Любовь творит чудеса - Джулия Джеймс

– Потрясающе! Как в сказке, – сказала она и тут же засмущалась.

Ее восторг был немного наивным и детским, но Анатоль покровительственно улыбнулся, и она расслабилась.

Зазвонил телефон, значит, ужин был уже в пути, и через пять минут они уже сидели за столом и вкушали прекрасно приготовленное блюдо из белой рыбы.

– Невообразимо вкусно! – воскликнула Тиа, и ее лицо просияло.

То же самое она сказала о курице в сливочном соусе, запеченной с молодой картошкой и бобами.

Анатоль довольно улыбнулся:

– Кушай на здоровье.

Ему нравилось смотреть, как она ест с аппетитом, нравилось чувствовать, что ужин с ним для нее не обязанность, а удовольствие. Он снова наполнил ее бокал шампанским.

«Осторожно», – звенел в его голове колокольчик здравого смысла.

Ему нужно было ночевать в отеле, но ужин еще не закончился, и поэтому он мог наслаждаться ее компанией.

Анатоль старался поддерживать разговор, выбирал нейтральные темы, большей частью говорил сам, но и ее спрашивал. Он хотел, чтобы девушка чувствовала себя расслабленно и спокойно.

– Если ты когда‑нибудь поедешь в Грецию, чем будешь заниматься? Лежать на пляже или устроишь поход по достопримечательностям?

– Я мало что знаю о древней истории, – призналась Тиа и покраснела, ощутив, что ей не хватает образования, чтобы полноценно с ним общаться.

– Ты слышала о Парфеноне? – спросил Анатоль.

Тиа снова смутилась.

– Это храм?

– Да, самый известный в мире. Он в Акрополе в Афинах. Там много колонн и руины.

– Да, кажется, я видела на картинке, – радостно отозвалась девушка и закивала.

– Ты знаешь, – поощрительно улыбнулся Анатоль.

Затем он продолжил говорить о других достопримечательностях своей древней родины. Он не знал, запомнила ли она хоть что‑то из того, что он ей рассказывал. По большей части Тиа не отрываясь смотрела на него большими голубыми глазами, и ему это нравилось.

На десерт он заказал нежнейший торт‑безе «Павлова» со взбитыми сливками и фруктами. В дополнение к нему Анатоль открыл бутылку сладкого десертного вина, рассчитывая, что девушке оно понравится.

Так и случилось. Тиа с удовольствием потягивала медовый напиток, и, когда с тортом было покончено, он взял бутылку, поставил на журнальный столик, а сам сел на диван.

– Иди сюда, – позвал он Тиа.

Она поднялась со стула и тут же почувствовала, как голова закружилась, а ноги и руки стали как будто невесомые. Как много шампанского и вина она выпила? Тиа было все равно. Такой вечер, такой мужчина, это могло быть раз в жизни, и она ни о чем не хотела жалеть.

Она осторожно подошла к дивану и села. Анатоль придвинулся к ней и включил телевизор.

– Пора отдохнуть.

Смесь шампанского и вина приятно растекалась по его телу. Он надеялся, что Тиа ощущает то же самое и это поможет ей насладиться вечером с ним, прежде чем ему придется тащиться в гостиницу.

Он без какой‑либо цели переключал каналы, пока Тиа не воскликнула:

– Ой, мне нравится этот фильм!

Романтическая комедия, легкая, веселая, была идеальна для просмотра после напряженного дня. Тиа устроилась поудобнее на диване, поджав под себя ноги.

Анатоль и сам не понял, как придвинулся к ней ближе. И вот его рука уже обнимает ее за плечо, вот он играет ее чистыми золотистыми локонами, вот он уже ненавидит мысль о гостинице.

Фильм закончился хорошо, герой поцеловал героиню, и начались титры в сопровождении приятной романтической мелодии. Тиа довольно вздохнула. Она наклонилась, поставила пустой бокал на стол и снова устроилась на диване.

Впечатления от просмотра смешивались с шампанским и сладким вином, бурлящими в ее крови, вкуснейшая еда, свечи, приятная музыка и ее принц, который умеет воплощать мечты в реальность, – все это вскружило Тиа голову. Она чувствовала себя героиней фильма о любви, а фильм всегда заканчивается поцелуем.

Восторг, удивление, надежда переполняли сердце Тиа, когда она смотрела на своего героя, за один вечер давшего ей все, о чем она мечтала.

В его глазах, обрамленных пушистыми черными ресницами, читалось желание. Его губы, такие красивые, такие чувственные… У Тиа перехватило дыхание от мыслей о нем и о его поцелуе.

Анатоль думал о том же, разглядывая ее милое личико в форме сердечка, ее распущенные светлые волосы, бездонные небесно‑голубые глаза, нежные округлые груди, обтянутые тонкой футболкой. Он из последних сил сдерживался, чтобы не поцеловать ее.

Что делать? Поддаться желанию или поступать как должно? Ему нужно отстраниться от нее, встать, увеличить расстояние между ними, показать, что он не намерен соблазнять ее.

Но тут Тиа протянула к нему руку и медленно погладила его по щеке. Тактильный контакт разрушил все его сомнения, усмирил контроль, и Анатоль потерял голову.

Он наклонился, притянул ее к себе и прильнул к ее приоткрытым сладким от вина губам. Она еле слышно застонала. Она хотела, чтобы он сделал именно это.

Ее так приятно было целовать. Губы Тиа, нежные, как бархат, мягкие, как пух, теплые и манящие. Анатоль все глубже проникал языком в ее манящий ротик, а сам инстинктивно обнял ее так, что ее груди, налитые и твердые от возбуждения, уперлись в его торс.

Тиа снова застонала, и это усилило его возбуждение.

Он шептал ее имя, говорил, какая она милая, какая сладкая. И было не важно, говорил ли он по‑гречески или по‑английски. В его объятиях оказалась женщина, которую он безумно хотел. Ее гибкое податливое стройное тело, налитые груди говорили ему, что желание взаимно.

Тиа обняла его, а он развернул ее так, что она оказалась полулежа у него на коленях. Он целовал ее, ласкал ее груди, пока она снова не начала стонать.

Его рука сползла ей на бедро. Нащупав конец юбки, он задрал ее, оголяя округлые бедра. Он начал гладить их, прижимая ее ближе и ближе к себе. Тиа снова застонала, ощутив твердость его члена. Анатоль чувствовал, что теряет контроль.

Он не должен этого делать. Это неправильно. Слишком быстро, слишком опрометчиво.

Он отстранился от нее и сел.

– Тиа… – прохрипел он.

Она растерянно смотрела на него.

– Ты не хочешь меня? – расстроенно прошептала она.

– Не в этом дело. Я не должен. Я не могу пользоваться ситуацией.

– Но ты этого не делаешь. Пожалуйста, не говори, что я тебе не нравлюсь, что ты не хочешь меня.

Она прикрыла рот рукой, не в силах поверить, что он отвергает ее. Она чувствовала себя ненужной и покинутой.

Он обхватил ее лицо руками: