Как очаровать графиню - Карен Хокинс

Он поднялся, чертыхаясь и хватаясь за скользкие стебли, срывая их с шеи и лица. — Черт побери! — Вода заливала глаза, и перед носом болталось что-то зеленое. Сорвав это, Син обнаружил у себя в руках лист кувшинки, за мгновение до того украшавший его голову. Он с отвращением швырнул лист в бассейн… и тут обнаружил, что они с Роуз здесь более не одни.

Примерно дюжина леди стояли, глазея на него, стоящего в промокшем насквозь вечернем костюме, сжимающего в руке еще один лист кувшинки. Лица их выражали смесь недоумения и ужаса, но, что было хуже всего, на этих ненавистных лицах заметны были признаки зарождающегося веселья.

Скрежеща зубами, он повернулся к Роуз. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, затянутая в перчатку ручка была прижата ко рту. Другая ручка указывала на его плечо:

— П-прошу прощения, но вот еще один л-л-листик…

К пущей его ярости, с ее округленных, словно для поцелуя, губок сорвался смешок. Он перекинулся на толпу, подобно огоньку, воспламенившему сухой трут — и вот уже вся толпа хохочет.

Волна смеха окатила Сина, словно ледяная вода — челюсти его сжались так, что зубы едва выдержали. Веселье Роуз передалось всем… кроме одной персоны. Его бабушку происходящее решительно не развлекало. Более того, по ее лицу ясно читалось, что лучше бы ему вернуться в фонтан с кувшинками и тотчас там утопиться…

Лорд Макдунэн, уже вполне оправившийся от потери своей фляги, весело загоготал:

— Эй, Син, да ты посмотрел бы на себя!

Син кинул на Роуз испепеляющий взгляд. Когда взгляды их скрестились, смех замер на ее губах — на мгновение ему показалось, что в глазах ее мелькнуло нечто… раскаяние? страх? Однако что бы это ни было, этого было мало!

К месту происшествия поспешно приближалась крошечная женщина в персиковом платье, с волосами, украшенными избыточным количеством цветов.

— Роуз! Боже праведный! Что ты здесь делаешь? Я повсюду ищу тебя и… — Взор женщины уперся в Сина, она ахнула и едва не подпрыгнула, словно завидев озерное чудище. — О Боже! — Покраснев, она схватила Роуз за руку: — Пойдём! Мы уезжаем отсюда немедленно!

— Но я… — начала было Роуз, однако куда было ей тягаться с крошечной леди, чьи ручки наделены были, казалось, медвежьей силой.

— Немедленно идем! — сказала она, таща Роуз по садовой дорожке, прочь от неумолимо разрастающейся толпы.

— Но, тетя Леттис, позвольте мне по крайней мере сказать Си… — Голосок Роуз замолк где-то вдалеке.

Даже после того, как девушка удалилась, эхо ее смеха звенело у Сина в ушах. Он медленно вылез из фонтана. Как она посмела? Он никому не…

— Лорд Син! — Мисс Макдоналд, которая из кожи вон лезла, пытаясь очаровать Сина по дороге на этот омерзительный бал, хихикала в ладошку: — У вас что-то в кармане…

Син опустил глаза — его передний карман слегка шевелился. Когда он засунул в него руку, оттуда выпрыгнула маленькая рыбешка и шлепнулась в лужицу у его ног.

— Кажется, еще одно водоплавающее покинуло фонтан, — глаза мисс Макдоналд так и лучились ехидством. — Как полагаете, лорд Фин[2]?

Ее шуточка встречена была взрывом откровенного хохота.

Син обвел ледяным взглядом всех гостей, одного за другим. Смех моментально смолк, воцарилась неловкая тишина. Он отвесил чопорный поклон бабушке, повернулся на каблуках и удалился. Он не мог поверить, что его — именно его — провела как ребенка девица с наивно распахнутыми синими глазами и дерзко вздернутым носом, усыпанным веснушками! Боже Всемогущий, как мог он — он, который знает в амурных похождениях толк лучше многих, — позволить такому случиться? Черт побери, эта мелкая пакостница обвела меня вокруг пальца! Она сыграла на моих слабостях, раздразнила своим чувством юмора — и я последовал за нею, словно агнец на закланье… Он не вполне понимал, зачем она так поступила — может быть, он пренебрег ею на каком-нибудь званом обеде или чем-то оскорбил, будучи в подпитии, или еще чем-то ей не угодил… но как бы там ни было, Роуз Бальфур триумфально организовала его публичное унижение!

Сжав руки в кулаки, Син прошел через ворота на конюшню, где предстал перед изумленным лакеем, все еще мокрый с головы до ног, и отрывисто приказал подать экипаж. Будь ты проклята, Роуз Бальфур! Ты еще пожалеешь о том, что сделала этим вечером. И можешь поверить: пощады не будет!

Замок Флорз

12 сентября, 1812 г.

Из дневника герцогини Роксборо

В течение последних шести лет мой внучатый племянник, граф Синклер, только и делал, что сводил бабушку с ума своими проделками. Ещё до Того Самого Случая мы почитали его несносным, однако как мы заблуждались! С тех самых пор он то и дело блестяще демонстрирует нам, что такое истинная «несносность» — не было дня, чтобы мы не получили очередной весточки, живописующей его сладострастные утехи…

Виновата в этом, разумеется, моя сестрица. В нежном возрасте — тогда мальчику сравнялось семнадцать — его родители отошли в мир иной, разбившись во время прогулки в коляске, и Син, помимо титула и имений, унаследовал заодно и обязанность заботиться о младших братьях. И вопреки советам некоторых родственников, сестрица моя настояла на том, чтобы возложить на плечи мальчика всё бремя ответственности за младших — вместо того, чтобы назначить душеприказчика, пока наследник не войдет в более зрелый возраст. Сестрица моя не имела в виду ничего дурного, чистосердечно полагая, что мальчику лучше мужать, неся груз ответственности. И он с честью вынес все испытания — правда, очень дорого заплатил за это…

Лишенный родительской поддержки, не имея рядом никого, с кем мог бы разделить свои заботы, вынужденный всецело посвятить себя младшим братьям, он взрастил в себе болезненную тягу к личной независимости. И хотя ныне он является воплощенной мечтой любой барышни, желающей обрести супруга — еще бы, благородное происхождение, красота, безупречные манеры (когда он того желает), знатный титул и все возрастающее состояние, — он терзает мою обожаемую сестру, решительно отказываясь почтить своим вниманием какую-нибудь благородную девицу, вместо этого в открытую заводя самые что ни на есть Нежелательные Знакомства…

Настало время мне решительным образом вмешаться в ситуацию — бедная моя сестра сожалеет теперь, что прежде не прислушалась к моему мнению, и отчаянно взывает о помощи.

А отчаянное положение требует мер не менее отчаянных…

Деликатный стук дворецкого в дверь встречен был разноголосым лаем. Сквозь гавканье и повизгиванье он едва расслышал женский голос, приглашающий войти. Макдугал горестно вздохнул, заранее печалясь о судьбе своих начищенных туфель и безупречно отглаженных бриджей, и распахнул тяжелые дубовые двери гостиной.

Навстречу ему ринулась тявкающая стайка разномастных мопсов — черных и серебристых, с влажными курносыми носиками и поросячьими хвостиками. Собачки заскакали вокруг него без всякого почтения к стрелкам на бриджах и глянцу обуви. И даже невзирая на это, он не мог устоять перед очарованием огромных карих глаз, устремленных на него.