Яртур - Сергей Шведов

– А если Волох на нас силой ломить будет? – растерянно развел руками Смага. – Что же нам бока ему подставлять?

Смага почти на голову превосходил своих далеко не малорослых братьев. Силой он обладал неимоверной. Разъяренного тура Смага убивал ударом кулака, медведя душил голыми руками, а вот по части разумения обделили его славянские боги. Тугодумом был старший сын князя Авсеня, а потому хитрый Хорс вертел им как хотел к своей, разумеется, пользе.

– Не станет Волох на вас нападать открыто, – пояснил Смаге боярин Облога. – Не позволят ему беры обижать гостей. Да и сам князь Себерии далеко не дурак и понимает, что, нападая на сколотов, он тем самым признает свою вину в похищении Олены и убийстве двухсот витязей из Асгарда.

– Ну а грифона, укравшего Лелю, убить можно? – спросил насмешливо Яртур. – Не нанесем ли мы тем самым обиду богу Семарглу?

Князь Авсень насмешку в словах младшего сына уловил и побагровел от обиды. Однако чести своей не уронил и не стал плескать гневом на беспутного мальчишку.

– Коли доберешься до грифона, Яртур, то убей его, – холодно сказал Авсень. – А коли ты не сделаешь этого, то я прилюдно назову тебя трусом.

Довел все-таки отца до злого слова сынок княгини Лады. Любому же ясно, что убить грифона одному человеку не под силу. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. И теперь волей-неволей Авсеню придется в свой черед отвесить Яртуру словесную оплеуху. Впредь молодцу наука – не будет языком попусту чесать.

В Бранибор, стольный град коварного Волоха, братья выехали ранним утром следующего дня. Путь предстоял неблизкий – через дремучие леса и высокие горы. Впрочем, кудесник Баян, вызвавшийся сопровождать княжичей, дорогу до Себерии знал как свои пять пальцев. Князь Авсень слово свое сдержал и выделил сыновьям для почета десять мечников во главе с сотником Смуром. Ну и Шемякич был здесь же. Никак не мог зеленоглазый мечник отстать от своего друга Яртура. Коней для дальней дороги подбирал Смур, и подбирал с толком, чтобы и выносливые были, и на ногу скорые. И отобрал он только жеребцов, чем вконец распотешил Шемякича. Каждый мечник вел заводного коня в поводу, дабы при нужде пересесть на отдохнувшего. На двух конях долгий путь можно было проделать едва ли не вдвое быстрее.

– За седмицу доедем? – спросил Яртур у сотника Смура.

– Может, и доедем, – криво усмехнулся тот.

Пока дорога шла полем, кони борзо несли всадников, а вот как в лес въехали, тут уж поневоле пришлось придержать расходившихся жеребцов. Впрочем, лес пока что был знакомый, хоженый и езженный, свой, сколотский, в котором если и можно было ждать нападения, то только от дикого зверя. А в Сколотии известно какие звери – медведи, волки, кабаны да туры. Медведи и волки в летнюю пору на людей не нападают, кабаны, если их не трогать, тоже, а вот туры всегда готовы подцепить рогами зазевавшегося коня и всадника. К турьему стаду и летом лучше не приближаться.

– Слышал я, что грифона можно убить только мечом-кладенцом, – сказал Шемякич, задрав голову к небу.

– А где тот кладенец взять? – усмехнулся Хорс.

– У гмуров, – охотно пояснил Шемякич. – Только они умеют ковать такие мечи.

– До гмуров еще добраться надо, – махнул рукой Смага. – Никто к их становищам дороги не знает.

– Гмуры не в становищах живут, а в пещерах, – возразил княжичу Шемякич. – Даром они, конечно, волшебный меч не отдадут, но поторговаться можно.

– А что ты им взамен предложишь, дурья голова? – рассердился Хорс. – Золота у них полны кладовые.

– На разрыв-траву они меч-кладенец поменяют, – вздохнул Шемякич и покосился при этом на Баяна. Однако волхв на слова зеленоглазого мечника даже бровью не повел – то ли не знал, где растет разрыв-трава, то ли не хотел связываться с вилами, которые ту траву охраняют. Озерные девы далеко не всегда благосклонно относятся к людям, иные норовят их в свои подводные чертоги утащить, чтобы натешиться с ними всласть. И редкий муж потом от них живым и здоровым возвращается.

– Я бы рискнул, – сказал Яртур, глядя прямо в глаза мечнику.

– Даже и не думай, – резко обернулся к сыну Лады кудесник Баян. – Пропадешь ни за кун.

Да и зачем тебе разрыв-трава, коли ты дороги к гмурам не знаешь.

– Я знаю, – сказал негромко Шемякич. – Мне отец однажды указал на пещеру, где они, по слухам, обитают.

– А далеко до той пещеры? – спросил заинтересованный Смага.

– Будем ехать мимо – покажу, – пообещал мечник.

Про отца Шемякича разное говорили. В том числе и недоброе. Говорили, что путался Кудря с озерными девами, гмурами и даже волотами. Может, и напраслину на него возводили, но ведь тут как посмотреть. О матери Шемякича никто ни в Преславе, ни в окрестных городах и селах ничего не слышал. Но ведь не с ветру же рыжий мечник взялся. Кто-то же его выносил и родил. А сам Кудря пал в бою с дусенями, когда Шемякичу еще десяти лет не исполнилось. Так малой и рос при княжьем дворе, опекаемый княгиней Ладой. Из сколотов, что сейчас продвигались по лесной тропе, Кудрю хорошо знали только сотник Смур и кудесник Баян, остальные по младости лет только слышали о нем были и небылицы. Но по всему выходило, что отец Шемякича человеком был непростым, не чуждым ведовству и волхованию.

– А без кладенца нам грифонов не одолеть, – вздохнул Шемякич. – Не берет обычный меч их дубленую шкуру.

В этот раз Яртур промолчал. Ничего не сказал и кудесник Баян. И, наверное, зря. Сотник Смур был уверен, что эти двое, княжич и мечник, свою безумную затею так просто не оставят и обязательно попытаются договориться с вилами. Сам Смур ни за какие калачи не стал бы искать встречи с озерными девами. И к гмурам бы не пошел. Ибо коварнее гмуров нет на этой земле народа. Они хоть и ростом небольшие, может, вполовину меньше людей, но силой обладают немеряной. Да и колдуны среди них попадаются изрядные. Навести порчу на человека им труда не составит.

Первая ночь прошла без происшествий. Никто не потревожил посланцев князя Авсеня: ни зверь, ни дух, ни человек. Неприятности начались, когда сколоты ступили на чужую землю. А случилось это на четвертый день пути. Первым след на влажной лесной земле, густо усыпанной прошлогодними недопревшими листьями, увидел глазастый Хорс, он и указал на него своим спутником-витенем. След очень походил на человеческий, но по величине превосходил его втрое.

– Волот, – без труда определил Смур.

О лесных великанах слышали все, хотя ни княжичам, ни мечникам, за исключением разве что сотника, встречаться с ними прежде не доводилось. Волоты были куда выше людей ростом. Шерсть на их телах росла столь густая, что им не требовалась одежда даже в лютые холода. В драке волоты использовали огромные дубины, способные размозжить головы не только человеку, но и коню. А об их злобном нраве среди сколотов ходили легенды. Случалось, волоты своими огромными когтистыми лапами рвали людей на части, не брезгуя их мясом. Словом, опасные соседи, что там ни говори.