Ричард Длинные Руки - эрбпринц - Гай Юлий Орловский

Ирам в плане дорог тоже не подарок, мы и там проходили по узким ущельям и преодолели вброд сотни мелких рек, топали по берегам больших озер, удивительно чистых и прекрасных, пробирались через болота, если мне удавалось высмотреть участки, где рациональнее замостить срубленными деревьями, чем обходить огромные пространства.

Примерно то же самое и в Пекланде, да и почему должно быть иное, даже люди те же, точно так же прячутся, а воинственные бароны заперлись в своих горных замках и объявили, что будут драться до последнего.

Норберт посмеивался, очень они нам нужны, это же прекрасно, что все убираются с дороги, как только видят, что у нас не отряд, не войско, пусть даже большое, а целая армия.

За ночь земля ощутимо подмерзает, утром зеленая трава блестит не от росы, а от инея, что вскоре истаивает, но воздух остается сухим и холодным. Колеса, правда, все так же увязают в грязи, но скоро грянут настоящие морозы, а здесь они суровее, чем у Большого Хребта. Тем более на той его стороне.

В Пекланд вступили без боев, и так же без них удалось миновать почти треть королевства. Это еще и потому, что я сам всячески избегал проходить вблизи крупных городов, но вскоре Норберт доложил, что в неделе пути нам дорогу загораживает большая армия.

— А обойти?

Он покачал головой.

— Там практически одна дорога. Справа и слева горы, и так почти сотню миль.

— Пекландцы?

Он снова покачал головой.

— Разведка сообщила: вооружение обычное для армии Мунтвига… С другой стороны, откуда у пекландцев что-то особое?

— Значит, — сказал я, — ядро армии шло нам навстречу из Сакранта…

— Или из краев, — согласился он, — что за Сакрантом. Конечно, пекландские войска тоже здесь все. Во всяком случае, королевские.

— Это не слишком много, — заметил я, — если бароны решили воздержаться.

— Кто-то воздержался, — ответил он осторожно, — кто-то нет… Но сражение нам предстоит серьезное.

— Мы успеем приготовиться, — ответил я твердо, хотя сердце тревожно застучало. — Чуть притормозим, чтобы подтянулась пехота Макса. Обоз, надеюсь, мунтвиговцы оставят себе на сладкое.

Он кивнул, придержал коня, давая мне возможность остаться с государственными мыслями, но на его месте тотчас же очутился Зигфрид, за ним держится его немногословный оруженосец Скарлет.

Я посмотрел на нее, спросил у Зигфрида:

— Слушай, а как принцесса?..

— Аскланделла? — спросил он.

Я поморщился.

— Слава богу, у нас только одна.

Он торжествующе улыбнулся.

— Есть еще Лиутгарда!

— То свой человек, — отрезал я. — А эта… как она обходится без тысячи фрейлин и служанок?

Его улыбка перешла в ухмылку.

— Плохо вы знаете принцессий быт, ваше высочество!.. Их с колыбели учат, как не уронить себя в глазах всех прочих. В том числе обучают простейшей магии, чтоб в случае необходимости обходиться без слуг вообще. У них фрейлины больше для важности.

Я спросил недоверчиво:

— И что, в самом деле обходятся?

Он ответил снисходительно:

— Нет, конечно. Я ж сказал, в случае необходимости.

— Ну слава богу, — сказал я с облегчением. — Камень с души. Не люблю мучить животных. У нас эта необходимость будет постоянно.

Он ответил мирно:

— Она это знает.

— И не ворчит? — спросил я. — Ах да, она не унизится до таких примитивных изъявлений… Говорят же, притворяйся вежливым — и привыкнешь.

Ночью на привале, как мне показалось, пришла было Санегерийя, но налетел огненный ураган, завыла буря, с неба грозно и страшно сверкали исполинские молнии, каждая ветвистая, как дерево со светящимися корнями, и огромная, как материк.

Я сжимался в комок от первобытного ужаса, вздрагивал и чувствовал, как эти горы валятся на меня, сейчас раздавят и расплющат, как мелкую букашку, вот-вот в мою нежную незащищенную плоть вопьются острые грани скального массива, и задерживал инстинктивно дыхание, будто вот так сумею противостоять давлению.

Проснулся, дрожа и вздрагивая, с шумом выдохнул воздух и торопливо набрал в грудь чистый, оказывается, и в самом деле задерживал дыхание, потому и проснулся.

По стенкам шатра пробегает быстрая дрожь, слышится посвист ветра, а в далекой высоте погромыхивает, хоть и не так ужасающе, как во сне, раскатистый гром, что значит: гроза вообще-то проходит стороной.

Я натянул одеяло и тут только ощутил, что сплю голым. И хотя это моя давняя привычка, но от нее пришлось избавиться ввиду постоянных сквозняков в замках и даже королевских дворцах, резких перепадов температуры из-за слабого отопления каминами, так что ложился спать в доспехе Нимврода, он из кольчуги превращался в рубашку из толстой мягкой материи…

Первым движением было вскочить, одеться и забраться под одеяло, но страшноватая мысль, что кто-то вот так ночью вошел и раздел меня, показав свое могущество, заставила скрутиться в позу эмбриона и снова задержать дыхание.

Утром я так и не отыскал доспех. Подозрение, что некто все-таки явился и украл, росло, крепло, наконец превратилось в несокрушимую уверенность.

Наши маги, что двигаются с армией, на такое не решатся: я для них единственный защитник в этом злом мире, каждый из них готов отдать свою рубашку, только бы мне было комфортно, так что, это кто-то пришел новый и очень сильный…

Военачальники начали подходить с утра, с каждым часом приближаемся к загородившей дорогу армии Мунтвига, у всех свои оригинальные предложения насчет того, чтобы выхватить из ножен мечи и ринуться на врага с безумной отвагой.

Я выслушивал вежливо, люди все самолюбивые, дураками никого не стоит называть в лоб, а только иносказательно. Последним был принц Сандорин, с ним проблем больше всего, рвется в бой, но оберегать его приходится особенно: единственный наследник короля Вендовера Буркхарта Третьего, случись с ним что, династия Буркхартов прервется…

— Принц, — сказал я державно веско, — вы постоянно рветесь в бой, но я постоянно мешаю вам проявить свою безумную отвагу и безрассудное мужество…

Он выпрямился, сказал с надеждой:

— Ваше высочество?

— Даю вам под начало пять тысяч панцирной конницы, — сказал я, — это, конечно, не сравнимо со всей армией королевства Вендовер, которую пришлось оставить защищать границы Юга, однако побольше, чем отряд ваших телохранителей.

Он воскликнул воспламененно:

— Ваше высочество! Все, что угодно! Только прикажите!

— Вот и приказываю, — ответил я, — смотрите на карту. Вот здесь вы отважно вступите в бой, затем дрогнете и отступите…