Незаменимый вор - Александр Бачило

Быстро перебирая четырьмя перепончатыми лапками, Христофор выполз на середину комнаты и тут заметил высоко под потолком отверстия вентиляционной решетки. Это было как прозрение.

«Ах я, кретин! – подумал он. – Ну конечно! Вот средство, более надежное, чем все напильники и веревочные лестницы! Кажется, Оленька все-таки готовила мне побег...»

Однако, до решетки еще нужно было добраться. Христофор подбежал к стене и снова глянул вверх. Страшно было подумать – забраться на этакую высоту. В человеческом облике он никогда бы и пробовать не стал, но теперь, будучи ганимедским тритоном...

Христофор поднял переднюю лапку, коготками зацепился за неровности штукатурки, подтянулся, перехватился, еще раз, еще... и бодро зашагал по стене, как по горизонтальной поверхности. Он чувствовал себя необычайно сильным, ловким и проворным, высота его больше не пугала, до спасительного вентиляционного хода оставалось совсем чуть-чуть...

И тут резкий тревожный звонок грянул посреди тишины опустевшего помещения. Гонзо чуть не сорвался со стены от неожиданности, глянул вниз и сразу увидел там, на столе для дележки посылок, второго тритона. Тот приплясывал от нетерпения, взгромоздившись всем телом на кнопку вызова конвоя.

"Бейтс! – подумал Христофор. – Вот дурак, все еще воображает себя капралом. Чтоб тебя задавили! "

Дверь распахнулась, и в комнату влетел конвоир, напуганный тревожными звонками. Но еще больший испуг овладел им, когда обнаружилось, что здесь никого нет. Выпученными, почти как у ганимедского тритона, глазами обвел он помещение.

Христофор замер на стене, пытаясь прикинуться невинной деталью декора, но его выдавало подрагивание хвоста. Как с этим бороться, он не знал, поскольку никогда раньше хвоста не имел.

Впрочем, конвоиру было не до хвостов. С опаской разглядывая кучку одежды на полу, он осторожно приблизился к барьеру и тут увидел Бейтса. Вид мерзкой твари, терзающей кнопку на столе начальника, привел конвоира в ярость.

– Ах ты ж! – прошипел он и, сорвав с пояса связку ключей, швырнул ее в Бейтса.

Христофор зажмурился бы, если бы у ганимедских тритонов были веки. Но нет, их глаза, способные глядеть сразу во все стороны, никогда не закрывались. Именно это и спасло Бейтса. В последнее мгновение он отпрыгнул в сторону и, соскочив со стола, шмыгнул в кучу посылок у стены.

Христофор перевел дух и, воспользовавшись тем, что внимание конвоира было занято охотой на капрала, быстро добрался до спасительного отверстия вентиляционной решетки...

Гонзо проснулся оттого, что ему стало зябко. Он открыл глаза и увидел, что лежит совершенно голый на постели поверх одеяла. Комната была незнакомой, и в голове – никаких воспоминаний о том, как он сюда попал. Христофор закутался в одеяло и спустил ноги с кровати.

Ах, да! Он же бежал из тюрьмы!

Сразу вспомнился первый испуг, когда капрал Бейтс на его глазах превратился в ганимедского тритона. Позвольте! Да ведь он и сам... Христофор резко распахнул одеяло. Человек, как человек... Не бог весть, какая фигура, но своя.

Может быть, все эти превращения просто приснились ему? Но нет, теперь он отчетливо вспомнил: маленькая проворная ящерка проползла по вентиляционному ходу, выбралась на крышу тюремного здания, а затем по тонкому телефонному проводу перебралась за внешнее ограждение. И этой ящеркой был он, Христофор Гонзо.

... Ольгу он заметил, не успев еще спуститься по столбу на землю. Девушка прогуливалась вдоль тюремной стены и, казалось, не обращала никакого внимания на мрачные серые камни, увитые поверху колючей проволокой. В руке она несла сумку на длинном ремешке, так что та почти волочилась по земле.

Гонзо сразу все понял. Ай, да Оленька! Вот если бы она серьезно... что, мол, невеста.

Он поспешно спустился на землю, шурша в траве, добрался до тротуара и, когда Ольга проходила мимо, юркнул в раскрытую сумку. Сейчас же его подняли и быстро понесли куда-то. Затем хлопнула дверца машины, заурчал мотор. За все время, пока они ехали, Ольга не произнесла ни слова. Христофор представления не имел, куда и зачем его везут. Вообще, этот побег все больше начинал смахивать на похищение...

Наконец, сумка снова раскрылась, и Гонзо, вращая во все стороны глазами, выбрался на свет. Он находился в комнате с большим окном, диваном, столом, парой кресел и телевизором. В целом, это походило на гостиную в номере отеля. На диване сидел плечистый парень, одетый по моде орбитальных гонщиков середины двадцать первого века. Сумку с Христофором он держал на коленях.

– Ишь ты! Ну и жаба! – пробормотал он при виде тритона и добавил громко:

– Все-таки это был неоправданный риск! Слишком много самостоятельности такому типу.

– Но ведь он же перед вами, граф, – донесся из другой комнаты голос Ольги.

– Ну да, а если бы он убежал?

Ольга появилась на пороге с блюдечком молока в руке.

– Нет, Джек, – улыбнулась она парню, – он не мог убежать. Куда ему идти в таком виде? Он нашел бы нас где угодно, даже если бы мы прятались. Из-под земли бы достал! Лишь бы снова превратиться в человека.

– Погоди-ка, – удивился Джек. – Ведь ты же говорила, что этот твой горный мед действует всего часов пятнадцать? Значит, он и без нас бы превратился?

Ольга замерла, не донеся блюдечко до стола.

– Граф, ты осел! – тихо произнесла она. – Ты все испортил!

– Ой, прости! – спохватился Джек и заткнул себе рот кулаком. – А... а разве оно понимает? – спросил он чуть погодя.

– Оно-то понимает... – вздохнула Ольга. – А вот ты... Ну как мы его теперь расколем?

«Ишь ты, дьявол в юбке! – подумал Христофор. – Расколем! Однако, что же им от меня нужно?»

Ольга подхватила его под брюшко, перенесла на стол и поставила перед ним блюдце с молоком.

– Все вопросы потом, Христофорчик, – ласково сказала она. – Подкрепись хорошенько, а о делах поговорим после.

Гонзо и впрямь почувствовал волчий аппетит. Превращения и похищения его изрядно утомили. Он решил, пока суд да дело, перекусить, приглядеться к обстановке, навострить, так сказать, уши... Но стоило ему, припав к блюдцу, сделать несколько глотков, как перед глазами все вдруг тронулось с места, уплыло куда-то, и с неумолимой силой навалился сон...

Ничего больше, до самого своего пробуждения голым на кровати, Христофор не помнил. Но и без того все было ясно. Оленька снова опоила его зельем, на этот раз – сонным, чтобы он и впрямь не сбежал до возвращения в человеческий облик.

– Вот ведьма! – проворчал Гонзо.

– Угадал, Гонзик! Ведьма и есть, – Ольга стояла в дверях, небрежно поигрывая крохотной черной статуэткой. – Могу показать диплом.

Христофор плотнее запахнул одеяло. За спиной Ольги маячила рослая фигура Джека.