Трепанация прошлого - Алексей Макеев

За этим разговором они не заметили, как доехали до ворот, стоявших на въезде в поселок. Охранники в камуфляжной форме были заранее предупреждены и не подумали их останавливать. Автоколонна без задержки попала внутрь.

Леонидов отправил двух своих оперов на обход ограды, а других — на опрос жителей. Остальные пошли к дому Осипова.

Там уже стояла его машина. В ней ожидала разрешения попасть внутрь и начать убираться Клавдия, все еще зареванная. Рядом с ней сидел ее сын Геннадий, совершенно седой мужчина лет сорока на вид.

Прежде чем бумага с опечатанных дверей была снята, Лев сказал криминалистам, приехавшим с ним:

— Я не буду вас учить, что и как делать. Вы лучше меня все знаете. Местные сотрудники будут вам помогать. Мне нужна зацепка, хоть что-то, от чего можно оттолкнуться. Дайте мне ее.

— Не дашь тебе, как же, — пробурчал старый эксперт Калинин. — Ты же с нас с живых не слезешь! Иди отсюда! Не мешай и не отвлекай.

Спорить с этим корифеем криминалистики даже Гуров не решался. У того с характером тоже было все в порядке.

Поэтому сыщик обратился к Смирновой:

— Клавдия…

— Алексеевна, — буркнула та.

— Мы вчера были у вас, но разговора толком не получилось. Я полковник полиции Лев Иванович Гуров. Мне надо побеседовать с вашим сыном. Мой коллега, Станислав Васильевич Крячко, поговорит с вами.

— Вы здесь надолго? — сварливо спросила женщина. — А то у меня работы непочатый край. Не дом, а свинарник какой-то!

— Вам все равно придется подождать, пока тут все осмотрят, — решительно заявил Лев Иванович. — Потом вы сами посмотрите, не пропало ли что-нибудь, кроме ноутбука и сотового телефона. Только после этого можно будет все убирать и мыть. Ну а я поговорю с Геннадием.

— Петровичем, — веско заметил тот. — Только ноутбук тот сломан. Его Димка, Пашкин сын, нечаянно соком залил. Пашка сказал, что легче новый купить, чем этот починить.

— Если сейчас выяснится, что и сотового не было… — начал Крячко, но Клавдия перебила его:

— Был, но он Ирины Дмитриевны. У нее их два. Один для России, второй для Америки. Вот она первый и оставила дома. А у Ильи Павловича и мобильника-то сейчас нет. Был у него кнопочный, в незапамятные времена купленный, он к нему привык и другого не хотел. Только в нем аккумулятор сдох окончательно, а новый такой теперь не найти. Ему навороченный смартфон подарили, а он его освоить так и не смог. Махнул рукой и сказал, что те, кому надо, и так его найдут. Вот и звонили ему на домашний, да и он только им пользовался. А смартфон Генке отдал.

— У Ильи Павловича на технику аллергия. У них и машины-то никогда не было. Сколько я учил его водить, а он даже элементарных вещей не освоил, — добавил Геннадий.

— Бывают такие люди, — согласился Гуров и спросил: — А если ему из города нужно было домой, например, позвонить?

— Я набирал и отдавал ему, — ответил Геннадий.

— А если по делам? — настаивал Лев Иванович.

— Он деловые разговоры по телефону никогда не ведет, только лично. Ему звонят домой, он назначает встречу, — объяснил водитель. — Илья Павлович считает, что разговаривать по телефону, не видя глаз собеседника, — пустая трата времени.

— А если встреча сорвалась по его вине? — не унимался Гуров.

— Ни разу такого не было, — твердо ответил Геннадий. — Прежде чем что-то пообещать, Илья Павлович всегда хорошо подумает.

— Предположим, встреча сорвалась по вине того, кто звонил. Что тогда?

— Тот и перезвонит, но второй встречи уже не будет. Илья Павлович очень дорожит своим временем.

«Мы, его величество Илья Первый», — со злостью подумал Гуров, которому все эти новости симпатий к Осипову не прибавили.

Но делом надо было заниматься, и он спросил:

— Какой здесь номер телефона? — Сыщик узнал его и тут же позвонил Орлову. — Петр Николаевич, у Осипова сотового телефона не было. Он пользовался стационарным… — Лев Иванович продиктовал цифры и продолжил: — Организуй, пожалуйста, развернутую распечатку всех входящих и исходящих звонков за две последние недели, а лучше за месяц.

— Хорошо, что хоть не за год, — заявил Орлов. — Ладно, сейчас распоряжусь.

— Геннадий Петрович, где мы могли бы побеседовать, чтобы никому не мешать? — спросил Гуров, отключив телефон.

— В беседке у пруда, — ответил тот.

— Ну а мы с Клавдией Алексеевной в кухне поговорим, — сказал Крячко. — Я думаю, что и ей, и мне так будет привычнее, а потому удобнее.

Гуров и Геннадий вышли в сад.

Полковник со злостью подумал: «Беседка у пруда! Старорежимные замашки у господина Осипова».

На самом же деле этот пруд оказался совсем маленьким и мелким, но очень ухоженным. На поверхности воды покачивались кувшинки и лилии. Беседка, стоявшая рядом с ним, выглядела игрушечной. Все это вместе казалось иллюстрацией к сказке.

— Ирина Дмитриевна здесь читать любит, — пояснил Геннадий, сел в кресло и спокойно поинтересовался: — Так что вы у меня узнать хотите?

Лев Иванович устроился напротив него и в лоб спросил:

— Чего боялся Осипов?

Мужик сделал брови домиком и удивленно посмотрел на него.

— Геннадий, не устраивайте мне здесь театр мимики и жеста! — Гуров поморщился. — Дети с семьями приехали на юбилей отца аж из Америки, а он быстренько не только их самих обратно отправил, но еще и жену уговорил с ними уехать. Это свидетельствует о том, что он чего-то боялся, считал, что они тоже могут попасть под раздачу.

— Если бы я это знал, то ничего плохого с Ильей Павловичем не произошло бы, — веско ответил Геннадий. — Я видел, что он чем-то сильно озабочен, пытался выяснить, что случилось, а он только отмахивался. Когда ему надоели мои расспросы, ответил, что сам во всем разберется. Как я ни допытывался, но старик так больше ничего и не сказал. Ну да ладно. Сами все выясним! — угрожающе заявил он.

— Я вчера сказал вашей матери, а сейчас повторю вам: не устраивайте самосуд! Во-первых, вы можете элементарно ошибиться, и пострадает невиновный человек. Во-вторых, в результате вы сами окажетесь на скамье подсудимых.

— Не пугайте! Пуганый! — заявил Геннадий и криво усмехнулся.

— Сидели? Когда? За что? — спросил сыщик.

— Вам надо, вы и выясняйте.

— Ничего! Откатаем пальчики и все выясним, — многообещающе произнес Гуров.

— Да бога ради! — небрежно ответил мужик. — Что еще?

— Мы знаем, что последнюю неделю Осипов провел дома. Но вы же сами сказали, что он вечно занят делами и дорожит своим временем. Так что же у него за дела? Не могут они быть связаны с нападением?

— Категорически нет. Больше я о делах Ильи Павловича ничего не скажу, — твердо заявил Геннадий.