Голая экономика. Разоблачение унылой науки - Чарльз Уилан

Экономика обеспечивает нас мощным, но при этом необязательно сложным набором аналитических инструментов, с помощью которых можно, оглянувшись назад, объяснить, почему события развивались так, а не иначе; посмотреть вокруг и лучше понять окружающий мир; заглянуть вперед и предсказать последствия основных политических изменений. Экономика сродни силе тяжести: начнешь ее игнорировать, жди неприятных сюрпризов.

Крах инвестиционного банка Lehman Brothers, объявившего о своем банкротстве 15 сентября 2008 года, послужил толчком для «финансового кризиса», который вполне заслуживает закрепившейся за ним репутации «наихудшего экономического спада со времен Великой депрессии». Что же тогда произошло? Почему многие потребители, которые, как предполагается, вполне рационально понимают и оценивают свое материальное положение, в итоге пали жертвами «пузыря» на рынке недвижимости? Какие болваны выдали им ссуды на такие заоблачные суммы? Зачем вообще Уолл-стрит создала такие инструменты, как облигации, обеспеченные долговыми обязательствами, и кредитно-дефолтные свопы, и почему они оказались столь губительными для финансовой системы?

В главе 2 мы подробно обсудим, почему, учитывая стимулы, встроенные в эту систему, безрассудство, приведшее к финансовому кризису, было в значительной мере вполне предсказуемым. Почему ипотечные брокеры выдавали так много рискованных кредитов? Да потому что это были не их деньги! Банки, выдававшие ссуды, платили им комиссионные. Больше ипотек – больше комиссионных, а больше крупных ипотечных кредитов – больше очень и очень щедрых комиссионных.

Но почему банки были готовы рисковать огромной частью своего собственного капитала (особенно с учетом материальных стимулов для ипотечных брокеров, приводивших к ним клиентов)? Потому что банки, как правило, «продают» большинство своих ипотечных ссуд, а значит, они сейчас получают единовременную сумму наличных от стороннего инвестора, а тот взамен получает поток будущих ипотечных платежей. Вы наверняка уже поняли, что данная ситуация представляет собой что-то вроде игры в «горячую картошку»: какая разница, насколько рискованный заем, если вы можете перебросить его кому-то раньше, чем заемщик откажется платить по обязательствам.

С этим, пожалуй, все ясно, но кто в таком случае соглашается покупать такие кредиты? В главе 2 объясняется и это, но одну подсказку я дам вам уже сейчас: дело в том, что тут в игру вступает Уолл-стрит, и ни к чему хорошему это не приводит.

После всего сказанного я вынужден признать, что в настоящее время в экономических кругах происходит нечто вроде переоценки ценностей и критического самоанализа. Сколь бы очевидным ни казался упомянутый выше финансовый кризис сейчас, по прошествии времени, тогда лишь немногие экономисты заметили его приближение (за некоторыми исключениями). Практически никто не предполагал, насколько серьезным он окажется. Осенью 2005 года ряд видных экономистов писали в одном престижном журнале: «На конец 2004 года наш анализ не выявил никаких заслуживающих упоминания свидетельств, подтверждающих наличие “пузыря” на рынке недвижимости»[8].

Ошибочка вышла. Впрочем, на самом деле эта статья хуже, чем просто ошибка, потому что она явно была написана для того, чтобы опровергнуть доказательства существования «пузыря», которые стали очевидны даже для многих дилетантов. Словом, это все равно что заявление пожарной команды, приехавшей на вызов к дому, из-под крыши которого валит дым: «Никакого пожара нет», – а через двадцать минут все видят, что чердак объят пламенем. «Пузырь» на рынке был. И лучше всего данная ситуация объясняется слиянием экономического аспекта с психологическим, а именно принятием во внимание природной склонности человека верить в то, что происходящее сейчас, скорее всего, будет происходить и в будущем.

Экономика не стоит на месте; она развивается, как и любая другая наука. Одним из самых интересных и продуктивных новых направлений развития можно назвать поведенческую экономику, которая исследует, как люди принимают решения – иногда отнюдь не такими рациональными способами, как традиционно считали экономисты. Мы, люди, от природы склонны недооценивать одни риски (скажем, ожирение) и переоценивать другие (например, авиаперелеты). Мы позволяем эмоциям влиять на наши суждения и слишком бурно реагируем и на хорошие, и на плохие новости (сначала на рост цен на недвижимость, а затем на падение этих цен).

Многие особенности человеческой психологии были совершенно ясны Шекспиру, но экономический мейнстрим осознал их сравнительно недавно. Как отмечал колумнист New York Times Дэвид Брукс, «Экономическое поведение можно точно предсказать с помощью элегантных моделей. Эти модели объясняют многое, но не нынешний финансовый кризис – не то, почему такое огромное количество людей одновременно могли оказаться настолько глупыми и некомпетентными, чтобы разрушить себя. Этот кризис нанес удар по классической экономике и переместил психологический аспект, который прежде прозябал на задворках общественных интересов, на передний план и в самый центр»[9].

Конечно, большинство старых экономических идей по-прежнему невероятно важны. Председатель совета управляющих Федеральной резервной системы США Бен Бернанке[10], прежде чем уйти из науки, изучал период Великой депрессии – и это привело к важнейшим последствиям, выходящим далеко за рамки чистой науки. В главе 10 рассказывается о том, что творческое и весьма агрессивное вмешательство Бернанке в деятельность ФРС, на которое его во многом вдохновили ошибки 1930-х, помогло предотвратить неизмеримо большие проблемы нашей финансовой системы.

Эта книга рассказывает о ряде самых значительных экономических концепций, упрощая «строительные блоки», из которых они складываются, а то и вовсе опуская некоторые из них. В каждой главе обсуждаются вопросы, которые запросто могли бы послужить темами для отдельных книг. По сути, в каждой из глав содержатся детали, давшие толчок и способствовавшие развитию целых академических карьер. Да, я упростил или пропустил существенную часть технической структуры, составляющей костяк этой научной дисциплины. И сделал это по вполне понятной причине: ведь чтобы оценить гениальность великого архитектора-новатора Фрэнка Райта, вовсе не обязательно знать, где должна быть размещена несущая стена. Но эта книга – не экономика для «чайников», это экономика для умных людей, которые никогда прежде не изучали эту дисциплину – или изучали, но сохранили о ней лишь смутные воспоминания. Большинство великих экономических идей становятся интуитивно понятными, если их «раздеть», снять с них «шелуху» сложности. В результате получается голая экономика.