100 великих курьезов истории - Николай Николаев

Когда заговор гвардейцев был раскрыт, принцу прозрачно намекнули, что за любое его участие в попытке ниспровергнуть Бирона с ним поступят так же, как и с любым российским подданным, и заставили подписать просьбу об отставке со всех военных должностей.

Понимая, что все может кончиться плохо, а главное, беспокоясь о том, что ее могут разлучить с ребенком, за дело взялась Анна Леопольдовна. Она отправляется к Х.-А. Миниху, и он, обрадованный тем, что принцесса на его стороне, начинает готовить новый заговор, о котором Антон Ульрих, вероятно, ничего не знал. В результате Бирон был устранен, Анна Леопольдовна стала регентшей, а принц уже через три дня получил чин генералиссимуса, о котором давно мечтал.

Антон Ульрих Брауншвейгский

В это время на российской политической сцене активизируется Елизавета, дочь Петра Великого. Антон Ульрих всеми доступными ему способами старался ослабить ее роль и не допустить к власти. Но Елизавету поддерживает гвардия… Встав во главе заговора, она не хотела пролития крови. Арест Брауншвейгского семейства проходил почти без шума. Больше всего пострадали дети: разбуженный Иоанн Антонович испугался обступивших его гвардейцев, и его, рыдающего, унесли вслед за матерью, а его младшая сестра на всю жизнь осталась глухонемой, так как ее в суматохе уронили на пол.

Елизавета Петровна приказала вернуть их с полпути, арестовать и заключить в рижской крепости. Через три года им было приказано отправиться в Холмогоры.

Когда в 1762 году на престол взошла Екатерина II, Антону Ульриху предложили, оставив своих четверых детей в Холмогорах, самому покинуть Россию. Вот тут проявились решительность и мужество, на которые он был способен. Принц Брауншвейгский отказался покинуть детей и умер в 1774 году.

Вероятно, в других, более благоприятных обстоятельствах военная карьера принца могла бы быть значительно более успешной. Но все же присвоение ему чина генералиссимуса было чисто политическим ходом, и Антон Ульрих Брауншвейгский вошел в ту часть русской истории, которая никак не связана с подвигами и военной славой.

В 1789 году народ во Франции восстал, арестовал короля и все его семейство, и теперь пришли к власти «друзья народа», вроде бывшего адвоката Робеспьера и господина Марата, который теперь именовал себя «гражданином».

Естественно, народу было обещано скорейшее достижение процветания страны и лучезарное счастье для каждого отдельного гражданина. Увы, вожди Великой французской революции были в своих декларируемых обещаниях далеко не первые…

Столь же естественно, что у революции и французского народа неожиданно нашлось множество врагов, не желавших всеобщей Свободы, Равенства и Братства. В срочном порядке пришлось создать революционные трибуналы и назначить общественных обвинителей противников новой власти, большинство которых составляли бывшие аристократы.

Одним из общественных обвинителей революционного трибунала во времена Великой французской революции служил гражданин Антуан Фукье-Тенвиль, проявлявший немалое усердие в уничтожении «врагов народа». Именно он оказался один из тех, с кем судьба решила сыграть злую шутку.

В тот день общественный обвинитель допрашивал графиню Анну де Ре.

– Значит, вы, сударыня, категорически отрицаете свое участие в работе тайного общества, поставившего перед собой целью свержение установленного во Франции порядка. Вам не нравится революция, мадам?

Дряхлая старуха в грязном кружевном платье посмотрела на обвинителя через толстые стекла лорнета и желчно усмехнулась:

– Развязанный вами кровавый террор вы называете порядком?

– Не вам судить об этом. К тому же про вас ходят слухи, что вы колдунья.

– Колдунья?

Обвинитель революционного трибунала Антуан Фукье-Тенвиль

Графиня зашлась дребезжащим старческим смешком.

– Тысяча извинений мсье Антуан: в тюрьме нет прачек, а заключенным не выдают мыла. Хорошо, что еще не дают умереть с голоду.

– Враги народа должны умирать на гильотине, – напыщенно заявил Фукье-Тенвиль. – Это справедливая месть и кара французского народа!

– Справедливая? Вы считаете справедливым отправлять на эшафот сотни ни в чем не повинных людей только потому, что они родились в дворянских семьях?

– Это не вашего ума дело! Революция должна защищаться от врагов!

– Мсье обвинитель, – вкрадчиво спросила графиня. – А вы не страшитесь сами оказаться в числе врагов народа и отправиться на эшафот без всякой вины, как те люди, которых вы сейчас отправляете туда?

– Ну, коль вы, мсье общественный обвинитель, считаете меня колдуньей, – тонко улыбнулась почти беззубым ртом старая графиня, – то придется поддержать столь лестную репутацию. Вы знаете, что один из моих далеких предков, маршал Франции, член ордена тамплиеров Жиль де Ре, взошел на костер за колдовство? Вы взобрались на самую вершину пирамиды террора, и она неизбежно поглотит вас.

– Эй, караул! – крикнул Фукье-Тенвиль. – Тащите старуху сразу на эшафот – гильотина заждалась ее головы…

Общественный обвинитель Антуан Фукье-Тенвиль рьяно выявлял врагов революции и выносил им смертные приговоры. Гильотина работала каждый день, и случалось, палач уставал дергать за спусковую цепочку, опуская острый треугольный нож, а его подручные едва успевали уносить корзины с отрубленными головами аристократов.

Когда Фукье-Тенвиль пожаловался друзьям, что у него ни на что, кроме следствия и казней, не остается времени, они посоветовали ему упростить процедуру:

«Сейчас ты каждый раз вынужден от начала до конца писать обвинительный приговор и подписывать его, отправляя на эшафот очередного осужденного к казни. Представь себе, что ты заранее, когда есть свободное время, полностью заполняешь необходимую бумагу и ставишь под ней свою подпись. Ведь все обвинения, за которые люди сейчас идут на смерть, совершенно одинаковы. Останется вписать только имя приговоренного, и все готово. Можно отправлять его на гильотину».

– Пожалуй, я последую твоему совету, – подумав, решил Фукье-Тенвиль…

Спустя некоторое время мсье Антуан оставил революционный трибунал и по приказу новых властей отправился комиссаром в одну из отдаленных провинций, чтобы на месте организовать поставки продовольствия в голодный Париж.

В один далеко не прекрасный день за ним вдруг пришли солдаты с ружьями во главе с офицером. Шел 1795 год.

Находясь в заключении, Фукье-Тенвиль добивался встречи с обвинителем трибунала, чтобы узнать, в чем его обвиняют. Наконец, эта встреча состоялась.