В поисках сокровища - Тина Лейтон

Водитель Серджио доставил их туда, откуда они отъехали не более двух часов назад. Но как изменилось ее мироощущение за такой короткий отрезок времени! Сознание своего одиночества лишило Джоанну былой уверенности и спокойствия, которые столько лет защищали ее в этом далеко не безопасном мире. Оно пробило такую брешь в ее внутреннем мире, что, казалось, жить дальше так, как она жила до сих пор, невозможно. Из последних сил цепляясь за остатки былого чувства собственного достоинства, она быстро отняла свою руку, когда Холландс помогал ей выйти из машины.

— Мы еще увидимся? — негромко спросил он, не отходя от нее и не давая ей уйти.

— Кто знает, — каким-то чужим голосом ответила Джоанна, отворачиваясь. — Вы ведь завтра улетаете.

— Я могу еще задержаться, — поспешно сказал Гленн.

— Тогда приходите в пятницу на открытие выставки картин моего мужа, Алессандро Вителли, — пригласила Джоанна. — Бывшего мужа, — нехотя добавила она.

— Спасибо за приглашение. Я подумаю, — тихо произнес Гленн не сразу.

Расправив плечи, Джоанна медленно пошла в сторону стоянки к своей машине. Она так и не оглянулась, но по тому, как ей сразу стало холодно, поняла, что его больше нет рядом. Ей хотелось только одного — спрятаться от той безжалостной правды, которая погрузила во мрак ее душу в такой ослепительно солнечный апрельский день.

Надо что-то делать. Надо что-то делать, твердила себе Джоанна, бродя по своей квартире, которая показалась ей похожей на склеп. Иначе я сойду с ума. Документы из очередного дела, которые дожидались ее на письменном столе в кабинете, не смогли отвлечь ее от мыслей о Гленне.

Зачем я пригласила его на вернисаж Алессандро? Что меня толкнуло на это? Ревность к его счастливой жизни в течение этих пятнадцати лет? Как глупо! Того Гленна больше нет, и к этому факту теперь придется заново привыкнуть. Есть чужой мужчина с таким же именем. Как просто в теории, а на практике? Стоило ему приблизиться, как ее тело, молчавшее столько лет, вдруг снова заговорило на давно забытом языке любви.

Джоанна подошла к зеркалу, но увидела в нем не себя, а лицо того Гленна, из прошлого. Его короткие светлые волосы шевелил морской ветер, яркие голубые глаза, выделявшиеся на загорелом лице, смотрели на нее с веселой нежностью. Впрочем, он мало изменился, подумала Джоанна. Морщинки возле глаз у него были и тогда, в пятьдесят седьмом, а вот глубокие складки у рта, наверное, появились после смерти жены. Она подумала о его жене и на этот раз ничего не испытала, кроме тихой грусти и сострадания к переживаниям Гленна. Разве сейчас он менее несчастен, чем она? Как же можно было позволить себе так распуститься и позволить ему уйти? Жгучие слезы катились по ее щекам, но облегчения не приносили.

Чтобы смягчить горечь неизбывного страдания, Джоанна прошла в кабинет, сняла с шеи цепочку, на которой висел маленький ключик, и открыла им один из ящиков секретера. В конце концов, прошлого у нее никто отнять не в силах. Выложив из ящика несколько футляров с драгоценными украшениями, она достала из самой глубины небольшую старинную шкатулку из потемневшего серебра. Вернула футляры на место, задвинула ящик, а шкатулку понесла в гостиную, где, забравшись с ногами в широкое кресло, открыла ее. Вот где скрывался молчаливый свидетель ее короткого счастья. Джоанна бережно достала простое на вид золотое кольцо с вкраплениями крошечных бриллиантов и надела на тот палец, на который когда-то надел его Гленн.

— Теперь мы обручены, — серьезно, с несвойственной ему торжественностью, сказал тогда он. — И только смерть разлучит нас.

Сказано было за день до гибели яхты и всех, как она думала, кто отправился на ней за сокровищами. Где теперь столь вожделенные Кейджем и Уилсоном золотые слитки? Покоятся все вместе на дне океана. Но, как выяснилось, с Гленном ее разлучила не смерть, а жизнь. Что она значила для него? Тогда Джоанна не задумываясь поверила его словам. Хотя чему не поверишь в семнадцать лет, когда ты впервые любишь мужчину и надеешься на счастливое будущее? Если бы Гленн Холландс действительно полюбил ее тогда, он сумел бы разыскать ее. Правда, через три месяца ей пришлось покинуть Италию, она уехала к тетке в Америку, где получила образование. Спасибо старому Луиджи, это он выделил ей первую часть денег за драгоценности, найденные в тоннеле. Когда она уезжала, еще не все драгоценности были реализованы. Предполагалось, что все вырученные за них средства войдут в неофициальный фонд помощи семьям бывших партизан, члены которых дадут клятву сохранить в тайне источник полученных средств. Сама Джоанна была в таком состоянии, что долго не могла рассказать о гибели Гленна и двух его спутников старому Луиджи, который пытался расспросить ее, почему она вернулась на бандитском катере. Она долго ничего не говорила о том, что с ней произошло, и своему другу Алессандро. Более опытный — он был старше ее на восемь лет, — Алессандро, видимо, сам догадался, что она переживает душевный надлом, поэтому старался проводить с ней как можно больше времени, задавая при этом как можно меньше вопросов. С этой целью он, вероятно, и предложил нарисовать ее портрет. Джоанна покорно сидела у окна его маленькой мастерской в мансарде старого дома, позируя ему, и смотрела на голые ветви миндаля, сплошь усыпанные бело-розовыми цветами. В комнату залетал с ветром их острый аромат. Ей казалось, что у смерти именно такой ядовитый запах. Мысли о смерти преследовали ее тогда постоянно. Луиджи, напуганный состоянием Джоанны, винил во всем себя.

Джоанна избегала встреч с бывшими друзьями, чреватых разговорами о Гленне, и вскоре, обвенчавшись с Алессандро, уехала из Савоны в Рим, где новоиспеченный муж посадил ее в самолет, вылетавший в Нью-Йорк. Поэтому свой портрет, который Алессандро закончил уже после ее отъезда, она увидела только спустя три года. Вероятно, благодаря любви и состраданию, которые он тогда испытывал к ней, молодому влюбленному художнику удалось выразить в портрете девушки всю глубину пережитой ею трагедии.

Джоанна посмотрела на стену, где до их разрыва висел этот портрет. Алессандро забрал его, считая своей лучшей работой, и неизменно включал его в каждую выставочную экспозицию. Вот и на выставке, открытие которой состоится в пятницу, портрет наверняка будет представлен. Джоанна встрепенулась, вспомнив, что пригласила Гленна Холландса на эту выставку. Она посмотрела на кольцо. Там, на портрете, кольцо у нее на левой руке, как у невесты… Узнает ли его Гленн? Если, конечно, вообще придет на выставку…

— Тебя что-то мучает или я ошибаюсь? — спросил Серджио, когда они с Гленном остались вдвоем в гостиной после позднего ужина.

— Да, — неохотно признался другу Гленн.

— Расскажи, если хочешь. Может, я смогу тебе помочь.

— Вряд ли мне кто-нибудь сможет помочь, — глухо произнес Гленн. — Я сам не понимаю, что со мной происходит.

— Это не связано случайно с Джоанной Вителли? — осторожно спросил Серджио. — Мне показалось, что твое настроение резко изменилось после знакомства с ней.

— Ты наблюдателен, Серж. — На лице Гленна читалась растерянность. Таким взволнованным другу еще не доводилось его видеть. — Она напомнила мне об одной девушке, которую я встретил пятнадцать лет назад в Италии. Только звали ее не Джоанна, а Филиппа. И было ей всего семнадцать лет, когда мы вместе отправились добывать сокровища в горах Лигурии…