Проект «Нужные дети» - Дмитрий Федотов

— Да уж, — Ракитин резко выдохнул дым и продолжил медленно, словно через силу: — Это началось почти сразу… Сначала я не мог ни до кого дозвониться, то есть собрать бригаду для выезда. Виданное ли дело: дежурная бригада не готова выехать! Один на толчке сидит, слезть не может; второй ключ от сейфа сунул куда–то, никак не найдет. А там, между прочим, все бумаги плюс табельное оружие! Водила вообще сгинул — никто его не видел с ночи и мобильник молчит…

— Интересно! А с тобой лично что произошло?

— Ну, поглядел я на этот бардак и решил: поеду один. Приказал олуху Руденко всех собрать и догонять на «уазике», а сам — бегом на стоянку. Из подъезда выскочил, да ка–ак навернусь в полный рост на крыльце! — Олег виновато покосился на меня. — Веришь, Димыч, это я–то, мастер спорта по дзюдо, не сумел сгруппироваться?!

— Мда, бывает, — неопределенно пожал я плечами.

— Не бывает! У меня было четкое ощущение, будто кто–то или что–то одновременно подсекло мне пятки и толкнуло в грудь! — Ракитин выпалил фразу на одном дыхании и уставился на меня. Окурок в его пальцах заметно подрагивал.

— Спокойно, дружище, — я постарался улыбнуться как можно искреннее, но получилось неважно. — Разберемся! Что еще необычного с тобой произошло?

— Ну, слава богу, я ничего себе не отбил и не сломал, хотя локоть и ноет, — он кивнул на свою правую руку. — Дальше… Машина при выезде на трассу заглохла.

— Как это?!

— А так! Там подъемчик небольшой, я скорость сбросил, воткнул вторую передачу, отпускаю сцепление и — кирдык!

— Ну, машина у тебя старая, а карбюратор ты лет сто не чистил.

— Неа, Димыч. «Старушка» моя только позавчера с техосмотра вернулась. Оперативные машины у нас разве что языками не вылизывают.

— Ладно, что еще?

— Вспомнил! Вот там я и увидел этот уазик, — хлопнул себя по лбу Олег. — Он со стороны Моряковки по трассе шел. Притормозил вот так же… И укатил.

— Да к черту уазик! — нетерпеливо перебил я его. — Вспомнил — и хорошо. Рассказывай дальше.

— А мое последнее приключение — вот, — он ткнул окурком в мирно пыхтящую выхлопной трубой ауди.

— Что, по–твоему, заставило тебя свернуть с дороги? — уточнил я, выкидывая свой «бычок» в окно.

— Показалось, что здесь поворот, — помолчав, нехотя ответил Ракитин и тоже избавился от окурка. — Лады, Димыч, поехали. И так времени потеряли… — Он вылез из джипа и направился к своей машине.

— Еще вопрос, капитан, — окликнул я его из опущенного окна. — А где же твоя бригада на уазике?

Олег посмотрел на меня так, будто я лично спрятал его «орлов» и теперь издеваюсь над ним. Несколько секунд он топтался в нерешительности, потом достал мобильник.

— Руденко?.. Ну и где вас черти носят?.. Что значит, не знаешь?!.. Какая еще Черная речка?! В Заречье вам надо! В Заречье! В детдом!.. — Ракитин сунул телефон обратно во внутренний карман куртки и ошалело посмотрел на меня: — Слышал?..

— Угу. А чему ты удивляешься? Если здесь и впрямь замешана нечисть, события развиваются весьма логично.

— Димыч, прекрати! Я в мистику не верю!.. Скажи еще, что мы вообще до детдома не доедем?

— Возможно, но… маловероятно, — я сделал глубокомысленное лицо. — Непохоже все–таки это на нечисть.

Олег сплюнул, забрался в машину, и ауди сорвалась с места, как камень из пращи, взрыв колесами утрамбованный снег. Я понял, что немного переборщил, и не спеша покатил следом, решив дать возможность бравому оперу слегка остыть.

Вообще–то картина вырисовывалась преинтереснейшая. Несколько разновозрастных ребятишек бесследно и, похоже, бесшумно исчезают из запертого здания где–то между тремя и семью часами утра. Заявление следует вскоре после обнаружения пропажи, милиция реагирует стандартно, однако дальше логика событий нарушается. Такое впечатление, словно кто–то или что–то намеренно пытается помешать или, по крайней мере, максимально задержать расследование! Если встать на эту точку зрения, объяснение становится простым и одновременно невероятным. Простым, потому что все события утра обретают ясность и мотив. Невероятным, потому что совершенно непонятно, что же за фактор породил их? Я, конечно, склонен к мистике и считаю, что она — такая же неотъемлемая составляющая нашей жизни, как наука и религия. Но в данном случае я, как говорил один из героев сэра Артура Конан Дойла, категорически отвергал вмешательство потусторонних сил. Что–то подсказывало мне, что причина необычности все же имеет вполне земное объяснение. Но вот какое?..

Вопреки ожиданиям Олега, мы оба благополучно доехали до ворот детдома. Запарковав машины на небольшой, аккуратной стоянке, мы прошли к турникету охраны и предъявили свои удостоверения. Толстый мужик в черной вохровской форме долго вертел наши «корочки», щуря маленькие подслеповатые глазки, наконец соизволил открыть проход и даже буркнул что–то похожее на «здрассьте».

По широкой расчищенной от снега дорожке мы добрались до низкого, тоже широкого крыльца здания. На вид ему было лет сто, а то и сто пятьдесят. Видимо, когда–то это был особняк купца, а может, промышленника. С тех пор дом неоднократно ремонтировали как снаружи, так и, вероятно, внутри. Но солидности и приятности ремонты ему не прибавили. Скорей наоборот. В общем, здание являло собой типичную жертву советского хозяйства, когда все вокруг было общее, а следовательно — ничье.

— Странноприимный дом! — не выдержав, фыркнул я.

— Мда, — кивнул Ракитин, разглядывая вычурные чугунные решетки на окнах первого и второго этажей, — оптимизма его вид не добавляет. Неудивительно, что ребятишки отсюда бегут.

В большом квадратном холле первого этажа было на удивление тихо и пустынно. У внутренней лестницы в три ступеньки, ведущей в Т–образно расходящийся коридор, дремал на стуле еще один вохровец. Такой же грузный и неповоротливый, как и его напарник на входе. На наши гулкие шаги по деревянным крашеным доскам пола охранник приоткрыл один глаз и просипел:

— Не велено!..

— Старший оперуполномоченный капитан Ракитин, — махнул Олег у него под носом удостоверением. — Где нам найти начальство?

Вохровец ткнул толстым пальцем через плечо:

— Двадцать третья комната, налево, — и снова погрузился в сладкую дрему.

— По–моему, смахивает на ложный вызов, — покосился на него Ракитин. — Неужто охрана не в курсе ЧП?

— А по–моему, это элементарное «ку»! — пожал я плечами. — Или «повсенах».

— Это что такое?

— «Пошли все на…». Очень заразное заболевание.

— Ничего, вылечим! — мрачно пообещал Олег и двинулся в коридор. Я поспешил за ним, попутно разглядывая стены, увешанные разнообразными агитплакатами пожарной охраны и МЧС.

— Тебе не кажется, что в здании вообще никого нет? — спросил я.

— Выясним, — буркнул Ракитин, толкая обитую желтым дерматином дверь с табличкой «23».