Злюка - Хелен Бьянчин

Колин — признанный эксперт в произведениях современного искусства. Джессика доверяла его суждениям. По его совету она приобрела несколько вещей, стоимость которых уже выросла в несколько раз по сравнению с их первоначальной ценой.

Джессика решила побродить по галерее, посмотреть на другие работы, а потом вернуться к статуэтке и взглянуть на нее свежим глазом. Во всяком случае, вещица была действительно оригинальная. Наверное, к ней в самом деле стоит присмотреться.

Среди гостей было немало знакомых лиц. Джессика ослепительно улыбалась, приветствовала тех, кого знала по имени, останавливалась поболтать.

— Джессика!

Высокая привлекательная блондинка вынырнула ей навстречу из плотной толпы.

— Салли!

Они обнялись.

— Как я рада тебя видеть!

— Взаимно. А где Родерик? — огляделась Джессика.

Муж Салли никогда не отходил от нее дальше, чем на пять шагов.

— Справа. Метрах в трех-четырех.

Недовольная нотка в голосе Салли не укрылась от Джессики. Она украдкой взглянула в указанном направлении. Родерик — высокий, черноволосый красавец — сразу же выделялся в толпе гостей. А рядом с ним наблюдалась знакомая личность. Хилари Фентон. Тоже известная манекенщица, с которой Джессике не раз доводилось работать вместе и дома, и за границей.

— Все еще не оставляет попыток соблазнить твоего благоверного?

Соблазнение Родерика Адамса давно уже стало для Хилари «делом чести». И ее нисколько не обескураживало, что Родерик упорно не поддавался ее чарам ни до женитьбы на Салли, ни после.

— Поражаюсь твоей проницательности, — сухо проговорила Салли, не принимая шутку. — Как все прошло в Стокгольме?

Джессика отозвалась не сразу.

— Работа прошла как обычно: утомительно и суматошно…

— Давай как-нибудь пообедаем вместе, — предложила Салли. — Скажем, завтра?

— Договорились.

Вот и славно, — Салли взяла Джессику под руку. — Ну что, пройдемся по выставке в поисках скрытых талантов?

Они обошли несколько залов, а потом Салли увидела кого-то из знакомых и отошла поговорить. А внимание Джессики привлекла абстрактная картина: настоящая какофония ярких, режущих глаз красок.

Джессика подошла поближе и наклонила голову, стараясь разглядеть в этих цветовых пятнах хотя бы какую-нибудь вразумительную композицию.

— Это абстракция, — раздался у нее за спиной мягкий, немного насмешливый голос с чуть уловимым акцентом.

Джессика вся напряглась, внутренне подобравшись.

Еще до того, как обернулась, она знала, кто это.

Банк, супермаркет, а теперь еще и галерея…

Не много ли совпадений?

Николас заметил ее сразу же, как только она вошла, и с интересом наблюдал за ней со стороны. Он с удовлетворением отмстил, с какой искренней теплотой поприветствовала эту женщину жена одного из его деловых партнеров. Теперь ему будет намного проще представиться ей и завязать разговор.

Джессика молча разглядывала мужчину. Выразительное лицо, словно высеченное из камня. Потрясающая фигура. Высокий, стройный. Что называется, атлетического телосложения. Вечерний костюм сидел на нем безупречно. Джессика отметила про себя все детали. Дорогой элегантный галстук. Золотой «ролекс».

Николас улыбнулся. Это была искренняя улыбка — такая, когда улыбаются не только губы, но и глаза. Однако в его взгляде, теперь искрящемся смехом, все же осталась некая настороженность. Настороженность хищника.

Это был человек, который знает, чего он стоит, человек, которому не нужны никакие внешние атрибуты, чтобы подчеркнуть его положение, богатство и уверенную мужскую силу.

А силу свою он осознавал и явно умел держать ее под контролем. Однако в его пронзительном жгучем взгляде было что-то, что намекало па буйство страстей. Глаза его буквально заворожили Джессику — манили, притягивали к себе… Она почувствовала, что дыхание ее стало сбивчивым, а сердце забилось чаще.

— Джессика.

Она обернулась, и ее лицо озарилось лучезарной улыбкой.

— Родерик! — Она подставила ему щеку для дружеского поцелуя. — Давно мы с тобой не виделись.

— Это точно, — улыбнулся тот и указал глазами на смуглого красавца с влекущим взглядом. — Ты уже познакомилась с Николасом?

— Еще нет. Но мне что-то подсказывает, что сейчас познакомлюсь.

Родерик посмотрел на нее как-то странно.

— Николас Гроуди. Джессика Бенетти.

Теперь, когда Николас узнал ее фамилию, он понял, почему эта женщина показалась ему знакомой.

Джессика отметила про себя, что Родерик и Николас держатся друг с другом свободно и непринужденно, что говорило о длительных если не дружеских, то очень приятельских отношениях.

— Джессика…

Ее имя в его устах прозвучало обольстительно, притягательно, сексуально. А ей меньше всего хотелось быть соблазнительной и притягательной для мужчин. Всех мужчин. И особенно — для этого Николаса Гроуди.

Интересно, подумал Николас, а она знает о том, что золотистые точечки у нее в глазах загораются как огоньки, когда она злится и очень старается это скрыть? Внутри у него шевельнулось какое-то странное чувство. Захотелось прикоснуться губами к губам этой женщины, поцеловать ее так, чтобы она поняла, что должна принадлежать только ему.

— Я смотрю, вас заинтересовала моя картина. Не побоитесь высказать свое мнение скромному художнику.

Это — его картина?! — поразилась Джессика.

Он, наверное, шутит.

— Лучше я промолчу, чтобы вас не обидеть.

Он рассмеялся, и от этого смеха по всему телу Джессики прошла сладкая дрожь.

— Завтра вечером я приглашаю на ужин Родерика и Салли. И они просто обязаны захватить с собой и вас.

— Почему? — взъерепенилась Джессика.

Если этот Николас Гроуди думает, что он весь такой неотразимый и что она покорно пойдет у него на поводу, то его ждет большой сюрприз.

— Вы меня интригуете.

Он заметил, как сверкнули ее глаза. Почувствовал, что за ее внешней холодностью скрывается какая-то непонятная неуверенность. И ему захотелось узнать причины этой неуверенности.

— Большое спасибо, но нет, — сухо проговорила Джессика.

— Вам неинтересно взглянуть на мастерскую художника? Меня не интересует, где и как вы живете.

И ты меня тоже не интересуешь, про себя добавила Джессика. И ведь солгала. Этот мужчина очень ее привлекал. И игнорировать это влечение было практически невозможно.

Он улыбался. Но его проницательные глаза горели опасным огнем.