сортир макнуть как следует!

Молодые офицеры с готовностью заржали.

Широкоплечий размашисто хлопнул Кира по спине:

– Ты, как всегда, прав, господин лейтенант т’Кирсьен делла Тарн. Подождем окончания праздника.

– Тем более наши банты так и просятся, чтоб их обмыли! – поддержал его порывистый южанин.

– Если не обмыть, то, говорят, серебрение облезть может! – согласился Лен.

– Так кто нам помешает?! – подбоченился т’Кирсьен. – Уж не табачник-полукровка, я думаю! Господа гвардейцы! В трактир! Шагом марш!

– В «Подкову удачи»? – козликом подскочил на месте худощавый.

– Полегче, Фальо! Не как в прошлый раз, – подмигнул товарищам т’Кирсьен.

– Это когда он облевал всю лестницу в казарме? – хохотнул широкоплечий.

– Именно! Поэтому, господа офицеры, без излишнего фанатизма!

– Ой, да подумаешь… – обиженно протянул Фальо.

– О тебе же пекусь! – Черноусый легонько подтолкнул его локтем в бок. – После «Подковы» нас ждет «Роза Аксамалы»!

– Ух ты! – Лен расплылся в улыбке предвкушения. – Это же…

– Именно! Лучшие девочки столицы Сасандры! И в их числе блистательная Флана! Дорого, конечно, но офицерами становятся один раз в жизни! – Т’Кирсьен поправил перевязь с узким кавалерийским мечом.

– Ура! Ура гвардии! – заорал широкоплечий.

– Ура его императорскому величеству! – бросая косой взгляд на остановившийся неподалеку патруль городской стражи, выкрикнул Лен.

– Ура!!! – грянули гвардейцы в четыре молодые луженые глотки и, обнявши друг друга за плечи, направились к Банковской улице, навстречу позолоченным подковкам столь любимого военными Аксамалы – и в особенности конными гвардейцами – трактира.

Только на углу Портовой и Прорезной фра Корзьело немного успокоился, усмирил бешено колотящееся сердце и смог подумать о случившемся без гнева.

Тоже мне офицеры! Соплячье, вчера нацепившее банты, а гонору, как у прославленных ветеранов. Ни чести, ни совести, ни уважения к сединам. Как подобным людям можно доверять командование? А с другой стороны, пускай командуют. Чем больше в армию приходит такого пополнения (да не просто в армию, а в гвардию!), тем слабее становится Империя. Солдаты, не умеющие воевать, чиновники, не умеющие управлять, жрецы, по уши погрязшие в грехах…

А потом наступит один прекрасный миг, когда Сасандра рухнет, словно великан, водруженный на худые и костлявые ноги дроу. Айшасе не придется даже прикладывать значительных усилий – приходи и бери величайшую Империю голыми руками. Ну, разве что качнуть несколько раз, дабы скорее свалилось то, что еще будет держаться.

И никакой войны. Сасандрийцы будут продавать друг друга и страну целиком по дешевке, не торгуясь, радуясь брошенной в пыль черствой горбушке.

А все силами скромных и неприметных людей. Таких как он, фра Корзьело, табачник и полукровка.

И конечно, благодаря золоту Айшасы.