Поворот колеса - Тэд Уильямс

Джошуа наблюдал за ним, приподняв одну бровь.

— Они не ошибаются на твой счет, юный Саймон, — медленно проговорил он. — Под этой рыжей шевелюрой скрывается неплохая голова. — Принц положил руку на плечо Саймону. — В любом случае я не собирался решать вопрос с ними, пока Хотвиг не сможет присоединиться ко мне. Я тщательно обдумаю то, что ты сказал.

— Я надеюсь, вы сможете простить мне мою прямоту, — смущенно заметил Саймон. — Вы были очень добры ко мне.

— Я доверяю твоим суждениям, Саймон, так же, как я доверяю суждениям Фреозеля. Человек, который не прислушается к честному совету, просто глупец. Впрочем, человек, слепо следующий всем получаемым им советам, еще больший глупец. — Он сжал плечо Саймона, — Пойдем, прогуляемся обратно. Расскажи мне еще о ситхи.

Странно было пользоваться зеркалом Джирики по такой прозаической причине, как подравнивание бороды, но Слудиг сказал сегодня Саймону — и не слишком учтиво — что она выглядит несколько неопрятно. Прислоненное к камню зеркальце ситхи дружелюбно подмигивало в слабом свете послеполуденного солнца. В воздухе висел легкий туман, так что Саймону постоянно приходилось вытирать стекло рукавом. Незнакомый с искусством стрижки посредством костяного ножа — он мог бы попросить острое стальное лезвие у Слудига, но тогда риммерсман непременно устроился бы рядом, отпуская остроумные замечания — Саймон немногого достиг, успев только несколько раз порезаться, когда перед ним появились три молодые женщины.

Саймон видел всех трех в Новом Гадринсетте — с двумя он даже танцевал в тот вечер, когда его посвятили в рыцари, а самая тоненькая сшила ему отличную рубашку. Они казались ужасно молоденькими, несмотря на то, что он, по-видимому, был не более чем на год старше любой из них. Однако об одной девице, чья округлая фигура и темные кудрявые волосы напоминали горничную Эфсебу, он подумал, что она довольно привлекательна.

— Что вы делаете, сир Сеоман? — спросила тоненькая. У нее были большие серьезные глаза, которые она испуганно прикрывала ресницами, если Саймон слишком долго не отрывал от них взгляда.

— Стригу бороду, — грубо ответил он. Сир Сеоман, как же! Почему они позволяют себе издеваться над ним?

— О, не надо ее отрезать, — сказала кудрявая девушка. — Она выглядит просто роскошно!

— Нет, не надо, — эхом отозвалась ее тоненькая подружка. Третья, низенькая девушка с короткими светлыми волосами и веснушчатым лицом, покачала головой.

— Не надо.

— Я просто хочу подрезать се. — Он удивился женской глупости. Всего несколько дней назад люди погибали, чтобы защитить их. Люди, которых эти девушки скорее всего близко знали. Как они могут быть такими легкомысленными? — Вы действительно думаете, что она выглядит… неплохо? — спросил он.

— О да, — пробормотала Кудрявая, потом покраснела. — То есть, я хочу сказать, она заставляет вас… она заставляет мужчину казаться старше.

— Значит ты думаешь, что мне нужно выглядеть старше, чем я есть на самом деле? — поинтересовался он своим самым суровым голосом.

— Нет, — поспешно возразила она. — Просто… эта борода хорошо выглядит.

— Говорят, вы очень храбро сражались, — вступила в разговор Тоненькая.

Он пожал плечами.

— Мы сражались за наш дом… за наши жизни. Я просто старался остаться в живых.

— Вот в точности так же сказал бы Камарис! — восхитилась Тоненькая.

Саймон громко рассмеялся:

— Ничего подобного. Никогда бы он так не сказал.

Маленькая, девушка бочком обошла Саймона и теперь внимательно изучала зеркальце.

— Это зеркало эльфов? — прошептала она.

— Зеркало эльфов?

— Люди говорят… — Она запнулась и посмотрела на своих подруг в поисках поддержки.

Тоненькая пришла ей на помощь:

— Люди говорят, что вы с ними в дружбе. Что эльфы приходят к вам, когда вы их зовете волшебным зеркалом.

Саймон снова улыбнулся, на сей раз немного помедлив. Кусочки правды, обильно приправленные тупостью. Как это могло произойти? И кто говорил о нем? Странно было думать об этом.

— Нет, это не совсем так. Мне действительно подарил это зеркальце один из ситхи, но они, конечно, и не думают приходить, как только я позову. Иначе бы мы не стали сражаться одни против герцога Фенгбальда, верно?

— А может ваше зеркальце исполнять желания? — спросила Кудрявая.

— Нет, — твердо ответил Саймон. — Оно ни разу не исполнило ни одно из моих. — Он вдруг замолчал, вспомнив, как Адиту разыскала его в заснеженном Альдхорте. — Я хотел сказать, что на самом деле оно ничего такого не делает, — закончил он. Вот он и сам мешает ложь, с правдой. Не как еще объяснить им все безумие прошедшего года, чтобы это было понятно?

— Мы молились, чтобы вы призвали союзников, сир Сеоман, — серьезно сказала Тоненькая. — Мы очень боялись.

Взглянув на ее бледное лицо, Саймон понял, что она говорила правду. Конечно, они боялись и грустили — неужели теперь они не могут радоваться, что остались живы? Это совсем не значило, что они легкомысленны. Странно было бы, если бы они, подобно Джошуа, предавались печальным размышлениям, раскаянью и оплакиванию погибших.

— Я тоже боялся, — сказал он. — Нам очень повезло.

Наступило молчание. Кудрявая девушка поправила распахнувшийся плащ, обнаживший белую шею. Действительно потеплело, понял Саймон. Он уже довольно долго стоял неподвижно, но до сих пор ни разу не вздрогнул. Юноша посмотрел вверх, на небо, словно надеясь найти какое-нибудь подтверждение приходу весны.

— У вас есть леди? — внезапно спросила Кудрявая.

— Есть ли у меня что? — спросил он, хотя прекрасно ее расслышал.

— Леди, — сказала она, ужасно покраснев. — Возлюбленная.

Саймон минуту подождал, прежде чем ответить.

— Да нет, — сказал он наконец. Девушки смотрели на него в восторженном щенячьем ожидании, и Саймон почувствовал, что его собственные щеки начинают предательски горсть. — Да нет, — повторил он, с такой силой сжав канукский нож, что у него заболели пальцы.

— Ах, — сказала Кудрявая. — Ну что же, мы не смеем больше мешать вам, сир Сеоман, — ее тоненькая подружка тянула ее за рукав, но девушка не обратила на это внимания. — Вы придете на костер?

Саймон поднял брови:

— Костер?

— Празднование. Ну, и оплакивание тоже. В центре поселка, — она показала на палатки Нового Гадринсетта. — Завтра ночью.

— Я не знал. Да, я думаю, что смогу. — Он снова улыбнулся. На самом деле это вполне разумные молодые женщины, если только поговорить с ними немного. — И еще раз спасибо за рубашку, — сказал он Тоненькой.

Она испуганно моргнула.

— Может быть вы наденете ее завтра вечером.