Френдзона: Выход - Дарья Волкова

разговаривал. Говорил в основном Миша — это был даже не разговор, а самопрезентация себя, любимого, и своего ресторана. Марфа слушала, сдерживая улыбку.

По дороге они купили по трдельнику и стаканчику капучино и устроились на скамейке. Все это настолько не походило на вчерашнее свидание с Клаусом, что Марфа восхитилась. Она оценила, что Миша не пытается произвести на нее впечатление там, где шансов произвести впечатление у него и не было. И рассказывал он хоть и исключительно про себя, но все равно интересно. Особенно в той части, которая касалась его ресторана.

А сидеть на лавочке, есть трдельник и пить капучино — во всем это было что-то такое… Марфе казалось, что она перенеслась в студенческие годы. Это было не так уж и давно. Но, кажется, все это было совсем с другой Марфой. А все-таки вспомнить ее — приятно.

— Я провожу тебя.

С Мишей Марфа не стала спорить. За него можно не опасаться, не пропадет в вечерней Москве.

Пробки уже рассосались, и Михаил вызвал такси. А потом его опустил — у дома Марфы. Они стояли и смотрели друг на друга.

— Я могу рассказать тебе, как правильно употреблять дягилевый мед.

Марфа рассматривала Мишу, не таясь. Он симпатичный. Приятные черты лица, средний рост, хорошо сложен. И не подавляет так, как Клаус. И как Ромочка. Так, не будем вспоминать Ромочку всуе!

— А есть какие-то особые секреты?

Миша наклонился к ней и прошептал на ухо.

— Я знаю много секретов.

— Убедил. Пойдем.

***

Баночка дягилевого меда выставлена на стол. И даже чайник наполнен водой и включен. Зашумел, потом вскипел.

Но хозяйке и ее гостю было уже не до чая.

Миша не стал тянуть кота за хвост. И, едва они устроились на диване, поцеловал Марфу. Ну и хорошо, чего время терять. Целовался Миша умело. От него пахло кофе, выпечкой и немножко парфюмом. И руки у него приятные — теплые, сухие, аккуратно поддерживают спину. И целуется Миша тоже аккуратно, не форсируя события, явно прислушиваясь к реакциям Марфы. А нет их, реакций. Ни-ка-ких. Будто не ее целует и обнимает вполне симпатичный мужчина. А сама Марфа во время поцелуя думает про то, что завтра с утра надо не забыть акт претензий подписать и отправить, сегодня забыла.

Вот Мишина рука аккуратно накрыла ее грудь. А в груди Марфы родилось и тут же было молниеносно придушено робкое возмущение. Так, мы этого хотим или нет, Марфа Тихоновна?!

По всему выходило, что мы хотим чаю с медом и спать. А не вот это все.

Но почему ее вот это все не… не возбуждает? Да даже не трогает!

— Марфа… — Михаил хрипло дышал ей на ухо. — Какая ты красивая, Марфа….

Мужские руки стали смелее. Но тело почему-то, как пишут в любовных романах, коих Марфа прочла аж три штуки, не предавало ее. То есть, предавало, но в другом смысле. Тело отказывалось реагировать на поцелуи и ласки, а хотело в ванну и чай с медом.

Порнуху, что ли, включить? Но так низко Марфе не дал упасть дверной звонок. Он подал голос резко и настойчиво. Мужские руки исчезли с ее груди, а Миша резко отодвинулся.

— Это кто?

Марфа пожала плечами, стараясь ничем не выдать охватившее ее чувство облегчения. А звонок все заливался и заливался, звонивший явно не снимал пальца с кнопки. Марфа со вздохом встала.

— Придется открыть.

За дверью стоял Ромочка Ракитянский.

— Мрыся, чего так долго не открывала? Я был в твоем районе, дай думаю, заскочу. А у тебя свет горит. Слушай, мне позарез надо уткнуться в си… А это кто?!

Рома замер на пороге комнаты. Миша встал с дивана. Двое мужчин смотрели друг на друга. Марфа кашлянула.

— Знакомьтесь. Михаил, ресторатор из Новосибирска. Роман, адвокат.

Рома, демонстрируя совершенно безобразные манеры, не торопился пожать Михаилу руку. Он сверлил Марфу взглядом.

— Это вы так нюансы ресторанного дела тут обсуждали?

— Тебя это не касается, — Марфа одернула футболку и пригладила волосы.

— Меня это не касается? — Ромка прищурился. — Мрыся, я…

— А вы кто Марфе, собственно?

Роман медленно повернулся к Михаилу.

— Кто я Марфе? — ей ужасно не нравился Ромкин голос — такой противно ласковый и спокойный, что это явно не могло кончиться добром. — Я Марфе друг.

— Друг? — выгнул бровь Михаил.

— Друг! — рявкнул Рома. — С детства друг друга знаем! Отцы наши дружат, братья Марфы со мной вместе учились.

— У тебя есть братья? — удивился Михаил, оборачиваясь к Марфе.

— То есть, ты о ней вообще ни хрена не знаешь, но уже лапаешь? — снова тихо и ласково спросил Рома. И вдруг опять резко сменил тон и еще раз рявкнул: — Вали отсюда! Желательно сразу в Новосибирск!

— Рома, прекрати!

— Рома на такие команды только от судьи реагирует, — Роман в два шага подлетел к Михаилу. — Сам выйдешь или помочь?!

— Рома! — взвизгнула Марфа, но было уже поздно. Рома схватил Михаила за шиворот, Михаилу это закономерно не понравились. Потасовка была краткой и почти бескровной. И со словами «Психопат какой-то!» Михаил хлопнул дверью ее квартиры.

Рома поправил чуть сбившийся на бок галстук.

— Мрысь, дай пожрать.

— А леща тебе не дать?! — с наслаждением заорала Марфа. — Что ты себе позволяешь?! Нет, вот скажи мне — ЧТО. ТЫ. СЕБЕ. ПОЗВОЛЯЕШЬ?!

— А он что?! — огрызнулся Рома. — Мрысь, он же даже не знает, что у тебя есть братья. Что он вообще о тебе знает?! А туда же — язык в рот засовывает!

— Рома, твою мать!

— Она бы меня тоже поддержала! Мрысь, ну правда. У него явно к тебе ничего серьезного!

— То есть у тебя, Ромочка, — так же, как он недавно, тихо и ласково спросила Марфа, — с твоими многочисленными девками, которых ты тащишь в свою постель, каждый раз все серьезно?!

— А я-то тут при чем?!

— То есть, тебе можно просто так язык в рот засовывать и лапать — а мне нет?!

— Но ты же девушка!

— Давно нет! — отчеканила Марфа. А потом прошла к входной двери и открыла ее. — Сам выйдешь или помочь?!

Роман мрачно и хмуро смотрел на нее. А потом подошел к двери и уже на пороге мрачно процедил:

— Ладно. Завтра приеду — поговорим спокойно.

Марфа едва удержалась от желания пихнуть его в спину. Но дверь захлопнула с грохотом и наслаждением.

***

Что за день сегодня! Хуже представить трудно. По последнему делу накосячил и получил нагоняй от отца. Нет, получил за дело — Рома реально ошибся. Он ошибался все реже и реже, но проколы