Продуктивная лентяйка. Как не делать лишнего и все успевать - Тоня Далтон

Я долгие годы рассказывала себе историю, что хорошие матери должны сидеть дома. Они должны печь детям печенье и активно участвовать в их школьной жизни. Так поступала моя мама, поэтому я установила для себя такие же правила.

Однако эти правила по отношению ко мне не работали, что вызывало у меня дикое чувство вины, так как я считала, что должна выполнять данные дела, но не выполняла. А причина заключалась в том, что на самом деле я любила работать, а не сидеть дома, и мой рабочий график не вязался с жесткими требованиями, которые я для себя установила. Я не могла избавиться от чувства вины и все время чувствовала себя несчастной. Мне нужно было изменить свое мышление, а также пересмотреть свое понимание «хорошей матери».

Да, я не сижу целыми днями дома, но стараюсь быть там днем, чтобы помочь детям с домашними заданиями. Да, я не ведущая общественная активистка, как когда-то была моя мама, но участвую в жизни школы, насколько это возможно.

В общем, я заглушила истории в своей голове и сформировала новые, более реалистичные ожидания. Я не говорю, что полностью избавилась от чувства вины, но чувствую себя намного лучше. Я делаю, что могу, и теперь моя история звучит так: хорошая мать дает своим детям всю любовь, на которую она способна.

ИЗБАВЛЯЕМСЯ ОТ СВОИХ ИСТОРИЙ

Кого вы считаете хорошим человеком? Того, кто всегда ставит на первое место других, даже если эти другие садятся ему на шею и перестают работать над своими целями? Того, кто никогда не принимает помощь? Или того, кто не находит для себя времени?

Сформулируйте свое представление о хорошем человеке. Особо не мудрите. Запишите первое, что придет в голову: Хороший человек всегда ____________.

А теперь спросите себя: является ли это утверждение истиной? Или я просто придерживаюсь нереально высоких стандартов? Если последнее, то это ограничивающее убеждение, которое нужно признать и искоренить.

Почему мы имеем ограничивающие убеждения? Откуда они появляются? Судя по всему, у многих из нас в жизни есть этап, на котором мы утрачиваем веру в себя. Такой «погранпункт» на нашей жизненной карте находится где-то между начальной и старшей школой, где мы переходим от уверенности и смелости к мнительности и нерешительности.

Спросите любого ребенка дошкольного возраста, что он умеет делать, и он перечислит вам длинный список занятий: рисовать, бегать, лазать по деревьям, есть картофельные чипсы – серьезно, пятилетние дети считают, что они асы во всем! Но задайте этот вопрос тому же ребенку лет через десять, и он в лучшем случае назовет вам одно или два дела, в которых считает себя осведомленным. Что же с нами происходит за это время? Как мы утрачиваем веру в себя? А происходит то, что мы позволяем окружающему миру формировать наше «я» и подкрепляем эти ограничивающие убеждения всевозможными «фактами» и «доказательствами». Пора уже разорвать этот замкнутый круг.

НЕВЕДОМАЯ ВАМ СИЛА

Мы все слышали истории о людях, проявлявших в критических ситуациях сверхвозможности, приподнимавших машину, под которой застрял ребенок, или передвигавших тяжелые цементные плиты после землетрясения. И хотя не все из нас испытывают такой прилив адреналина, тем не менее все мы обладаем огромными скрытыми возможностями. И иногда единственное, что мешает их проявить, – это ограничивающее убеждение, что мы чего-то не можем.

В начале октября 2009 года восьмидесятисемилетний Уоррен ловко забрался на крышу своего дома, чтобы заделать течь, а уже через неделю ему диагностировали рак. Болезнь прогрессировала так стремительно, что ко Дню благодарения родным Уоррена пришлось заниматься траурными, а не праздничными приготовлениями, и его жена, Гвен, овдовела.

Гвен никогда не жила одна – до восемнадцати лет она жила с родителями, а потом вышла замуж и переехала к мужу. Она никогда не платила за электричество, не пользовалась кредитной картой и, разменяв девятый десяток, понятия не имела, как включать газовый котел. После смерти Уоррена родные Гвен очень за нее переживали, потому что она была абсолютно не приспособлена к жизни, но женщина их всех поразила.

Когда зашел разговор о ее переезде, она категорически заявила, что никуда не поедет и останется жить в доме, построенном вместе с Уорреном. И Гвен не просто выжила, она научилась прекрасно со всем справляться. Почему? Потому что в возрасте восьмидесяти трех лет она сумела понять, что у нее есть и другие жизненные роли. Она была не только вдовой, но и матерью, бабушкой, пекарем, другом. Со временем у нее появилась еще одна роль: она стала регулярно наведываться в дома престарелых, чтобы морально поддержать женщин, которых ласково называла «мои пожилые дамочки». Сейчас Гвен собирается перешагнуть столетний рубеж, потому что, по ее словам, ей есть для чего жить. И я это знаю, так как Гвен моя бабушка.

Не стоит и говорить о том, как мы были шокированы, когда она сказала, что будет жить одна, но бабушка обладала внутренней силой, о которой никто не догадывался, даже она сама. Она не позволила себе стать для семьи обузой и в восемьдесят три года решила научиться самостоятельности. Иногда мы должны избавляться от своих старых историй.

ИЗМЕНИТЕ В СВОЕЙ УСТАНОВКЕ СОЮЗ

За время своих выступлений и семинаров я познакомилась с тысячами женщин, многие из которых ассоциируют себя только с одной ролью. Часто, особенно у женщин определенного возраста, это роль матери, реже – «карьеристки» или «няньки». И эта роль определяет все аспекты их личности, не оставляя места для других занятий и, конечно же, для других приоритетов и желаний, не вписывающихся в эти узкие параметры. Вот лишь некоторые из услышанных историй:

Я могу быть ИЛИ мамой, ИЛИ бизнесвумен.

Я могу заниматься ИЛИ карьерой, ИЛИ семьей.

Я могу ИЛИ заботиться о своих престарелых родителях, ИЛИ стать артисткой.

Люди сами вводят себя в заблуждение своими историями и считают, что жизнь представляет собой ситуацию «или/или».

Донна[3], одна из участниц моего курса «БЛАГОполучия», призналась однажды, что не знает, как жить дальше. По ее словам, у нее складывалось ощущение, что она зашла в тупик. Дело в том, что Донна всю свою сознательную жизнь жила для кого-то. Сначала она была домохозяйкой, обучая на дому теперь уже взрослых детей, потом ухаживала за больным отцом вплоть до его смерти, а затем помогала родственникам присматривать за хозяйством. Все эти годы Донна провела в роли любящей и великодушной «няньки». Но сейчас в «няньке» никто не нуждался, и такое положение ее пугало.

Если мы слишком долго находимся в одной роли, непросто оглядеться и увидеть другие возможности. В анкете, которую мы вместе проанализировали, Донна указала, что очень любит читать, с удовольствием посещает писательские конференции и хотела бы уделять больше времени самообразованию. «У вас явная любовь к книгам и литературному творчеству, – сказала я. – Удивительно, почему вы не стали писательницей?» Я также порекомендовала ей обязательно каждый день выделять время для работы над книгами. Но Донна призналась, что для нее это будет проблематично.