Соблазненная дьяволом - Тереза Медейрос

— Было действительно очень хорошо, — пробормотала Эмма, — Что предлагаешь делать дальше?

Джейми откинулся назад, чтобы увидеть лицо Эммы. При этом его лицо было обезоруживающе серьезным.

— Я подумал, нам обоим надо снять одежду.

Эмма поняла, что ошиблась, поцелуем он явно не ограничится.

— Но… но… Тогда мы оба будем… раздеты.

Джейми помолчал, обдумывая ее слова.

— Тогда, если хочешь, можешь снять свою одежду. А я останусь одетым… пока.

Эмма смотрела на него с растущим подозрением:

— Мать никогда ни слова не говорила о раздевании. Мне кажется, я бы это запомнила.

— И что же она тебе говорила? — вздохнул Джейми.

— Она сказала, что я должна лечь на спину, закрыть глаза, и граф… — Эмма не могла сдержать дрожи, — мой муж просто поднимет на несколько дюймов подол моей ночной рубашки, разумеется, когда погасят лампы, и исполнит свой супружеский долг.

— Идея, конечно, привлекательная, но ничего не получится.

Загрубевшие подушечки его пальцев ласкали чувствительный затылок Эммы. Джейми понизил голос до хриплого рычания, и его влажное и горячее дыхание коснулось уха Эммы.

— Потому что я сойду с ума, если не увижу тебя обнаженной.

— Возможно, тебе удастся уговорить меня снять платье. — На этот раз Эмма задрожала от желания. — Если постараешься изо всех сил.

Его хриплый смех предупредил Эмму, что это был вызов, которого он ждал. Он приподнял ее волосы и нежно коснулся губами пульсирующей жилки у основания шеи.

Эмма затаила дыхание. Судя по обжигающим прикосновениям губ, своими жаркими поцелуями Джейми явно собрался растопить се платье.

Эмма запрокинула голову, предоставляя его губам полное господство над своей шеей. После нескольких мгновений такой сладостной муки ей пришлось уцепиться за рукава Джейми, чтобы удержать равновесие.

— Для грубого горца ваши прикосновения довольно убедительны, сэр.

— Эти высокомерные английские джентльмены и распространяют всякие мерзкие слухи о нас и о наших овцах. Они просто не хотят, чтобы их девушки знали, чего лишаются.

Язык Джейми путешествовал по изящной ушной раковине, и Эмма едва сдерживала стоны и поджимала от удовольствия пальцы ног.

— Может, они не хотят, чтобы их овцы знали, чего они лишаются.

Глубокий грудной смех Джейми согрел Эмму изнутри. Пока его губы продолжали ласкать ее ухо, руки осторожно спускали вниз ее платье, оголив одно плечо. Эмма мысленно поблагодарила Мьюиру за такое простенькое платье, не имевшее ни скользких жемчужных пуговиц, ни многочисленных рядов стальных крючков. Ни неприятного корсета, поддерживавшего грудь, которая уже жаждала прикосновений Джейми.

Потребовалось всего лишь одно осторожное движение, и грудь освободилась от лифа. Джейми смотрел на освещаемую лунным светом Эмму с потемневшим от страсти лицом, и она почувствовала, как участился ее пульс и затрепетало в животе. От удовольствия, нараставшего в ней с каждой секундой, напряглись и затвердели соски.

Это удовольствие пришло к ней вместе с чувственным наслаждением, когда Джейми наклонился и коснулся кончиком языка напряженного бутона груди. Он с невероятной нежностью ласкал языком твердый сосок, потом обхватил его губами. Теперь Эмма уже больше не могла сдерживать стоны безудержного наслаждения.

Она застонала вновь, когда Джейми завладел второй грудью, обхватив ее ладонью и нежно сжимая.

Откуда у человека может быть столько рук? Одна из них, воспользовавшись ее безумным волнением, забралась под юбку. Даже сейчас она скользила между колен все выше и выше, пока не коснулась шелковистых завитков между бедер.

Когда Джейми накрыл рукой ее плоть, словно Эмма больше не принадлежала себе, а только ему, она онемела от потрясения.

— Но моя мать никогда…

Джейми прикрыл ей рот, и в его глазах блестело изумление.

— Ты не могла бы больше не говорить о своей матери, дорогая? Во время занятий любовью большинство мужчин считает, что это… отвлекает внимание.

— Ее инструкции по поводу того, как отговорить мужа приходить к жене в спальню, еще больше… мешают сосредоточиться, — рассмеялась Эмма, когда он убрал руку.

Джейми удивил ее, наклонившись и поцеловав кончик ее носа, прежде чем вновь прижаться к ее губам. Его язык нежно ласкал ее рот до тех пор, пока губы Эммы покорно не раскрылись навстречу его губам. Он проник к ней в рот, совершая ритмичные движения языком, которые были и чувственными и неотразимыми. Очень скоро они дышали как одно целое, каждый вздох Эммы совпадал со вздохом Джейми.

И только потом его ищущие пальцы проникли сквозь шелковистые завитки между ее бедер и коснулись влажной горячей плоти. Он ловил губами стоны, рвущиеся с ее губ, его ловкие пальцы ласкали нежные лепестки плоти, открывшиеся, как некий экзотический цветок, наполненный самым сладким божественным нектаром.

Эмма никогда не знала, что можно получить такое безумное удовольствие. Она разрывалась между желанием плотно сдвинуть бедра, чтобы ослабить сладкую боль желания, возникшую между ними, или, наоборот, раздвинуть их пошире, чтобы Джейми мог ласкать ее. Но его прикосновения только усиливали эту боль, и вскоре ее дыхание участилось она стала жадно хватать ртом воздух.

Не обращая внимания на то, что она, сгорая от желания, уже двигалась навстречу его ладони, Джейми продолжал ласкать ее набухшую влажную плоть, словно в мире не было другого занятия, которое он бы предпочёл этому, и для этого у него впереди была целая ночь. В тот момент, когда Эмма решила, что больше уже не сможет терпеть его изящную дьявольскую пытку, подушечкой большого пальца Джейми стал ласкать круговыми движениями напряженный бутон плоти, что скрывался под шелковистыми завитками. В этот момент его длинный палец скользнул немного ниже и осторожно толкнулся вглубь ее тела раз, второй, третий, прежде чем проникнуть туда глубоко.

С губ Эммы вместе со стоном наслаждения сорвалось его имя, и ее тело, охваченное жаром страсти, задрожало от восхитительного, ослепительного восторга.

Как только Эмма смогла снова дышать, видеть и двигаться, она тут же села и сняла свои башмаки.

— Что ты делаешь? — встревожено спросил Джейми.

— Вознаграждаю твои усилия, — стаскивая чулки, ответила Эмма.

— О, я только начал, — предупредил Джейми, когда Эмма села на колени и сняла через голову платье.

Отбросив его в сторону, Эмма смело посмотрела в лицо Джейми, зная, что, стоя перед ним на коленях с растрепанными волосами, с горящими от удовольствия, которое он ей доставил, щеками и с набухшей грудью, она, должно быть, выглядит как большинство бесстыдных девиц. Но страх, что Джейми может принять ее за такую, развеяли страсть и благоговение, которые читались в его глазах, когда он как зачарованный впервые смотрел на ее обнаженное тело.