Операция `Карантин` - Виталий Забирко

Однако сколько ни шутил, ни иронизировал Никита, на душе было пакостно. Как ни крути, а неприятно ощущать себя шпионом в собственной стране, когда, как самый настоящий диверсант, связываешься с офисом не из комфортабельного гостиничного номера или из передвижной лаборатории МЧС, а с лона природы, забившись в кусты от постороннего взгляда. И, кстати, если его здесь обнаружат десантники генерала Потапова, то статьи уголовного кодекса о шпионаже ему не миновать на полном серьезе. Никакой Дерезницкий от суда не спасет. Хотя, конечно, до суда дело вряд ли дойдет. Как там в протоколах пишется: «Убит при задержании во время перестрелки…»

Тем временем компьютер самостоятельно вышел на связь с абонентом в Подмосковье и сообщил о готовности к передаче информации.

«Ашел, привет!» — не мудрствуя лукаво, написал Полынов светокарандашом на экране.

Минут пять никто Никите не отвечал, видно компьютер на даче Дерезницкого был включен, но оператора рядом не было. Наконец на дисплее появился ответ:

— «Кто на связи?!»

— «Я».

— «Кто — я?»

— «Атикин».

Никита усмехнулся. Из по-детски простенькой криптограммы его имени получилась вполне сносная фамилия.

— «?????»

Похоже, юмор Никиты не поняли, зато он ответил в том же ключе:

— «!!!!!»

Как говорится, каков вопрос, таков ответ.

Пару минут длилось молчание, наконец, видимо, его имя расшифровали и на дисплее замигали буквы:

«Полынов погиб в авиакатастрофе. Кто на связи?»

«В таком случае привет с того света».

— «?????»

Здесь уже Никита не вытерпел. Только этого ему не хватало, как, сидя в кустах, пустой болтовней заниматься.

«Слушай, Ашел, а не пошел бы ты..? Жив я! Случайно уцелел. Ребята все погибли, а мне повезло».

«Сегодня вечером прибывает самолет с гробом, в котором лежит тело Полынова. Как к этому факту относится его душа?»

Вероятно, у абонента после первоначального шока начало просыпаться чувство юмора. Но вот Полынову шутить на эту тему не хотелось.

«Ашел, не будь ослом. Самолет уничтожен после посадки двумя ракетами спецназовцев генерала Потапова. Повторяю, я уцелел чудом. От людей осталось кровавое месиво, поэтому и для меня нашелся цинковый гроб. Если не веришь, проведи эксгумацию».

Абонент снова на некоторое время замолчал.

«Ты уверен, что самолет ликвидирован по приказу Потапова?»

«Лично приказа не слышал, но ракеты со стороны командного пункта видел собственными глазами».

«Где ты сейчас?»

«Скрываюсь в кустах возле Каменки, как диверсант. Нужны новые документы и «легенда». Вводные для «легенды» — на мне полевая армейская форма без знаков отличий. Злой, грязный, голодный. После связи иду в город, нужна ориентировка по «легенде».

«Хорошо. Связной прибудет вечером после восьми часов. Погоди минуту…»

Минута растянулась на все десять, но Полынов терпеливо ждал. Несмотря на компьютерную технику, подбор правдоподобной «легенды» требовал времени.

«Запоминай», — наконец появились строчки. — «Ты — бывший капитан войск тыла Дальневосточного округа Николай Захарович Додик. Заведующий складами вооружения. Уволен в запас три месяца назад по сокращению армии. В настоящее время работаешь агентом-заготовителем в фирме «Дело всех» в городе Тюмени. В Каменке в ознакомительной командировке по поводу закупки сельхозпродуктов. В десяти километрах от города машина «жигули» сломалась, и ты пришел пешком. Шофер — Павел Алексеевич Буркин — подъедет вечером, когда починит машину. Встреча — с восьми до десяти вечера на центральной площади города. Он тебя узнает. Внимание! Тщательно ознакомься со следующими документами!»

На дисплее появилась сканированная страница личного дела капитана Додика. Не липа оказывается, действительно такой человек существует! Никита прикрыл глаза и стал «фотографировать» в памяти личное дело капитана.

Так… Родился… Отец… Мать… Сестра… Учился… Армия… Саратовское общевойсковое училище… Следующая страница. Жена… дочь семи лет… сын четырех лет… Служба… Мотострелковая дивизия… Дислокация — Приморский край, поселок Смоляниново… Следующая страница. Командир дивизии генерал-полковник… Начальник штаба… Начальник тыла… Подчиненные… Награды… Продвижение по службе… Увольнение… Следующая страница. Тюмень, улица… дом… квартира… Президент фирмы… Непосредственный начальник… Сослуживцы…

Итого десять страниц плотной информации о жизни отставного капитана, в которого на месяц-два превратится Полынов. Вполне достаточно, чтобы при первом знакомстве с кем-либо не проколоться, а большего при данном задании и не надо.

«Биографию усвоил».

«Какие еще будут вопросы?»

«Прошу предоставить информацию по Пущино».

Ответ опять задержался, но когда он высветился на экране, текст был сухим и официальным.

«Данные о Пущино получите от связного при личной встрече. Конец связи».

Другого, в общем-то, ожидать и не приходилось. Не принято в секретных службах гадать, жив или мертв агент, верить или не верить ему. Если есть хоть малейшее подозрение — проверка осуществляется при личной встрече.

Полынов выключил пентоп, собрал его, затем, как смог, вычистил одежду. Хорошо было бы искупаться, но речка настолько обмелела, что он больше бы вывозился в тине, чем помылся.

Два часа он потратил на то, чтобы обойти по холмам город и, согласно «легенде», войти в него по магистральному шоссе. Солнце палило немилосердно, в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, и с Полынова сошло семь потов, пока делал крюк вокруг города. Вот когда он пожалел, что на нем не тенниска, а на ногах не кроссовки. Армейские ботинки хороши, когда идешь по грязи, но не когда шагаешь по высохшей бугристой почве. Это только в маршевых песнях хорошо звучит, когда солдат попирает сапогами землю, — на самом деле все гораздо прозаичней. Все ноги сбил, пока выбрался на шоссе. И еще Никита пожалел, что вопреки вчерашним ночным клятвам никогда не выходить в путь без воды, выбросил пустую бутылку. Надо было набрать воды из речки — нет, конечно, пить сырую речную воду он бы не стал, не то состояние желудка, но тогда можно было бы ополоснуть лицо, намочить волосы.

Первый домик на окраине Каменки встретил Никиту заколоченными ставнями. Облупившиеся стены, покосившийся штакетник, сухие ветки садовых деревьев, выглядывавшие из-за домика, — все говорило о том, что участок давно заброшен и покупателей на дом не нашлось. Второй домик выглядел не лучше, но ставни были открыты, в палисаднике цвели ухоженные розы. Моложавая хозяйка в цветастом сарафане крутила ворот над колодцем, доставала воду и разливала ее в небольшие, пятилитровые, пластмассовые ведерки. Худой, белобрысый, загорелый до черноты мальчишка лет десяти в одних трусах подхватывал ведра, метеором уносился за дом и через пару минут возвращался за новой порцией.