Халид. Во власти врага - Ая Кучер

– Продукты не те?

– Всё то.

– Такого хрена ты мне мозги ебешь?

– Я… Что?

Смотрю на мужчину, который отходит к бару, разливая по бокалам арманьяк. Раздраженно опускает хрустальную крышечку графина на дерево, ругается себе под нос.

А я стараюсь понять его слова. Эти два дня я была настолько погружена в себе, что не реагировала даже на его приставания и свою реакцию. Отвечала так, как хотелось моему телу.

Не сопротивлялась, никакой иллюзии нежелания. Сдёргивала с него рубашку, закусывала губу, расправляясь с ремнём. Что-то происходило между нами и я полностью забывалась в этой страсти.

Пока у меня нет другого варианта на побег, я просто живу секундой. Без сожалений и раздумий.

А сейчас оказывается, что Халиду это не нравится.

Что милый, пленница надоедает, когда перестаёт сопротивляться?

– Я жду ответ, - протягивает мне бокал, который я без промедления принимаю. Мужчина поднимает мои ноги с дивана, чтобы сесть и опустить их на свои колени. – Ада.

– Я правда не понимаю, что не так. Разве не этого ты хотел, чтобы я не спорила?

– В мои желания точно не входила твоя голодовка.

– А если она продлится? Если я не буду есть до тех пор, пока ты меня не отпустишь?

– Я запихну в тебя еду насильно.

Никакого другого ответа я от него и не ожидала. Как всегда, честно и жестко. Радикально противоположно тому, как его пальцы скользят по щиколоткам. Обводят косточку, забираются под край длинного платья.

– Я не голодаю, Хал. Просто, считай, это проверкой собственного духа.

– Хал? – единственное, на что он обращает внимание.

– Раз ты меня зовёшь Адой или колючкой, то я буду звать тебя Халом.

– Зови.

Халид отвечает совсем не так, как я ожидала. Ни грани злости на лице, сплошное равнодушие. А мне так хочется вывести его на эмоции. Увидеть хоть проблеск того, что хвалённая выдержка трещит по швам.

Мне нужно понять, что я действую на мужчину точно так же, как он на меня.

– Но наедине, не при моих людях. Усекла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А то что? За прилюдную дерзость отрежешь мне язык?

– Твоему языку, колючка, я найду другое применение.

Крепче сжимает мою лодыжку, заставляя согнуть ногу в колене. И укладывает прямо на то место, для которого должен пригодиться мой язык.

Вздыхаю, чувствуя под стопой твёрдость. И это невероятно заводит. Что вот так сижу с мужчиной, которого боятся многие шишки в городе. Я надавливаю пальцами на его возбуждение, ловя одобрительный кивок.

Это всё неправильно, ненормально и миллионы других «не». Но ничего не могу с собой поделать. Острота чувств зашкаливает, ударяя в голову лучше арманьяка.

– Господи, ты только трахаешься в своей жизни?

– Брань, Ада, я буду из тебя выбивать.

– Брань, - повторяю, потому что миллионы лет никто не говорит так. – Я думала, что ты женщин не бьёшь.

– Для тебя сделаю исключения. Твоя задница давно требует порки. А я слишком мягок с тобой.

– Не думаю, - надавливаю стопой сильнее на джинсы мужчины, чувствуя его стояк. – Что ты мягок.

– Ада, блять.

Мужчина перехватывает мою ногу, дёргая на себя. Проезжаюсь по дивану, роняя за спинку бокал с алкоголем. И это совершенно никого не волнует. Какое дело до остального, когда в ягодицы упирается возбуждение. А ладонь Халида ложится на лицо, притягивая ближе.

– Мне выезжать через тридцать минут. Разбираться с тобой и твоим языком я буду позже.

– Приехал и сразу обратно? – ерзаю, видя недобрый огонёк в тёмных омутах. – Ты же не сорвался, чтобы накормить меня?

– Бред не неси, колючка. Решил, что ты поедешь со мной. Поэтому собирайся и в путь.

– Поеду куда?

– На юбилей одного важного человека, нужно там засветиться. Будешь моей спутницей. Наряд в твоей комнате, не смей там ничего менять. Поняла меня?

Киваю, слезая с колен Халида. Значит, юбилей. Выход в свет, чтобы у меня точно не было возможности сбежать. чем больше людей знает о нас, тем большая опасность мне грозит.

– Скажешь хоть чей юбилей?

– Ты его точно не знаешь. ФСБшник один, поэтому помалкивай и улыбайся. Генералу Соболеву лучше не знать деталей.

Я благодарю всех Богов, о которых когда-либо знала, что стою спиной к мужчине. Пальцами сжимаю дверной косяк, оставаясь с ровной спиной.

Халид собирается навестить Соболева. Явно не с дружеским визитом, а предупреждением.

Влада Соболева.

Который мой начальник.

Который может сделать так, что его день рождения станет датой моей смерти.

У меня давит в висках и сложно собраться, хотя ещё ничего не происходит. Я просто добралась до своей спальни, разбирая пакеты с новой одеждой. Для юбилея.

Соболева.

Блять.

Я не понимаю мотивов Халида. И именно это давит сильнее прочего. Мне бы только определиться, зачем именно я ему. И тогда уже разбираться, и строить планы, и что-то говорить.

Но суть ведь в том, что каждую секунду мой мозг генерирует разные варианты. Хаотично скачет с идеи на идею, пытаясь найти подходящую стратегию. В итоге я торможу себя, сжимая лёгкую ткань платья в руках.

Халид мог просто развлекаться. Привык брать с собой на такие встречи каких-то девок, вот и меня позвал. Просто мимоходом, не желая заморачиваться.

Или с той же предысторией, но другой целью. Чтобы привязать меня сильнее. Сделать мишенью, о которой знают, что она близка с правой рукой Цербера. И может что-то знать, а значит – нужно добраться. Да, тогда плен Халида покажется мне желанным местом.

Мужчина мог узнать, что я связана с ФСБ, а теперь просто хочет проверить. Кто-то другой бы уже сорвался, припечатал к стене в поисках правды. Но это же Халид, ледяное спокойствие и выдержка лучше моей.