Тайна речного тумана - Алексей Малышев

Ради справедливости надо отметить, что и Петр зачитывался когда-то Агатой Кристи, Чейзом, Чандлером. Когда это было? Может, в другой жизни?

Это что же получается? Психотерапевт без труда читает мысли, патологоанатом повсюду носит с собой нож. А что он, врач со «Скорой», припас в качестве доказательства своей профессии? Кто быстрей в подключичку вколется или заинтубирует больного? Да и с дефибриллятором, ребятки, не каждый из вас справится, наверное…

Он поймал себя на том, что совсем не слушает Эллу. Бывшая супруга о чем-то говорила, потом махнула рукой:

– Ты, Фролов, как был эгоистом, так им и остался.

– Извини, Элк, – привычно пробубнил он, скорчив невинную гримасу. – Столько впечатлений, болтовни, тут с ума бы не сойти.

– Запомни, Фролов, это у остальных может быть болтовня. У меня другое! Куда более важное.

– Согласен. Понимаю. Конечно, это я про других. Так что я прослушал?

Элла какое-то время смотрела на него, как бы решая, стоит ли пересказывать то, что он только что равнодушно пропустил мимо ушей. А он разглядывал в этот миг ее чуть отрешенное лицо и думал, что она ждет дополнительных извинений и оправданий. Он помнил это по совместной жизни: одного мимолетного «прости», брошенного всуе, ей частенько было недостаточно. Она ждала глубокого раскаяния.

Уже потом, насытившись супружеской жизнью до легкой аллергии, он понял, что за этим ожиданием скрывается лишь ее потребность убедиться, что теперь его внимание сосредоточено исключительно на ней, что никого другого и в мыслях нет. Всего лишь! Не более и не менее!

Чтобы докопаться до этой разгадки, ему пришлось выслушать и просмотреть не один гигабайт истерик и обвинений в черствости и эгоизме.

Но это было до развода, так сказать, «по ту сторону». Теперь – совсем иной коленкор. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы напомнить ей об этом, как вдруг услышал:

– Меня изнасиловали, Фролов! Если тебя хоть сколько-то это интересует.

Ему показалось, что признание это услышал не он один. Даже пауза неприятная повисла над большим овальным столом, уставленным закусками и выпивкой.

– Как? Кто? Ты заявила?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но подробностей я не помню. Словно платок с хлороформом дали понюхать, как в старых детективах. Никаких воспоминаний. Очнулась в соответственном виде, который я тебе описывать не буду. На том же самом месте… А именно – на скамье в парке, через который обычно возвращаюсь с работы.

– Когда это случилось?

– Месяц назад примерно. Смутно помню перед этим, что слышала какие-то шаги сзади, решила оглянуться и – все, провал. Недавно проверилась у гинеколога – никаких последствий. Осталось плюнуть, растереть и забыть. Но что-то не забывается. Заявлять не стала, так как не хочется проходить сквозь все это снова.

Петр ощутил прилив жалости, потянулся, чтобы поцеловать бывшую супругу, но она отстранилась:

– Не стоит… Я в полном порядке, глупостей не наделала, и слава богу. Даже не знаю, зачем тебе это рассказала. Наверное, слабость или принятый алкоголь.

– Кстати, об алкоголе, – решил Петр сгладить неловкость, сменив тему. – Раньше ты не переносила на дух красные вина, насколько я помню. А теперь не отрываешься от них.

– Знаешь, после этого досадного инцидента я решила развеяться. Ну, ты понимаешь… И укатила в Италию. Посетила Флоренцию, галерею Уффици, музей Сан-Марко… Там, кстати, заново для себя открыла красное вино. Оказалось, что никакой аллергии на него у меня нет.

В этот момент вспыхнули софиты, на небольшую импровизированную сцену вышел конферансье в красном пиджаке. Петр подумал, что таким стройным красавчикам хорошо бы в гипермаркетах работать манекенами. Стоит ему застыть на мгновение, сделать взгляд попроще – и готово, надевай брючки, сорочку… пиджачишко. Одни, другие, третьи…

– Добрый вечер, господа, – произнес Манекен приятным баритоном. – Разрешите поздравить вас с вашей круглой датой. 15 лет назад вы окончили медицинский вуз, после чего жизнь разбросала вас по разным городам и весям. Поэтому первая песня, под которую, надеюсь, вы потанцуете, так и называется…

Обнимая в танце Эллу за талию, Петр поймал себя на мысли, что чертовски соскучился по ее теплоте, дыханию, пластике. Хотелось, как раньше, зарыться в эти русые волосы и… уснуть. Все еще живо в памяти, и полгода после развода – не срок. Хотя и других он обнимал за это время. И не раз…

– Ты, наверное, хочешь скорее забыть об этом случае?

– Я и так никаких подробностей не помню. Обычно жертвы вспоминают боль, смрадное дыхание насильника… А у меня нет ничего в памяти. Все чисто.

– Как ты вообще поняла, что тебя изнасиловали?

– Я тебе говорю, очнулась в соответствующем виде в парке на скамье. Есть еще несколько моментов, на которых бы не хотелось заострять внимание. Мне сначала показалось… хочешь – верь, хочешь – не верь, что это ты. Другого-то опыта у меня нет. Подумала, что решил отомстить столь изощренным способом.

– Я?! – От шока Петр перестал двигаться в такт музыке.

– Поначалу! Теперь уверена, что не ты. Ты на такое не способен.

Он не знал – радоваться ему или огорчаться. Еще недавно ему казалось, что он знает про Эллу все. Работает она участковым терапевтом, увязла в профессии надежно: диспансеризация, прививки, эпидемии, статистика. Вроде бы ей даже нравилось заполнять статталоны, больничные листы, рецепты выписывать. Один раз промелькнула фраза, что она создана для этого… А вот поди ж ты! Стоило полгода пожить порознь – и сколько сюрпризов появилось!

На следующий танец Эллу пригласил Царегородцев. При этом они с Петром обменялись короткими взглядами типа «Посмотрим, что выйдет!». Причем каждый вкладывал в это свой смысл.

Поначалу Петр внимательно следил за супругой, но вскоре его внимание привлекла пара Матарас – староста Алена Чубак. Они словно слились в танце, стали одним целым. Психотерапевт без зазрения совести целовал старосту в шею, и она не противилась этому.

Петр вышел на палубу покурить и заодно как-то упорядочить услышанное.

Его жену изнасиловали! И Элла даже поначалу на него подумала! Прилагательное «бывшую» он сознательно отбросил. Что бы изменилось, случись это год назад? По вечерним улицам города бродит еще достаточно зверей в человеческом обличье. Жертвы, как правило, не заявляют о случившемся. Сволочи остаются безнаказанными. Но только не в данном случае. В данном случае он просто обязан найти насильника!

Закурив, усмехнулся: «Остынь, Фролов! Как ты его найдешь, если даже Элла его в глаза не видела! Нет ни отпечатков пальцев, ни ДНК – ничего нет! И произошло это месяц назад, даже если и были случайные свидетели, то они запамятовали подробности. А ты хорохоришься. Мальчишка!»

Другое дело, если случайно кто проболтается. Уж тогда он своего шанса не упустит. Но вероятность подобного стечения обстоятельств ничтожно мала. Поэтому о ней можно забыть.