Корона для Миледи - Патриция Брейсвелл

Предложение Свена Вилобородого, должно быть, имеет для ее брата огромное значение, поскольку Ричард смотрит на вещи трезво. Он, вероятно, сочтет принесение в жертву своей младшей сестры приемлемой ценой, чтобы купить для Нормандии мир с Данией. Однако для невесты быть сосланной в далекую враждебную страну — это ужасный жребий. Для Матильды это было бы так же отвратительно, как и для самой Эммы. Она почувствовала спазм в горле от одной только мысли об этом.

Нет, брат не сможет так поступить ни с одной из них. Он не отправит их в такую даль. Их старших сестер он выдал замуж за знатных феодалов Бретани и Франкии[3], укрепив свои границы и значительно обогатив казну. Несомненно, он использует Матильду и ее саму для тех же целей, так как протяженность границ Нормандии велика и Ричард нуждается в союзниках.

Вместе с тем, Ричард амбициозен. Семейная связь с представителем королевского рода, пусть даже с сыном варвара Свена Вилобородого, поднимет авторитет ее брата во всей Европе. Пусть Свен Вилобородый — вождь викингов, а не христианский король, но его боится вся Европа, и это делает его ценным союзником. Эмма легко могла допустить, что перед таким аргументом Ричард не устоит, и со страхом думала, о чем они могут договориться с королем Дании в его покоях.

Она прошептала на ухо Энжи ласковые слова и затем, опасаясь, что викинги Свена Вилобородого могут пожаловать сразу за ним, поспешила назад, в замок. Она ничего не скажет Матильде. Их мать, безусловно, еще произнесет свое веское слово в этом деле, но все же Эмма боялась за свою старшую сестру.

Беспокойство тонкой острой иглой укололо сердце Эммы. Она не доверяла Ричарду.

25 декабря 1001 г. Рочестер, графство Кент

В том декабре в Англии неистовая метель ослепила и погребла бесчисленное множество путников на высоких известковых холмах Уэссекса, даже когда до укрытия оставалось всего несколько шагов. Неподалеку от Дарема, в Нортумбрии, на соломенную крышу большого дома лорда Торкельда навалило столько снегу, что она обрушилась под его тяжестью, похоронив под собой хозяина с семьей и их слуг, всего двадцать человек. На острове Уайт буря смела в море целую деревню. Пинхоу и Клист, процветавшие в прошлом городки в графстве Девон, дома, мастерские и лавки которых были разрушены набегами датских викингов минувшим летом, теперь были погребены под пятнадцатью футами снега, словно их вовсе не существовало.

В королевском замке в Рочестере, закутавшись в меха из-за пронизывающего холода, за праздничным столом сидел король Англии Этельред II вместе со своими советниками. Но даже если бы погода была более благоприятной, их настроение все равно оставалось бы мрачным. Без всякой радости, с угрюмой сосредоточенностью они пили рождественский эль в компании, в которой не было женщин. Мать короля, неизменно присутствовавшая при дворе на протяжении двадцати пяти лет, покинула этот мир около месяца назад, в ноябре, в день святой Хильды. Супруга короля дала жизнь двенадцатому ребенку в сочельник, а рождественским утром испустила дух. Ее холодное тело лежало под деревянными сводами королевской часовни, оплакиваемое придворными. До срока родившееся дитя, видимо, чувствуя потерю матери, никак не могло успокоиться на руках кормилицы. Каждый раз, когда на мгновение стихало завывание ветра и несвязное бормотание собравшихся, в зале становился слышен его слабый плач, словно стон затерявшейся между землей и небесами души. Приставленные к нему женщины, поджав губы, качали головами. Ребенок на этом свете долго не задержится, полагали они, поскольку не сосет молоко.

Мужчины же, составившие королю общество за стоявшим на невысоком помосте столом, не придавали младенцу и его будущему особого значения, так как у Этельреда уже было достаточно сыновей, и некоторые из них достигли совершеннолетия. Чего ему действительно теперь не хватало, так это жены, и они были решительно настроены подыскать ее королю, хочет он того или нет. Правда, у них не было единого мнения насчет того, где ее следует искать.

Король Этельред, человек, отягощенный своим прошлым и обеспокоенный будущим, сидел среди них, склонившись над серебряным блюдом, с позолоченным рогом для вина в правой руке. Двадцать два года, проведенные на троне, избороздили его лицо глубокими морщинами, что было необычно для человека, не встретившего еще своей сороковой зимы. Белые нити в его золотисто-каштановых волосах красноречиво свидетельствовали о трудностях правления, а массивная золотая корона, под которой склонилась его голова, была скорее тяжким бременем, нежели украшением.

Обводя своих советников взглядом бледно-голубых глаз, король ясно осознавал, где проходит граница, разделяющая их на два лагеря. Те, кто владел землями на севере, под водительством Эльфхельма, элдормена Нортумбрии, будут подталкивать короля жениться на его дочери Эльгиве, девице очаровательной и, король подозревал, такой же честолюбивой, как и ее отец. Этот брак укрепил бы связь между королем и северными феодалами, чья преданность Эльфхельму и друг другу была в определенной степени большей, чем лояльность своему королю.

Южные землевладельцы будут склонять его обратить свой взор в поисках невесты через Ла-Манш, в Нормандию. «Женись на сестре герцога, — станут они ему говорить, — и убеди ее брата принять сторону Этельреда в борьбе с датскими викингами, разоряющими города и монастыри Англии». Этельред подозревал, что уговорить Ричарда будет нелегко. Викинги хорошо платят герцогу за возможность заводить свои корабли в гавани на его берегу и продавать награбленное на огромном рынке в Руане. Если Этельред женится на одной из сестер герцога, подкрепив этот союз достаточным количеством золота, Ричард, вероятно, согласится закрыть свои порты для викингов, тем самым отняв у них возможность грабить английское побережье.

С другой стороны, Этельред понимал, что он может и не согласиться.

Шум в зале, немного притихший, пока гости набивали свои желудки, снова возрос по мере того, как застолье стало подходить к концу, постепенно превращаясь в попойку. Этельред сделал знак своему виночерпию, чтобы тот вновь наполнил его рог, затем, откинувшись на спинку стула, пристально оглядел присутствующих прищуренными глазами, наконец остановив взгляд на Эльфхельме из Нортумбрии. Элдормен поднялся со своей скамьи и теперь стоял среди группы вельмож и священников, занятый серьезным разговором с ними. Его лицо было грубым, как выветренный утес, и таким же непроницаемым. Этельреду никогда не удавалось уловить хоть малейшее движение мысли за этим словно высеченным из камня лицом, но он мог бы хоть на полцарства поспорить, что в этот вечер Эльфхельм искал сторонников в своем стремлении выдать дочь замуж за короля.

И он, несомненно, их найдет. По традиции король Англии выбирал себе невесту среди знатных родов королевства. И жена Этельреда, и его мать — обе были дочерьми северных землевладельцев. Правда, их отцы были не столь своенравными, как лорд Эльфхельм. Иногда королю казалось, что Эльфхельм — не живой человек из плоти и крови, а высеченное в мраморе изваяние. У Этельреда он не вызывал ни симпатии, ни доверия, но из осторожности король этого не показывал. И хотя он считал разумным держать своих недругов на коротком поводке, семейные узы представлялись ему все же слишком тесными, чтобы чувствовать себя в безопасности. Кроме дочери у Эльфхельма также есть и сыновья, и они, как и их отец, жаждут власти, которая появится у них после такого брачного союза. И эта власть, с учетом их богатств и вассалов на севере, может породить затруднения, которых не стоит ни одна девушка.