Знакомьтесь - Юджин Уэллс, капитан - Игорь Поль

– Да ладно тебе. Когда ты извиняешься, хочется спрятаться. Чувствую себя, как бревном получил.

– Извини, – уже более мягко повторяет Мишель. Льдинки в ее глазах исчезают. Она кладет мне руку на плечо. Тепло ее ладони, кажется, прожигает ткань комбинезона.

– Ты ведь не знаешь, что тут творилось, когда я прилетела, – говорит она.

– Откуда бы? Может, расскажешь?

– Как письма от тебя перестали приходить, так я и собралась. Сначала навестила кое-кого на Йорке. Потом получила необходимые полномочия от «Криэйшн корп», дождалась это ваше корыто, «Либерти», и сюда. Больше сюда не летает ничего. А тут про тебя уже забыли. Такой вертеп меня встретил… Пока куче полутрезвых похотливых мужланов по очереди объясняла, кто я и зачем, пока нашла твоего Милана, пьяного как всегда, пока не втолковала ему, чего хочу – едва с ума не сошла. Он на меня как на дурочку смотрел. Даже за девку принял. У меня несколько своих людей в местной охране. Пришлось запереть его, пока не протрезвеет. А потом я долго доказывала ему, что не исчезну из этого летучего бардака, пока все, что надо для твоего поиска не сделаю. Грозила увольнением и судом от имени руководства компании. А он, сволочь такая, убеждал меня, что ты мертв давно. Вещи твои искать заставила.

– А потом?

– А потом заставила его ежедневно выделять по одному пилоту для патрулирования района, где ты шлепнулся. И запускать этот, как его, модуль для поиска.

– Поисковый модуль, – поправляю я машинально.

– Да какая разница? В общем, через неделю твой сигнал засекли. Отправили пилота, но он ничего не нашел. И еще через несколько дней, наконец, обнаружили тебя. Этот алкоголик сам лететь за тобой вызвался. Остальное ты знаешь.

– Он считал себя обязанным, – тихо говорю я. – Я его однажды вытащил.

– Так-то оно так. Только лучше бы тебя забрал более подготовленный пилот. А не человек, который за час до полета прошел процедуру удаления алкоголя из крови. Ты в курсе, что его самолет отказывался ему подчиняться? Реакция отторжения или что-то такое. Я в ваших терминах не очень. Пока он не вернулся, места себе не находила.

– Выходит, это ты меня вытащила?

– Выходит, что так, – улыбается она.

– Ты бросила все свои дела и начала заниматься каким-то отставным пилотом?

– Ты мой друг, – просто отвечает она. – Однажды ты доказал мне, что готов ради меня на все. Кем же я буду, если не помогу тебе выбраться?

– Ты всех друзей так выручаешь? – спрашиваю я, краснея.

– У меня еще были причины. Веские. Давай закончим об этом, хорошо? Ты здесь и ты жив. Это главное.

Вот черт! Слова все куда-то подевались. Как ей передать, что я чувствую? Триста двадцатый силится подсказать что-то.

– Мишель… – я зачем-то сглатываю. – Мишель, я не знаю, что тебе сказать…

– Т-с-с, – она легонько прижимает пальчик к моим губам. Улыбается. – Лучше помолчим. Пока ты лишнего не наговорил.

– Конечно, – говорю я.

Чувство, которое толкнуло нас в объятия друг другу у трапа, куда-то испарилось. Не хватает какого-то толчка, чтобы встать и обняться по-настоящему. Да и она в себя пришла. Старательно держит дистанцию.

– Скоро прилетает «Либерти», – тихо говорит она.

– Здорово, – отвечаю.

– Ты улетишь со мной?

– Наверное.

– Почему не «да»?

Откуда мне знать? Она как привидение. Появляется и сразу исчезает. А я остаюсь. И не могу себе простить, что она не рядом. Это здорово неприятно, чувствовать, что нельзя к ней прикоснуться. Что у нее есть какие-то свои дела. Муж, наконец. Поэтому я просто пожимаю плечами.

– А если я скажу, что мне нужна помощь?

– Помощь? От меня? – удивляюсь я. – Тогда – без вопросов. Полечу. Расскажешь мне, в чем проблема?

– Позже. Когда прилетим. Это имперская планета. Зеленый Шар. Очень комфортная, тебе понравится.

– Почему не Рур? Ты же вроде бы там живешь?

– Есть причины, – неохотно говорит она. – А ты куда собирался?

– Вообще-то на Кришнагири.

– Если ты о своей посылке, то есть тысяча способов ее передать.

– Да нет. Просто, я собирался туда, чтобы…

– А, ты об этом… – Она скучнеет. И как-то неуловимо твердеет внутри. И я понимаю, что только что обидел ее. Только не знаю, чем именно. Я только хотел сказать, что обещал своему другу искать вместе с ним «черные слезы». И что стану богатым. И тогда мне будет нетрудно видеться с ней.

Мишель закусывает губу. Кивает.

– Ах да, я и забыла, – говорит преувеличенно ровным голосом.

– О чем ты забыла? Я только хотел тебе сказать…

– Юджин, – прерывает она. – Я все помню. Ты мне рассказывал. Я не думала, что это так важно для тебя.

– Достаточно важно.

Мой желудок начинает громко протестовать от голода. Так громко, что она слышит.

– Прости меня. Ты же голоден. Пойдем в бар, съедим чего-нибудь?

– Хорошо, – убито соглашаюсь я. И плетусь рядом, не решаясь взять ее за руку. И гадаю, что я не так сказал? Все же я действительно идиот. Вечно ляпну что-то этакое, от чего нормальные люди или смеются или бегут от меня, как ошпаренные.

– Кажется, ты прав, – задумчиво соглашается Триста двадцатый. И еще добавляет: – Еще мне кажется, что я становлюсь идиотом вместе с тобой, чувак.

– Нахватался словечек.

– Мне нравится. Емкое определение. Означает приязнь к человеку, к которому обращаешься.

– Ты изменился, дружище.

– Я знаю. Мне нравится меняться.

– Давай пройдемся по кораблю? – предлагаю я после обеда. – Познакомлю тебя с друзьями. Они нормальные, клянусь! Не те, что ты видела, – добавляю, заметив ее недоверчивый взгляд.

Она соглашается только из вежливости. Все равно тут делать больше нечего.

– Пойдем в машинное. Там Кен должен быть. И Пятница. Они меня от крыс спасли.

– От крыс? – поспевая за мной, удивляется она. – Как это?

– Ну, меня за неподчинение приказу в Восьмой ангар сунули. Он законсервирован. Это место тут такое, вроде гауптвахты.

– И что дальше?

– Ну, а там крысы. Огромные такие. Чуть не сожрали меня. У меня до сих пор все ноги в шрамах. Кен меня спас. Он там жил очень долго. Его за самогон наказали.

– А что такое самогон?

И я, стараясь пропускать самые откровенные сцены, рассказываю ей про Петра Крамера. Про спасение Милана. Про бой с охраной. И про сражение с крысами. Не говорю только про Триста двадцатого. Иначе она окончательно от меня отвернется. Кому нужен друг-мутант? Получеловек-полумашина. Рассказываю про Кена. И про умного Пятницу. Про то, как ходил в шубе из крысиных шкур. И как Кена потом в машинном отыскал. В общем, столько всего понарассказывал, что нормальному человеку в это трудно поверить. Вот и Мишель так же. Думает, что я преувеличиваю. Вижу по ее глазам. Тогда я останавливаюсь и расстегиваю липучки на голени. Демонстрирую ногу в шрамах.