Эмиль. Забудь меня - Лена Голд

говорит, что он псих, — ловит он мою руку и сжимает ее. — Прижми ладонь к груди и почувствуешь, что у тебя внутри творится, Арина, — мое имя произносит он с интонацией. А еще с хрипотцой, от которой каждый волосок на теле дыбом становится.

Черт! А ведь он прав! Пусть я и не думала разглядывать его фотографию ночью, но сейчас, когда он напомнил, я была бы не против. Да только жаль, что он ее удалил. И чувства у меня какие-то странные к нему...

И раздражает, и нравится. Мерзавец!

— Да иди ты черту! Самодовольный кретин! И ты тоже от других не отличаешься! Уж от Глеба тем более.

Лицо мужчины меняется на глазах. На щеках начинают гулять желваки, а губы поджимаются в тонкую линию.

Сжав мою руку до невыносимой боли, Бестужев притягивает меня к себе и впечатывает в каменную грудь, цедя совсем неприятные слова.

На миг в голове пробегает мысль, что мужчина мне прямо сейчас и здесь шею свернет. Уж таким он мне кажется опасным на данный момент. В глазах читается бешенство.

— Никогда не сравнивай меня с ним, мелкая... — он замолкает, я же уже догадываюсь, как он хотел меня обозвать. Какие-то непонятные чувства... Запах его парфюма приятно щекочет нос.

— Работаешь на него. Помогаешь даже подняться ему. Зачем, если ненавидишь? — я смотрю в упор в синие глаза.

Верхняя губа Бестужева дергается в презрительной ухмылке. Он не отпускает меня, и хватка не ослабляется. Наоборот. Прижимает к себе еще плотнее. Если пару минут назад мне казалось, что он хочет меня убить, сейчас же у меня складывается совсем другое впечатление. И очень глупое... Между нами расстояние вздоха. Еще чуть-чуть — и его губы коснутся моих, но Бестужев трясет головой и отстраняется, матерясь себе под нос.

— Никогда не сравнивай меня ни с кем, — повторяет он свои слова, стоя спиной ко мне. — Я не Глеб. И никогда им не стану.

— Но зачем ты тогда с ним? У тебя, в отличие от него, голова на плечах есть. Работать ты и самостоятельно можешь. Почему ты с ним? Какие цели преследуешь?

Понятия не имею, откуда у меня такие мысли. С чего я взяла, что он что-то преследует. Просто интуиция подсказывает, и я интересуюсь, хоть и уверена: он не ответит.

Бестужев оборачивается ко мне лицом и сканирует прищуренным взглядом. Снова подходит вплотную. Запах его горького парфюма вновь начинает кружить голову, а внизу живота становится тепло.

— У тебя слишком длинный язык. Я бы посоветовал, чтобы ты делом занималась. Внимательно изучала каждый документ и стремилась выше. Никогда не бойся озвучивать свои мысли вслух, всегда иди к своей цели. Но категорически не лезь в дела других. Совсем чужих для тебя людей. Не только того самого длинного языка лишиться можешь, так еще и башки.

Указательным пальцем он дотрагивается до моего виска, затем как-то неожиданно заправляет прядь за ухо. Хмыкнув, делает шаг назад.

— А теперь рассказывай, зачем сюда пришла.

Я не свожу с него взгляда. И не отвечаю. Разглядываю его лицо и пытаюсь понять, что в нем такого привлекательного. Почему меня тянет к нему, хоть я и уверена, что он не такой обеспеченный, как Глеб. И нет, меня это совсем не волнует. Не пугает. Пусть он будет нищим. Зато любящим и заботливым. Ценящим свою женщину. Да, он красивый. Я бы сказала, безумно красивый. Прямой подбородок, синие глаза и очерченные скулы. Выразительные губы! И, кстати, эта щетина ему очень идет.

— Эй... — щелкает перед моим лицом пальцами. — В облаках витаешь. Еще и отрицаешь, что не станешь перед сном мои фотографии рассматривать, — подшучивает он, широко улыбаясь. Ну самодовольный кретин, ей-богу.

— Не витаю, — восклицаю я, но тихо так. — Просто задумалась. А ты спустись с неба на землю. Слишком ты высокого о себе мнения, Бестужев. Хотя бы имя свое скажи.

— У Глеба спрашивай, — бросает через плечо, направляясь к своему автомобилю. — Или Наталья перекрыла тебе кислород и весь путь, из-за чего ты не можешь себя пристроить?

Я аж отшатываюсь от его слов, потому что в чем-то он прав. И у меня возникает ощущение, что он меня насквозь видит. Мысли, что ли, читает? Быть может, он экстрасенс?

— Я тебе не продажная девка, Бестужев. То я от тебя балдею, то к Глебу я подойти из-за Натальи не могу. Ты определись, а, по кому я сохну. И почему твое имя у других спрашивать должна? Да и не немой ты, как я считала изначально. Вполне можешь озвучить...

— Ведешь себя как умная девушка, — перебивает он меня. — Точнее, стараешься так выглядеть. Но иногда действуешь как тупая тупица, Арина. Открой глаза шире и вообще сними розовые очки.

— Я всего лишь имя твое спросила, — останавливаю его, вцепившись в локоть. — Зачем ты мне нотации читаешь?

— Чтобы в твоей голове хоть что-то было, — цедит он, ухмыляясь. — Часто вспоминай мои слова. Прокручивай в голове и тогда поймешь, зачем я все это говорю. Отпусти, мне пора.

— Ты следил за мной, да? — игнорирую я его речь, хоть и каждое предложение запомнила. — Не верю я в совпадения. Тем более в такие!

— В какие?!

— А вот в такие! Я приезжаю сюда, чтобы рассмотреть участок. В семь утра! И ты каким-то чудным образом появляешься тут в этот же день. И мало того, даже в одно и то же время! Вот только не начинай отрицать, а? Будь мужиком. Признавайся! Следил?!

— Ага. Заняться мне больше нечем, поэтому тащусь за безмозглой дурочкой.

Его слова сильно задевают меня. В горле застревает ком. Дико хочется врезать ему пощечину, но я решаю не вести дальше диалог. Пусть катится к черту.

Резко отпускаю его локоть и отступаю назад, впиваясь ногтями в ладони. Обида растекается по всему телу. Сглатываю и отворачиваюсь. Ищу в телефоне приложение, желая скорее вызвать такси.

— Ага, еще и плакать начни, — звучит за спиной. Кусаю щеку изнутри, чтобы не ответить ему, и получается у меня с трудом. — Притворяйся сильной сколько хочешь. Но и плакать иногда не помешает. Я-то знаю, что ты Волчонок. Дерзкий, упрямый и самоуверенный.

Волчонок... Меня так всегда мама называла.

— Катись к черту, Бестужев!

— Тебе