Бумер. Книга 1. Звонок другу - Андрей Троицкий

— Где твой сотовый?

— Ты сам сказал: оставь его в Москве. Чтобы не доставали звонками. Я сделала, как ты…

— Дура, — Корзун потряс револьвером перед носом Марины. — У тебя что, своей башки нет? Мозги ты тоже дома оставила? Телефон она не взяла. А тут машину уводят.

Корзун подлетел к окну, насилу распахнул его, едва не вырвав ручку. «Мерседес» уже выехал на дорогу и застрял в снегу. Движок работал на высоких оборотах, мерс дергался взад-вперед, стараясь выбраться из западни. Николай Семенович выкрикнул что-то, поймал на мушку светлый силуэт машины, то место, где сидел водила. Нажал на спусковой крючок. На секунду оглох от громкого хлопка. Спуск револьвера оказался слишком тугим. Пуля прошла выше цели. Он выстрелил еще раз и снова промазал.

— Суки, что вы делаете? — крикнул Корзун, решив, что с такой дистанции при такой видимости не достанет бандитов из короткоствольного револьвера. — Тормози. Люди, помогите… Люди…

Господи, к кому он обращается? Какие еще люди? Возможно, на все сто домов садоводческого товарищества есть одна живая душа, комендант, отставной майор внутренних войск, или сторож, старый и глухой, как тетерев. Но оба наверняка отсыпаются после очередного возлияния. Зови их или из пушки стреляй, раньше полудня все равно не поднимутся. Зимой здесь немного развлечений: карты, водка, радио и сладкий сон.

«Мерседес» исчез из вида.

Корзун бросился к комоду, схватил ключи от входной двери. Раскрыл Маринину сумочку, вывалил на пол помаду, пудреницу, еще какую-то муру, среди которой отыскал ключи от «ситроена» и рванулся к выходу.

В дверях, расставив руки, стояла Марина, закрывая собой дверной проем.

— Что ты делаешь? — крикнула она. — Прекрати немедленно. А если они вооружены? Господи… Они убьют тебя! Не ходи. Это всего лишь машина.

Но остановить Корзуна было невозможно. Он завелся, как угнанный «мерседес», с полоборота.

— Всего лишь машина? — от возмущения у него перехватило дыхание, он не сумел закончить фразу. — Я зарабатываю на жизнь не минетами, как ты. За бабки я пашу как проклятый.

— Коля, послушай…

— Уйди с дороги, — прошипел Корзун.

Марина не двинулась с места. Корзун, коротко размахнувшись, свободной рукой влепил ей такую пощечину, после которой не всякий мужик устоял бы на ногах. Из глаз женщины брызнули слезы, левая щека пошла багровыми пятнами. Марина не уступила. Корзун вцепился ей в руку, потянул на себя и, развернувшись на сто восемьдесят, с силой бросил девушку на кровать.

Свечка погасла. Корзун налетел на стену и выругался.

— Блин, темнотища.

— Заткнись, сволочь.

Марина уткнулась лицом в подушку и разрыдалась в голос.

Выскочив на веранду, Корзун распахнул дверь, спустился по скользким ступенькам, быстро для своей крупной комплекции помчался по тропинке к гаражу, на бегу сообразив, что забыл переобуться. На босу ногу надеты стоптанные шлепанцы с кожаной подошвой и войлочным верхом.

Через минуту Корзун сидел за рулем «ситроена». Бросив револьвер на пассажирское сиденье, завел двигатель, ударил по газам. Машина выскочила из ворот, задев задним крылом железный столб. Корзун включил фары дальнего света. Он подумал, что на такой поганой дороге все решает не мощность двигателя, а вес машины. Тот отрезок пути, где тяжелый «мерседес» по уши увязнет в грязи, «ситроен» проскочит как намыленный. Только бы догнать этих отморозков, только бы догнать. По грунтовке до асфальта километров пять или около того. Дорогу до «Сосен» строители начали тянуть еще два года назад, завезли грунт, завезли щебень, а потом все бросили, исчезли неизвестно куда.

Да и асфальтовая дорога до ближайшего населенного пункта — это смех, одно название. Колдобины да рытвины. Там тоже не разгонишься.

«Мерседес» лишается всех своих преимуществ, главное, скорости. Когда проедешь поселок, дорога расходится. Если взять направо, минут через десять выскочишь на Рижское шоссе. Свернешь налево, придется долго колесить от поселка к поселку, от деревни к деревне по мерзкой трассе в два ряда. На Рижку угонщики не свернут, испугаются ментов. Остается второй вариант. Тут у Корзуна все козыри на руках. Подвеска мерса на такой дороге запросто накроется. А вот относительно легкий «ситроен», пожалуй, выдержит, проскочит.

Корзун сжимал руль так, что белели костяшки пальцев. Он испытывал странный зуд в ладонях, будто руки искусали муравьи.

«Ситроен» выскочил из дачного поселка. Корзун прибавил газу. Дорога, петляя вдоль поля, поднималась вверх, затем спускалась в низину, затопленную густым туманом, снова поднималась вверх. После третьего поворота Корзун увидел вдали фонари «мерседеса». Его расчет оказался правильным, ударившая оттепель превратила дорогу в болото.

Решено, водилу он пристрелит. Поравнявшись с «мерседесом», через боковое стекло выпустит в мерзавца все оставшиеся патроны. Вышибет мозги, и плевать, что кожаный салон будет загажен кровью. Тут вопрос даже не в деньгах, это дело принципа. Когда «мерседес» остановится, подойдет очередь того кадра, что упал на заднее сиденье. Корзун успеет перезарядить револьвер. Выйдет из «ситроена», распахнет дверцу своей тачки, прострелит подонку колено, а потом выпустит пулю в живот. Чтобы почувствовал, что такое настоящая боль. И, наконец, вытащит его из салона и голыми руками свернет башку. Последнее, что угонщик услышит перед смертью — треск собственных шейных позвонков.

До асфальта всего ничего. Фонари «мерседеса» приближались, вот они исчезли за стволами деревьев. Справа встала темная стена леса. Корзун включил дворники, хотел сбросить газ, чтобы вписаться в поворот.

А дальше произошло необъяснимое. Неизвестно откуда, словно из леса, вдруг выскочила какая-то машина с выключенными габаритными огнями. Не отжав сцепления, Корзун резко нажал на тормоз, услышал характерный звук колес, уже заблокированных, скользящих по дороге. Тут же отпустил тормоз, вывернул руль, чтобы, вильнув в сторону, избежать бокового удара. Но ему не хватило доли секунды, чтобы выполнить этот маневр. Неизвестная машина левым углом ударила в заднее крыло «ситроена».

«Ситроен» слетел с дороги. Перевернувшись набок, по склону песчаной насыпи сполз вниз. Снова перевернулся, на этот раз на крышу. Корзун ударился ребрами о руль, затем влетел затылком в крышу машины. Наступила темнота. «Ситроен» встал на колеса.

Корзун пришел в себя минут через десять. Распахнув дверцу, выбрался из салона. Утопая голыми ногами в снегу, вспомнил, что в машине остались его тапочки и пистолет. Хрен с ней с пушкой. Но как босиком возвращаться обратно? Еще минут пять Корзун искал тапочки в разбитой машине. Затем, встав на карачки, заполз на откос, выбрался на дорогу. Темные «Жигули» с разбитым передком стояли на краю склона. Одна дверца распахнута настежь. Водилы не видно.

— Эй, — крикнул Корзун. — Есть тут кто?

Ни ответа, ни привета. Размазывая по лицу и шее кровь, сочившуюся из уха, он медленно поплелся к дому. В голове гудел растревоженный пчелиный улей. Корзун спотыкался, падал в жидкую холодную грязь, поднимался на ноги и брел дальше, не чувствуя под собой ног.