Будни королевы - Кира Стрельникова

Спустилась со ступеньки и протянула руку герцогу. Физиономии остальных вытянулись, но надежда во взорах не угасла: я ведь каждый бал приглашала кого-то нового. И пока ни разу не повторилась. Манило сжал мою холодную ладонь, почтительно приложился ней губами, и вывел моё величество на середину зала. Народ быстренько освободил место, и пока мы занимали позицию для танца, остальные кавалеры приглашали дам.

— Благодарю за честь, ваше величество, – негромко произнёс мой партнёр, и я невольно вздрогнула.

Не понравился мне огонёк в глубине тёмных глаз, ой как не понравился. Небось, уже подумал, что я на всё согласная… Но при плохой игре только и остаётся, что сохранять хорошую мину. Что и сделала. Милостиво кивнула, ничего не ответив.

— Могу я рассчитывать на прогулку завтра после обеда? – продолжил наступление будущий жених.

Шустрый какой. Спешит закрепить успех, а как же.

— Я подумаю, — ответила уклончиво, ибо пока ещё всё-таки не решила До конца, а надо ли мне это.

— Буду с нетерпением ждать вашего ответа, ваше величество, — Манило улыбнулся.

А я почувствовала себя кроликом перед удавом. С него ведь станется устроить мне какую-нибудь подставу, после которой будет не отвертеться от свадьбы… Подавила тоскливый вздох. Сама решила, нечего сопли развешивать. По крайней мере, Брайс не самый плохой вариант, действительно. У него нет кучи родственников, охочих До тёпленьких мест при дворе и готовых запустить руки по локоть в королевскую казну. И он сам достаточно богат, чтобы не таскать государственные деньги. Бросив косой взгляд на Αрика, увидела его одобрительную улыбку и поднятый вверх большой палец. Постаралась улыбнуться, не слишком кисло. Ну что ж, такова, как говорится, се ля ви. Перед глазами мелькнуло лицо красавца Данилы, и губы вспомнили вкус нашего сумасшедшего поцелуя. Щёки сразу заалели, и тут же завозилась совесть. Даже с любимым не накатывали такие ощущения, с ним всё было мягче, нежнее, романтичнее… Но ах, как же сладко чувствовать страсть, чистую и неприкрытую! Дала себе мысленный подзатыльник, и завязала в узел распоясавшиеся инстинкты. Не положено королеве страсти, только холодный расчёт.

Далее бал протекал спокойно, только вот герцог не отходил от меня ни на шаг. Застолбил, гад, участок. Станцевала ещё два раза с ним, остальные даже не рисковали подходить, натыкаясь на сумрачный и предупреждающий взгляд Брайса. Кажется, я попала по самые помидоры. Собственно, а чего хотела? Да, он решительный мужик, да, он знает, чего хочет. Власти. Но не меня. По крайней мере, хочется так думать… Иначе, чего ж всё это время ходил вокруг да около? Может, и слава богу? Управленец он хороший, в отличие от меня. А любовь… Любить больно, в этом я уже убедилась. «Жениться по любви не может ни один, ни один король», как пелось в известной песенке, и к королевам это тоже относится. Сколько читала исторических романов, брак для правителя – это всегда сделка. И хорошо, если между супругами присутствует хотя бы уважение. Брайс будет меня уважать, в этом не сомневаюсь. Но свободы не дождусь.

…Я вернулась к себе около двенадцати, разоблачилась с помощью горничных, переоделась в ночнушку и поняла, что душа требует срочного избавления от тоски. Воспоминания грызли эту самую душу, сомнения клубились, как грозовые тучи, и вообще, снова тянуло выпить. Нехорошо, алкоголем тоску запивать, но пока ничего другого не оставалось. Я решительно полезла в тумбочку, где хранился стратегический запас очень вкусной домашней наливки, которую готовила матушка Терезия. Самое замечательное в ней то, что похмелья я не испытывала, хотя штука забористая. Настоянная на травках и ягодах, по крепости близкая к коньяку, она отлично помогала расслабиться и выкинуть из головы всякие ненужные мысли.

Воровато оглянулась, устроилась на подоконнике, выходившем в королевский парк, распахнула окно – благо, ночи тёплые, – и потянулась за стоявшей за портьерой гитарой. Ага, они здесь имелись, к моей великой радости. И я умела на ней играть. За отсутствием магнитофонов, МП-3-плееров и компьютеров, очень даже хорошо. Глотнула наливочки – огненный ручеёк стремительно спустился по пищеводу и растёкся в желудке приятным теплом, а во рту осталось ягодно-терпкое послевкусие. Я, склонив голову и прикрыв глаза, подкрутила колки, настроила инструмент, потом прислонилась затылком к стене и начала тихонько дёргать за струны.

Любимая «Метель», от которой сердце замирало, а душу рвала горько-сладкая, щемящая тоска. Весна, зеленеющий парк на берегу Невы, и два наших голоса, а глаза не могут оторваться друг от друга, и хочется утонуть в их синеве, раствориться, и не существует больше никого кроме нас… Допев и сглотнув ком в горле, снова приложилась к заветной бутылочке. Вовка, Вовка, ну почему не отпускаешь, мы же расстались, и между нами непреодолимая пропасть, мы никогда больше не увидимся. А душа рвётся к тебе, и болезненная любовь не хочет уходить. «Ты заслуживаешь лучшего. Я не могу тебе дать то, чего ты достойна». Глупый, глупый… И я дура, что дала тебе уйти, не попыталась удержать.

Далее последовал «Ветер», та же обожаемая ДДТ. Наши любимые песни, наши ночные прогулки по городу, наши поцелуи во дворах-колодцах… По щеке скатилась одинокая слезинка. Прошло почти полгода, а я всё помню, каждый день с тобой, каждую минуту. Боже, избавь меня от воспоминаний. Песни перетекали одна в другую, наливочка наполняла каждую клеточку тела восхитительным теплом и лёгкостью. Я плыла где-то вне времени и пространства, зависнув в своём мире, и отчаянно не желала возвращаться назад.

Вернул Арик. Без стука ворвался в спальню, когда я от души выводила Чижовский блюз «Ты ушла рано утром…»

— Полина!.. — он остановился в нескольких шагах от меня. – Ты что творишь?..

Я прервалась и посмотрела на него слегка нетрезвым взглядом.

— Ностальгирую, — честно призналась. — А что, кому-то мешаю? Вроде голосом природа не обидела.

Душой не покривила, петь я умела. Хотя никогда ни в каких музыкальных школах не училась, но в ноты попадала, и не фальшивила. Может, наследственное, мама когда-то заканчивала музыкалку.

— Ты ещё и пьёшь, — его палец обвиняюще указал на бутылочку с наливкой.

— Так это, надо, для снятия стресса, — я пожала плечам и кивнула на кровать. — Присаживайся.

Арик издал душераздирающий вздох, и уселся на кровать. Правильно, знает, когда надо действовать решительно, а когда – просто оставить меня в покое. Я снова прислонилась головой к стенке, и запела. На сей раз выбрала Blaсkmore’s Night, “In the Shadow of the Moon”, тоже одна из любимых композиций, за душу берёт только так. Ну и понеслась.

…Не знаю, сколько длился концерт без заявок с одним зрителем, но когда я отложила гитару, пальцы уже болели, а бутылочка опустела наполовину. В голове шумело, однако сознание оставалось ясным.

— Полина, это любовь? — тихо спросил Аристарх.

— Да, – я криво улыбнулась. — К сожалению, безответная. Не переживай, в депрессию впадать не собираюсь.

Бог прищурился.

— Надеюсь, не тот блондинистый охотник? — с подозрением поинтересовался он.