Егерь - Владимир Поселягин

Когда я спустился по водосточной трубе и снял перчатки, то подбежал к зевакам и тоже заглянул в арку. Из окна третьего этажа вырывались языки пламени, суетились жители соседних квартир, спасая добро, а где-то вдали уже звучала сирена пожарной машины. Так что, изучив всё, что происходило во дворе, я покинул зевак и, прижимая портфель к боку, поспешил прочь из этого района. По пути мне удалось поймать такси, и на нем я доехал до гостиницы. Дальше просто: душ, одежду в стирку, после чего на верёвку и спать.

Утром, когда раздался стук в дверь, я крикнул:

– Входите, открыто!

Дверь толкнули, и показалась дежурная по этажу, которая принесла мне поглаженную одежду. Вчера я ту быстро постирал и выжал, повесив сушиться в номере, а утром попросил дежурную погладить, вот она и принесла. Сам я сидел в одних трусах и майке, так что, поблагодарив дежурную, облачился и направился завтракать. Вот только после него, собравшись, покинул номер. Я выписывался.

Вчера ночью, проводя пытки того гада, я также вёл и допрос. Стержня внутреннего у него не было, сразу гнильё полезло, так что всё, что нужно, я узнал быстро. Тот всех сдал, кто помогал законопатить меня, даже список составил, но ими я займусь позже. Сейчас стоит задача обелить своё имя. Как я это сделаю? Есть один план, рискованный, но мне подходит.

На такси я доехал до окраины Москвы, на общественном транспорте покинул столицу и перебрался в Подмосковье. Дальше на попутной машине, в конце пешком, пока не оказался там, где надо.

– Здорова, Михалыч, – поздоровался я со старшим егерем. – Ильич тут, или его ещё не было?

– Да здесь, второй день на дальней заимке отдыхает, – охотно ответил тот. – Причём свиты почти и не было, так, ближайшие друзья.

Кому-то покажется, что тот слишком разоткровенничался со мной, но он меня несколько раз видел с Брежневым, так что отвечал спокойно. Охрана меня не раз проверяла. Да-да, я был на месте любимого отдыха генерального секретаря, это было одно из мест, где он любил охотиться. Не то, куда водил делегации или посольства, а где любил отдохнуть один или в кругу ближних товарищей и друзей. О том, что Брежнев на охоте, я узнал от того гада, тело которого сжёг вместе с ещё живой женой. Его, конечно, тоже вскроют, но определят остановку сердца, если тот до костей не выгорит, так что особо я не беспокоился.

– Подкинешь? – спросил я у него. – Не хочу десять километров пешком топать.

– Да тут и семи нет, – вздохнул егерь и кивнул на «козлика», что стоял у дровяного сарая. – Садись, довезу.

Мы сели в машину и поехали к нужной заимке. Пока ехали, я развлекал Михалыча разговорами. Особо тот ко мне не приглядывался, я смыл краску с волос, снова вернув себе натуральный цвет, да и родинку отлепил. Всё это я проделал на окраине леса, у ручья, там же и спрятал чемодан, так что при мне не было ничего, ни документов, ни оружия. Пробиваться буду к Брежневу через знакомство, тут документы не нужны, тем более с Брежневым я уже не раз встречался. Три, если быть точным. Тот меня хвалил и за сценарий фильма, и за книги, и за песни, то есть знал, кто я такой. Тогда я пробился к нему через одного из телохранителей, вот и сейчас хотел поступить так же. Тем более два раза тот меня брал на совместную охоту, и здесь меня знали.

Когда впереди показался пост, я немного напрягся, однако ничего, подъехали, и лейтенант, что тут командовал, просто махнул рукой, разрешая проехать мимо. Это было странно, с учётом того, что недавно на Ильича совершалось покушение. Это было зимой, там ещё вроде космонавта убили или ранили, не интересовался. Так вот, охрана должна вести жесткий контроль окружения, а тут раз – и пропустили. Правда, ситуацию пояснил мне сам Михалыч, заметив моё недоумение. Оказалось, его знали, а пост просто должен был заворачивать всех неизвестных. Одно то, что я сижу рядом с ним, показывало, что я свой, а встретить меня, посмотреть документы и всё остальное должны были дальше. Понятно, это просто внешнее оцепление, будет ещё внутреннее.

Всё так и оказалось, за пару километров до заимки нас остановил уже другой пост, вот это было серьёзно. Нас не только попросили выйти из машины и обыскали, но и осмотрели саму машину. Документов у меня не было. Это напрягло охрану, но не сильно, один из поста был из телохранителей Брежнева и меня узнал. Я отвёл его в сторону и там попросил сообщить Ильичу, что прибыл Соколов для личной и очень срочной встречи. Тот покивал и отошёл. Он с кем-то долго разговаривал по рации, изредка бросая в мою сторону настороженные взгляды, после чего подозвал.

– Садись, едем.

Сели мы в машину егеря, причём оставили его с бойцами на посту и поехали дальше. У входа меня снова обыскали, в этот раз очень серьёзно, даже ботинки велели снять, напомнили, что резких движений делать не надо, и завели в заимку.

Первым делом, когда я вошёл, то рассмотрел окровавленные бинты на обнажённой ноге Ильича. Тот полулежал в кресле, выставив ногу, которую как раз осматривал врач в белом халате, размотав бинт. У окна стоял Щёлоков в охотничьем костюме, с патронташем, но без ружья. Теперь понятно, кто меня сдал, уж он-то точно должен знать о побеге особо опасного преступника.

– Здравствуйте, Леонид Ильич, – поздоровался я и тут же спросил: – Что с вами случилось? Стреляли?

Тот поморщился, но всё же ответил:

– Нет, сам на сучок напоролся. Штаны жалко, подарок одного посла. Охотничьи, специально для Африки… Зачем пришёл?

От двери меня подвели к стулу у стены и посадили. Всё время, пока сидел, я ощущал ладони телохранителей на плечах. Сделать рывок у меня не было шансов, да и не хотелось, я прибыл сюда за другим. За справедливостью. Наи-ивны-ый!

– Вы уже в курсе о том, что со мной случилось? – осторожно спросил я. От ответа я и собирался отталкиваться. Всё шло у меня импровизацией.

– Просветили, – кивнул Брежнев, даже не покосившись в сторону Щёлокова.

– Представляю, о чём. Так вот, я бы хотел заявить о своей невиновности и прошу пересмотреть дело. Также поставить на место отца одного из погибших. Он зарвался: если член ЦК, то что, всё можно?.. Поэтому я и здесь. Я надеюсь на вашу помощь, Леонид Ильич, в разрешении этой проблемы.

– А как насчёт побега? – вмешался Щёлоков.

– А что побег? – натурально удивился я. – Мера вынужденная. Никто не пострадал, форму и оружие я вернул. Разве не так?

– Да, машину у здания Петровки мы обнаружили, это так. А судья?

– Какой ещё судья? – натурально удивился я.

– Знаешь, в такие совпадения я не верю, ты грозил ему, сбежал, а тут раз, его нашли мёртвым в своём же кабинете.

– Всё равно не понимаю, при чём тут я, – пожал я плечами, чувствуя, как пальцы телохранителей крепко сжали их. – Я не грозил, лишь сказал, что всё ещё не закончено. Я разве был не прав? Всё так и было. Сбежал, отсиделся день, ну и, узнав, где находится Леонид Ильич, сразу оказался тут.

Сам Брежнев всё это время морщился. Не от нашей беседы, я видел, что он внимательно слушает, по другому поводу. Врач продолжал отдирать ему бинты, пока не снял их, так что когда монолог мой был закончен, доктор почистил рану, намазал её чем-то и как раз начал бинтовать. Повреждение действительно было несерьёзным, скорее глубокая кровоточащая ссадина, чем рана.