Кто спасет заложницу? - Екатерина Вильмонт

– Да? А в прошлый раз что искали? –заинтересовалась Ира.

– Это мы тебе потом расскажем. А сейчас надо быпораскинуть мозгами…

– Скажи, Ира, – подала голос Саша, – а средитвоих знакомых или маминых нет никого, кто любил бы такие глупые шутки вродетой записки с предупреждением?

– Мы с мамой уже думали, но ничего нам в голову непришло. Явно этим никто не занимается, а там кто их знает…

– А милиция хотя бы ищет преступника?

– Ищет. Но найдет ли… А вообще, знаете что? Не надоникого искать. Глупости все это.

Ну, допустим, вы найдете воров, и что? Вещи украденныевернете? Воров в тюрьму засадите?

Не засадите. Тогда зачем все это? Лучше забыть.

Ну, расстроится мама из-за цацок своих, ничего, переживет.Спасибо вам, ребята, но ничего не нужно. Бесполезная трата времени. Если якогда-нибудь чем-нибудь смогу вам помочь, обращайтесь, а сейчас… Да, если мнекогда-нибудь что-нибудь серьезное понадобится, я тоже буду иметь вас в виду, асейчас… нет, не надо. Простите меня. Пошли, Роза!

Она схватила за руку совершенно обалдевшую Тягомотину иуволокла из квартиры так быстро, что никто и опомниться не успел.

Когда первый приступ удивления прошел, Никита спросил:

– Ну и что все это значит?

– Наифиговейшая фигня! – отозвался Леха. –Ненормальная какая-то.

– Естественно, – кивнула Ксюша. – Развенормальная может с Тягомотиной дружить?

– Да уж… очень странно, – пожала плечамиСаша. – Если ей ничего не нужно, зачем тогда пришла? Допустим, в первыймомент она подумала – чем черт не шутит, а вдруг эти дураки что-то найдут, апотом решила, что это не имеет смысла? Разве что так?

– Ничего вы не понимаете! – закричала вдругМаня. – Неужели не ясно?

– Что? – удивленно взглянула на нее старшаясестра. – Что нам должно быть ясно?

– Она же испугалась!

– Испугалась чего?

– Не знаю, но испугалась, что мы можем докопаться дочего-то лишнего. А может, и вовсе она сама все это устроила.

– Что? Сама себя обокрала? – хмыкнул Никита.

– А кстати, такое тоже возможно, – заметил Зорик.

– Именно, именно, – горячилась Маня. – Ведьчто украли-то? Украшения! А деньги не тронули! Значит, скорее всего она просто…

– Погоди, Маня, – прервал ее Гошка. – Это жеглупость. Зачем ей красть драгоценности у матери? Скорее бы уж она деньгистибрила…

– Да что вы придумываете фигню какую-то?

На фиг это кому-то нужно? Или только девка эта вовсеполоумная…

– Я же говорила, от Тягомотины ничего нормального нежди, – фыркнула Ксюша. – Значит, как я понимаю, ничего мырасследовать не будем.

– Что ж тут расследовать? – пожал плечамиНикита. – Девушка в наших услугах не нуждается. Ну и не надо, нам желучше.

«Тебе, может, и лучше, – подумала Маня, – а вотГошке хуже. Ему просто позарез нужно какое-то интересное дело».

Они еще немного потрепались на общие темы и сталирасходиться. У Гошки остался только Леха.

– Ну, как тебе это нравится? – в сердцах спросилГошка. – Чтобы я еще раз связался с Тягомотиной… И она еще возникает поповоду Ксюхи!

– Ты знаешь, я сам не большой любитель Тягомотины, нотут она, между прочим, не виновата. Она хотела как лучше, а вот эта тощаяочкастая дурища… Или нет, она не дурища.

Она… Малыга правильно сказала – она струхнула. Но не потому,что сама свою мамашку грабанула – это фигня, а потому,..

– Ну, почему, интересно знать?

– Потому что она знает какой-то секрет.

– Какой секрет?

– Эх, кабы знать… Короче, Гошка, мне эта очкастаявнушила подозрение.

– Слушай, Леха, ты же сам говоришь, что она свою матьне грабила, так в чем же ты ее подозреваешь?

– Она что-то знает про ограбление. Или, вернее, про то,что там искали. Зуб даю!

– Ну и пусть. Нам-то какое дело? Пускай у нее головаболит. Она же от нашей помощи отказалась.

– Слышь, Гошка, а если ее просто припугнули, а?

– Кто?

– Ну мало ли…

– Леха, ты соображаешь, что говоришь?

– Очень даже соображаю.

– А по-моему, нет. Сам посуди, неужели кто-то ееотловил и сказал: «Не смей ничего рассказывать этой компашке, они там всесплошь гениальные и запросто все раскроют, поэтому молчи в тряпочку». Так,по-твоему, да?

– Ну, ты из меня придурка-то не делай. Ясно же, чтодело не в нас. Она, наверное, за маму свою боится. Это все сказочки для деток –мамуля в политику не суется, занимается женскими вопросами. А женщины что, нелюди? Среди них что, преступниц нет? Есть, да еще какие жуткие, почище мужиков.И воруют они не хило. Может, мамашка этой очкастой совсем случайно нарылачто-то про какую-нибудь бабу, ну и…

– Интересно мыслишь, Шмаков.

– А то! Небось не мякиной башка набита.

– Ну и что предлагаешь?

– Да есть варианты…

– Ну?

– Во-первых, можно последить за очкастой, поглядеть,куда и когда она ходит, кто к ней ходит, и все такое прочее.

– А другой вариант?

– Другой? Можно, например, тебе пойти и поговорить сней с глазу на глаз. Мол, я все понимаю, ты испугалась, что нас так много, иправда, в такой компании всегда может произойти эта… как ее… утечка информации,сколько бы мы ни клялись молчать в тряпочку.

– Ну, допустим. Правда, Тягомотина мне с самого началапредлагала заняться этим делом с ней вдвоем, но я ответил, что вдвоем мы несправимся.

– Ну, дает жизни Роза! Она что, тоже в тебя втрескалась?

– Фиг ее знает. Мне про это даже думать тошно. Я с нейне могу спокойно разговаривать, через десять минут уже на стенку лезу.

– А ты знаешь, Гуляев, что от ненависти до любви одиншаг? – заржал Леха. – Ладно, шутки в сторону. По-моему, это шанс –напрямую поговорить с очкастой. Но только мне кажется, это не тебе надо с нейпоговорить.

– А кому же?

– Тут тоже два варианта.

– Валяй, выкладывай!

– Ну, первый вариант – Малыга.

– Маня?

– Да. Она такие штуки здорово умеет, любого уболтает. Ипотом, ей как-то люди верят, даже незнакомые.

– Вообще-то да. Ну, а второй вариант?

– Зорик.

– Почему именно Зорик?