Черно-белое Рэй-Ки - Мария Роттер

В субботу к десяти часам «как штык» я был на месте. Процедура посвящения была обставлена достаточно торжественно. На полочке – фотография отца-основателя (имени его я тогда не знал, но обещали, что мастер все обо всем расскажет), на которой изображен немолодой импозантный мужчина в очках. Рядом с портретом – букет цветов и несколько горящих благовонных палочек. В общем, несколько походило на алтарь в традиционной азиатской школе.

Всех (народу было немного, человек, наверное, пять-шесть) собрали в одной комнате и объявили, что сначала мастер изложит общую (для себя я назвал ее «разговорная») часть: историю, принципы и т. п. Потом каждого из нас он будет по одному приглашать в другую комнату и там давать то, зачем все пришли, – первую ступень Рэй-Ки.

Это, как я понял, и будет тот самый таинственный (как же без этого-то) ритуал, во время которого даже сидеть полагалось, закрыв глаза (о чем предупредили особо). В общем, заходить по одному и, чур, не подглядывать.

Сначала Игорь рассказал, что название «Рэй-Ки» состоит из иероглифов «Рэй» и «Ки». Что «Ки» в японском языке служит для обозначения всех видов жизненной энергии, я знал и раньше. Еще бы – столько лет «вгрохать» в занятия Каратэ, где без энергии высший уровень считается недостижимым. А что такое «Рэй», я не знал. Оказалось, «универсальный, Вселенский, высший». В общем, «Рэй-Ки» означало что-то вроде высшей Вселенской энергии, присутствующей повсюду.

Ну, с иероглифами было более или менее понятно, иероглифы мне всегда нравились. Я в свое время даже («у губернатора, который, …впрочем, был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю») вышивал себе золотыми нитками кимоно и пояс для Каратэ. Теперь понимаю, что было это молодежное пижонство и глупость несусветная, которую из меня потом настоящий вьетнамский мастер выбил сразу. Сделал он это просто: вначале теоретическая, так сказать, часть, которую он ухитрился втиснуть в одну фразу: «Тебе должно быть все равно, в чем драться: в расшитом кимоно и босиком, в ватнике и тяжеленных сапогах, в плавках (слово „плавки“ он не знал и говорил „трусики“) или вообще голым». Практическая часть была значительно менее приятной, но очень доходчивой. Он приходил на занятия и бил меня прямо в чем пришел, переодевался и бил меня в кимоно, он бил меня трезвый и бил меня пьяный, он делал это, будучи в хорошем настроении и уставшим после физической работы. Иногда зимой он приходил простуженным (так и не смог привыкнуть к нашим морозам) и бил меня, не переставая кашлять.

Через месяц таких занятий я запрятал свое расшитое золотом кимоно и вообще забыл о нем. Спустя много лет, убирая в квартире, я нашел его. Оно было такое старое, жалкое и вытертое, что через минуту полетело в мусор.

Хотя свою роль эта вышитая тряпка в свое время сыграла. Она заставляла постоянно поддерживать себя в форме, потому что получать по роже в таком расшитом кимоно было просто неприлично.

После иероглифов и расшифровки названия последовала история Рэй-Ки, уже не как энергии, а как системы. Вот тут «паруса моего понимания» повисли сразу. Разумеется, специалистом по истории Японии я не был, но «Сказание о христианском монахе по имени Микао Усуи» вызывало большие сомнения.

Я знал, что христиане в Японии есть, что институт христианства существует в этой стране с середины XVI века, с момента приезда в страну иезуита Франциска Ксаверия, который в 1549 году основал небольшую римско-католическую общину на юге Японии, в городе Кагосима.

Однако знал я также, что уже в конце XVI века началось изгнание миссионеров и притеснение верующих, которых, следуя доброй римской традиции, стали распинать на крестах.

В 1637 году Япония разорвала отношения с европейскими странами, а запрет на христианство в Японии действовал весь период изоляции страны, т. е. более двух с половиной веков. Этого времени было более чем достаточно, чтобы насильственно обратить христиан в буддизм. Несогласных попросту казнили – средневековые японские нравы никак не отличались милосердием.

Только в 1873 году, под давлением с Запада, японские власти сняли запрет на христианство, позволив свободно проповедовать и исповедовать его. Так что путь христианства в Японии не был легким, и если христиане там были, то их не могло быть много. То есть Микао Усуи, разумеется, мог быть и христианином, но вероятность этого в стране, где христиан не более 1 %, была невелика.

Свои соображения я держал при себе, тем более, что никогда не забывал историю, действительно имевшую место, которую мне рассказывала моя мама:

Так что я с детства помнил: «Быть может все». Да и не имело значения, кем был отец-основатель – христианином или буддистом. Важно было другое: если ложь есть в одном месте, она вполне может быть и в других местах.

В общем, рассказанная Игорем история звучала примерно так: «Микао Усуи преподавал в христианской школе. Однажды ученики попросили его продемонстрировать метод лечения, с помощью которого исцелял Иисус Христос. В процессе поисков ответа на этот вопрос доктор (кстати, тоже совершенно западное „титулование“, явно добавленное исключительно для солидности) Усуи обнаружил в древних санскритских текстах несколько символов, которые заинтересовали его. Далее он отправился к священной горе Кураяма, чтобы в течение трех недель голодать и медитировать, надеясь таким образом восстановить контакт с этими символами.

В последний (ну точно как в кино, где главный герой спасает мир в самую последнюю секунду), 21-й день, Усуи увидел свет, нисходящий на него с неба и пронизывающий его насквозь. В этом свете перед ним проплывали радужные пузырьки с символами Рэй-Ки. Когда Усуи пришел в себя и спустился с горы, он обнаружил, что может излечивать людей наложением рук».

Никто не спорит, красивая история. Особенно мне понравились ученики, которые не стесняются задавать совершенно нетактичные вопросы и требовать показать им (не более и не менее!), как Христос лечил наложением рук. То ли они неописуемые наглецы и хамы, то ли полные идиоты, то ли думают, что их учитель – фигура такого же уровня, как Христос, то ли хотят унизить своего наставника, который никак не может этого уметь. Вообще, за такие нетактичные вопросы в лоб в азиатских школах выгоняют, не разговаривая, потому что взрослый ученик не может не понимать, что если учитель не сможет показать, как лечил Христос (а он точно не сумеет этого сделать), то он потеряет лицо в присутствии всего класса.