Научи меня танцевать - Татьяна Семакова

- Девочка, пять лет, - ответил Максим Игоревич, поняв, что отделаться от меня не получится.

- Как давно?

- Тридцать шесть часов.

Я крепко выругалась, мужчины в изумлении подняли брови, Максим Игоревич крякнул и отступил на шаг назад.

«Идиоты» - прошипела я про себя и кинулась в дом. Оделась в непромокаемую одежду, теплую куртку, взяла воды, спички, фонарик и сунула в карман плитку шоколада. Самый быстрый походный набор, с которым, однако, можно провести в лесу несколько дней, при необходимости.

- Сторожи! – приказала Палычу и тот сел копилкой у входной двери, позевывая. Уже тогда я заподозрила в нем задатки настоящего лодыря. Но сейчас было не до обучения, я стрелой выскочила из дома, на счету была каждая минута, а эти увальни так и стояли, разинув рты. Припираться с ними было некогда, я на полном ходу пролетела мимо и свернула в лес, через него до деревни было всего полтора километра, которые я преодолела в рекордные сроки.

В деревне практически все жители вышли из своих домов, мужики одеты по-походному, женщины кутаются в шали и нервно кусают губы.

- Василиса! – крикнул один из них, маленький, но крепкий старик с круглый год до того загорелым лицом, что поневоле засомневаешься, а в той ли ты широте, что и пять минут назад, и махнул мне рукой, приглашая присоединиться. – Отца нет?

- Нет. Рассказывай, Семеныч.

- Деятели эти, сутки по лесу бродили, пока до нас дошли, - он досадливо махнул рукой, - я их к вам отправил, сами вот тоже начали собираться. А тебя что же, вместо отца пригласили?

- Пригласили, - хмыкнула я, - обратно в дом, чтоб не мешалась.

- Как есть никчемные, - сплюнул он себе под ноги. - В общем, время, сама понимаешь, не на нашей стороне. Девчонка маленькая, лет пять что ли, не из наших, из поселка ентого, – и махнул в сторону. - Начнем с той стороны, нас пятеро ну и ты, слава Богу, подоспела. – И добавил тихо: – Найдем.

- Найдем, – так же тихо отозвалась я, но все думали об одном и том же: найти то найдем, но будем ли этому рады?

Семеныч коротко изложил обстоятельства пропажи девочки и организованной толпой мы двинулись к поселку. Посовещавшись, решили не обходить по дороге, а направиться сразу через лес, держась на расстоянии видимости друг от друга. В тишине, которую нарушали только наши шаги и звуки леса, мы дошли до поселка. Прятали взгляды друг от друга, но при встрече все же косились с надеждой. Звать девочку не было никакого смысла. За то время, что она пробыла в лесу, если она и была в сознании, то, вероятно, осипла от слез и обессилила от обезвоживания и голода.

Мы бродили весь день, каждые три часа собираясь вместе, отдыхали, снова рассредоточивались и искали. Ноги гудели, взгляд притупился и когда на лес начали опускаться сумерки решено было возвращаться. Поели в деревне в доме Семеныча в абсолютном молчании. Слишком много времени прошло, слишком много.

Я встала, стряхивая усталость и решительно пошла из дома.

- Продолжишь? – спросил Семеныч, уже зная ответ.

- Конечно, – кивнула и решительно направилась в лес.

Шансы найти ребенка ночью были ничтожны. Но даже этим ничтожным шансом я пренебрегать не могла. Можно было отдохнуть, набраться сил и с утра продолжить поиски, но это еще одна ночь в лесу, которую ребенку уже скорее всего не пережить. Думать о том, что мы уже опоздали я себе запретила, с таким настроем в бой не идут.

Снова дошла лесом до поселка и села на повалившуюся сосну, осматриваясь. Потом закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям и размышляя. Девочка зашла в лес примерно в том же месте, где я сейчас сижу. Что могло привлечь ее внимание? Почему она пошла сюда? Надеюсь, это был не человек, тогда в лесу мы можем искать ее напрасно. Ее просто похитили, а это уже совсем иные поиски. Родители у нее, должно быть, богатые, бедные в этом поселке не селятся, но требований о выкупе не поступало, иначе бы в лесу не искали. Значит, остановимся на том, что девочка в лес пошла сама, что-то ей приглянулось или показалось интересным.

Я включила фонарик и медленно осмотрелась. Мелькнуло что-то красное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся огромным трухлявым мухомором, развалившимся на части. Я опустилась на колени, рассматривая гриб: шляпка подсохла в местах разломов, но гриб еще не сгнил, значит, разрушен он был не так давно, так что он вполне мог быть тем самым триггером, из-за которого любопытный ребенок пошел в лес. Предположим, она захотела его забрать и показать родителям, схватилась за него обеими руками, а тот рассыпался. Девочка испугалась и побежала. Куда? Свет фонарика вырывал отдельные куски леса, я напрягала глаза, шарила руками по земле и зачем-то принюхивалась, что было, в общем-то, излишним.

Надо заметить, ранее я никогда не занималась поисками заблудившихся самостоятельно, но сколько себя помню, всегда сопровождала отца. Он объяснял мне каждый свой шаг, говорил каждую мысль и этот гриб, который давал точку поиска, вселял надежду. Три часа я ползала по лесу с фонариком, идя по следу сбитых моховых кочек и сломанных веточек на уровне до полуметра от земли, пока не начал накрапывать дождь, а я поняла, что последние пол часа следов не было. Что я бестолково слонялась по пяточку земли метров в двадцать.

Привалилась спиной к какой-то кочке, растирая уставшие ноги, и тут же вскочила, вспомнив, что позавчера вечером тоже шел дождь. Сердце забилось где-то в горле, и я медленно стала вращаться вокруг своей оси, стараясь не зацикливаться на отдельных деталях, как вдруг взгляд мой уперся в небольшое выкорчеванное дерево метрах в десяти от меня. Быстро преодолев расстояние, я посветила фонариком в самые корни и сначала ничего не увидела. На смену озарению, что ребенок мог спрятаться от дождя, надоедливо просачивалось разочарование. Потерла глаза, заставляя себя сосредоточиться и тогда увидела ее. Маленький комочек в болотного цвета куртке и веселой желтой шапочке с кошачьими ушками. Надо законодательно запретить пошив детских курток такого цвета. Если б не эта шапка, я бы ее никогда не нашла, даже зная точно, что она там. С большим трудом я достала ребенка, она слабо шевельнулась и открыла свои большие, измученные голодом, жаждой и слезами глаза.

- Все хорошо, - прошептала я, прижимая ее к