Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - Юлия Кантор

В справке Управления кадров РККА от 19 сентября 1938 г., направленной заместителю наркома обороны Щаденко, указано, что число уволенных из армии офицеров в 1937–1938 гг. составило 36 761 человек. В другом документе – «Справке-докладе о накоплении командных кадров РККА» от 21 марта 1940 г. говорится, что «за 1937–1938 гг. в связи с чисткой армии было арестовано, исключено из партии и таким образом выбыло из РККА – 35 000, в том числе 5000 политсостава». Среди репрессированных были 3 заместителя наркома обороны, нарком Военно-морского флота, 16 командующих войсками военных округов, 25 их заместителей и помощников, 5 командующих флотами, 8 начальников военных академий, 25 начальников штабов округов, флотов и их заместителей, 33 командира корпуса, 76 командиров дивизий, 40 командиров бригад, 291 командир полка, 2 заместителя начальника политуправления РККА, начальник политуправления ВМФ и ряд других видных политработников[402].

Из 9 военных работников (Ворошилов, Гамарник, Якир, Блюхер, Булин, Тухачевский, Егоров, Буденный и Уборевич), избранных XVII съездом ВКП(б) в состав Центрального Комитета партии, 7 человек в 1937–1938 гг. были объявлены «врагами народа», участниками «военного заговора», и только Ворошилов и Буденный сохранили свое положение, хотя на Буденного органы НКВД тоже сфабриковали показания о принадлежности его к «заговору».

Среди членов ЦИК СССР, избранных на VII Всесоюзном съезде Советов, было 36 видных командиров и армейских политработников. Из этого числа 30 человек в 1937 г. были объявлены «врагами народа».

Из 108 членов военного совета при НКО СССР к ноябрю 1938 г. сохранилось от прежнего состава только 10 человек[403].

Ворошилов, выступая на заседании Военного совета при НКО СССР 29 ноября 1938 г., не преминул коснуться темы репрессий в РККА, сохраняя при этом оптимистическую тональность.

«Когда в прошлом году, – заявил он, – была раскрыта и судом революции уничтожена группа презренных изменников нашей Родины и РККА во главе с Тухачевским, никому из нас и в голову не могло прийти, не приходило, к сожалению, что эта мерзость, эта гниль, это предательство так широко и глубоко засело в рядах нашей армии. Весь 1937-й и 1938 гг. мы должны были беспощадно чистить свои ряды, безжалостно отсекая зараженные части организма, до живого, здорового мяса, очищались от мерзостной предательской гнили…

Вы знаете, что собою представляла чистка рядов РККА… Чистка была проведена радикальная и всесторонняя… с самых верхов и кончая низами… Поэтому и количество вычищенных оказалось весьма и весьма внушительным. Достаточно сказать, что за все время мы вычистили больше 4 десятков тысяч человек. Эта цифра внушительная. Но именно потому, что мы так безжалостно расправлялись, мы можем теперь с уверенностью сказать, что наши ряды крепки и что РККА сейчас имеет свой до конца преданный и честный командный и политический состав»[404].

Эпидемия арестов в армии в 1938 г., после таких заявлений превзошла по размаху 1937 г. Были арестованы 2 маршала Советского Союза, 2 командарма I ранга, 1 (единственный в то время) флагман флота I ранга, 1 (единственный в тот период) армейский комиссар первого ранга, 2 последних командарма II ранга производства 1935-го г., 20 комкоров, 3 флагмана I ранга, 13 корпусных комиссаров, 49 комдивов, 36 дивизионных комиссаров, 97 комбригов[405].

За 1937–1938 гг. были сменены все (кроме Буденного) командующие войсками округов, 100 % заместителей командующих округов и начальников штабов округов, 88,4 % командиров корпусов и 100 % их помощников и заместителей; командиров дивизий и бригад сменилось 98,5 %, командиров полков – 79 %, начальников штабов полков – 88 %, командиров батальонов и дивизионов – 87 %; состав облвоенкомов сменился на 100 %; райвоенкомов – на 99 %.

Об интеллектуальном потенциале РККА и ее профессиональном образовательном уровне в предвоенное время можно судить и по таким данным: на сборах командиров полков, проведенных летом 1940 г., из 225 командиров полков ни один не имел академического образования, только 25 окончили военные училища и 200 – курсы младших лейтенантов. В 1940-м, предвоенном году, более 70 % командиров полков, 60 % военных комиссаров и начальников политотделов соединений работали в этих должностях около года. Это означает, что их предшественники (а порой не по одному на этих постах) были репрессированы[406].

Страна осталась с обезглавленной и деморализованной армией. Перспективные военно-научные исследования были фактически остановлены. В частности, был практически «прикрыт» Реактивный научно-исследовательский институт, основанный по приказу Тухачевского в 1933 г. Характерный пример: до 1937 г. испытания новейших технических средств противовоздушной обороны (ПВО) проходили под Москвой, где по предложению Тухачевского была создана специальная зона ПВО. Она была ликвидирована после его ареста. К идеям Тухачевского вернулись только 9 июля 1941 г., когда Государственный комитет обороны принял решение «О противовоздушной обороне Москвы», а 9 ноября – «Об усилении и укреплении противовоздушной обороны Советского Союза».

В июне 1940 г. началось формирование механизированных корпусов, включавших две танковые и одну моторизованную дивизию, мотоциклетный полк. Эти громоздкие соединения оказались абсолютно неприменимыми в «живых», неучебных боях. А идея «старых военспецов», поддержанная Тухачевским и Якиром, о формировании механизированной (танковой) армии в приграничных округах была намертво забыта. (Только в 1942 г. Ставка осознала необходимость создания подобных армий.) В начале марта 1932 г. под руководством Тухачевского, тогда – замнаркома обороны, начальника вооружений, состоялось заседание комиссии по реализации большой танковой программы. Было решено внести изменения в существующую организацию механизированных бригад и корпусов. В частности, в корпусе предполагалось иметь две-три механизированные бригады, один-два пулеметно-стрелковых батальона на транспортерах. К сожалению, и это предложение в дальнейшем было забыто – до начала Великой Отечественной войны.

В целом в период сталинских репрессий было истреблено высшего и старшего командного состава больше, чем СССР потерял за все четыре года Великой Отечественной войны. В письме всемирно известного публициста Эрнста Генри (отлично знавшего по антифашисткой работе М. Н. Тухачевского и многих других участников «Дела военных») к И. Г. Эренбургу есть характерные строки: «Никакое поражение никогда не ведет к таким чудовищным потерям командного состава. Только полная капитуляция страны после проигранной войны может иметь следствием такой разгром. Как раз накануне решающей схватки с вермахтом, накануне величайшей из войн Красная Армия была обезглавлена. Это сделал Сталин»[407].

«Дело военных» закончилось расстрельным залпом, и его эхо разнеслось далеко за пределы Советского Союза. За происходившим внимательно следили противники, которым через два года, в 1939-м, предстояло стать друзьями, а еще через два, в 1941-м, – заклятыми врагами. Колоритные воспоминания оставил гитлеровский министр пропаганды И. Геббельс. Через два дня после казни Тухачевского и других военачальников, 15 июня 1937 г., он зафиксировал в дневнике: «Кровавые приговоры в Москве ужасают. Там уже ничего не разберешь. Там все больны. Это единственное объяснение происходящего там. Огромное потрясение во всем мире»[408]. На следующий день: «Бойня в Москве вызывает большое потрясение во всем мире. Говорят об очень серьезном кризисе большевизма… Россия терпелива»[409]. Днем позже: «Пляски смерти в Москве возбуждают отвращение и негодование. Опубликованный список расстрелянных за короткое время показывает всю глубину болезни»[410].