Дни чудес - Кит Стюарт

Я продолжал проигрывать в уме предшествующие минуты. Что произошло? Пьеса закончилась хорошо, весь актерский состав вышел на сцену. Тед в кои-то веки безмятежно улыбался, махал своей жене Анджеле, которую разглядел в толпе. Наташа махала этим нелепым седым париком мужу, приведшему с собой их дочку, хотя я и предупреждал, что пьеса не совсем подходит для семилетней девочки. «Эшли очень взрослая, – уверяла меня Наташа. – И она узнала от своей бабушки все о свингер-вечеринках». Подробностей я не выспрашивал. А в центре этой небольшой сцены стояла моя дочь Ханна, впервые выступившая в качестве настоящей актрисы, и жадно впитывала все внимание и все аплодисменты, какие могла унести с собой. А потом вдруг она замерла с бледным отсутствующим лицом. Казалось, шум зрительного зала затих, и я, оцепенев, смотрел, как она падает. Это было похоже на какой-то кошмарный сон.

– У меня есть вода, – сказал Шон, помахивая чашкой. – И… гм… кстати, о воде…

Я не слушал.

– Ханна… – сказал я. – Давай, детка, хватит загораживать свет рампы.

– Вызвать «скорую»? – спросила Наташа, осторожно прикоснувшись к моему плечу.

– С ней все будет хорошо, – тихо произнес я.

Я заметил слабое подергивание век дочери, какой-то безошибочный признак.

– Ханна! – позвал я. – Ханна, вернись!

Салли, мой близкий друг, видела это и раньше. Она опустилась на колени рядом со мной и осторожно отвела волосы Ханны с ее лица.

– Может быть, все-таки вызвать врача? – тихим уверенным голосом спросила она.

Я подождал еще несколько секунд в надежде, что вот-вот дернется рука или Ханна сожмет пальцы, но ничего не происходило.

– Может быть, – пробормотал я. – Может быть.

Салли как раз поднялась с пола, и я собирался объяснить ей, что надо сказать врачам неотложной помощи, когда по всему зрительному залу разнесся ясный голос, усиленный акустикой сцены.

– А вы здорово переигрываете, – произнес он.

Я опустил глаза и увидел, что Ханна очнулась, чуть приподняв голову. Глаза еще оставались тусклыми, но взгляд постепенно сфокусировался, а рот расплылся в слабой улыбке. Она попыталась сесть, я помог ей. Нелепое платье, прикасаясь к моему блейзеру, потрескивало от статических разрядов. Она чуть покачнулась назад, и я поддержал ее. Салли тоже придерживала Ханну за спину. Остальные члены труппы издали внятный вздох облегчения. Шон ласково предложил Ханне воды, и она неловко взяла чашку, пролив почти половину, а остальное поднеся ко рту и выпив с булькающим звуком.

– Что случилось?

– Ты отключилась, – ответил Том. – Во время овации.

Ханна взглянула на меня, отводя от глаз спутанные кудряшки:

– Ох, черт! Прости, папа. Мне очень жаль.

– О чем ты говоришь? – сказал я, забирая у нее пустую чашку. – Зрителям понравилось! Обморок – такой мастерский ход. Они повалят сюда толпами.

Но я знал, что она не думает о спектакле. Когда бы это ни случалось, где бы мы ни были, она всегда извиняется. Я всегда отвечаю: не глупи, и мы просто забываем об этом. Мы стали в этом знатоками. В конце концов, мы люди театра. Шоу должно продолжаться.

– Мне надо переодеться, – заявила Ханна. – А не то это платье взорвется.

Она с трудом поднялась на ноги, и мы с Салли осторожно отвели от нее руки.

– Я пойду с тобой, – предложила Салли.

– Разве Фил тебя не ждет? – спросил я.

Фил – муж Салли, жизнерадостный фанат регби и местный застройщик, вызывающий у людей восхищение.

– О-о, знаешь, – сказала Салли, – он не большой любитель театра.

– Но он бывал здесь раньше, верно? Я видел тебя с ним после генеральной репетиции.

Она вроде бы собралась ответить, но потом снова повернулась к Ханне:

– Пошли, отведу тебя в гримерку.

Странно: мы с Салли уже много лет дружим, но она почти никогда не упоминает Фила, а я практически не вижу его. Я знаю, что он несовременный человек, не пожелавший, чтобы Салли работала после рождения их сына Джея. Возможно, он неодобрительно относится к платонической любви между мужчиной и женщиной или считает, что в драмкружке кипят сексуальные страсти. Ему стоит хоть раз побывать на нашем занятии, чтобы выкинуть из головы эту ерунду.

Ханна и Салли не спеша двинулись по коридору в зеленую комнату. Прочие стояли кружком, молча поглядывая на меня и стараясь делать это незаметно. Я ощущал исходящие от них страх и неуверенность. Надо было как-то разрядить напряженную обстановку.

– Люди, все нормально, – наконец произнес я. – Все в порядке. С ней все будет хорошо. Это просто одна из этих штук. Тед, сегодня ты был в ударе. Наташа, замечательная работа с париком, так держать! Рейчел, великолепная сцена обольщения викария, хорошо сыграно. Шон, ты, как всегда, отлично щупаешь задницы. О-о… не хочется нагнетать обстановку, но кто-нибудь в курсе, откуда течет вода?

– Ах да, я пытался тебе об этом сказать, – подал голос Шон. – В паровом котле протечка. На самом деле больше похоже на фонтан. Видимо, лопнула труба. Я отключил воду, но в задней комнате целое озеро.

В прошлом строитель, Шон всегда бывает полезен при всяких поломках, обрушениях и наводнениях в театре, которые случаются все чаще и чаще. Со своими коротко остриженными волосами, татуировками и майками из магазина «Фред Перри», он мог бы сойти скорее за типа, поколачивающего всяких актеришек в пабе, но благодаря врожденному интеллекту, а также целеустремленному преподавателю английского он развил в себе невероятный интерес к послевоенной британской драме. Он – единственный человек из моих знакомых, который цитирует «Оглянись во гневе»[2], занимаясь электропроводкой в каком-нибудь лофте. Когда его брат организовал фирму по перевозкам на такси, Шон уговорил назвать ее «Машины Годо» и выбрать слоганом фразу «А чего ждете вы?».

– Как это выглядит? – спросил я, пытаясь незаметно отвести его в сторону.

– Трудно сказать, я не сантехник. Я открыл задние двери, чтобы вода слилась. У меня есть приятель, который может осмотреть котел, но только утром.

– Будем мы готовы к завтрашнему вечеру?

Шон пожал плечами:

– Спросишь меня завтра.

Пора было возвращаться в привычную колею. Я повернулся к актерам:

– Давайте, вам надо переодеться и пойти в паб.

– Ты придешь на «разбор полетов»? – спросила Наташа.

– Нет. Отвезу Ханну домой. Похвалы будет расточать Салли. Спектакль прошел отлично, выходные получатся на славу.

И актеры гуськом направились в зеленую комнату. Тед легко похлопал меня по спине: