Отважная - Холли Блэк

Луис закончил разговор.

– У тебя телефон почти разрядился.

Вэл кивнула.

– Что она сказала?

– Состояние Дэйва критическое. Лолли сбежала. Она не выносит больниц – ненавидит запахи или еще что-то. Рут там пришлось нелегко, потому что она отказалась говорить, что Дэйв принял. И, конечно, ей не разрешают его видеть, потому что она не родственница.

Вэл подергала разорванный край пластиковой обивки и, раздувая ноздри, несколько раз вздохнула. Она почувствовала новый прилив ярости, которая и так была невыносимо сильной.

– Может, ты…

– Я ничего не смог бы сделать. – Луис отвернулся и смотрел в окно. – Он не выживет, да?

– Выживет, – решительно заявила Вэл. Она может спасти Равуса. Равус спасет Дэйва. Это словно черные костяшки домино, установленные извилистыми рядами, и самое главное – их не опрокинуть.

Глядя на свои руки в занозах и пятнах грязи, Вэл не могла представить, что они могут кого-то спасти. Мысли остановились на флаконе у нее в рюкзаке. Снадобье соблазняло, обещало сделать ее быстрее, сильнее и прекраснее. Но Вэл не допустит глупостей и не станет такой, как Дэйв. Не больше щепотки. Не больше одного раза за сегодняшний день. Просто оно необходимо ей сейчас, чтобы держать себя в руках, погасить ярость и горе и одолеть Мабри.

Луис устроился на противоположном сиденье, закрыв глаза и скрестив руки на груди. Его голова лежала на рюкзаке Вэл, который он приткнул к металлической раме окна. Он даже не заметит, если она тихо уйдет в туалет.

Вэл встала, но что-то привлекло ее взгляд. Край одеяла съехал, открыв рукоять стеклянного меча, казавшегося в солнечном свете воздушным. Он напомнил Вэл про сосульки в волосах матери Равуса.

Равновесие. Как у искусно изготовленного меча. Идеальный баланс.

Она не сможет доверять себе, если внутри ее будет кипеть зелье, делая ее то опасной или рассеянной, то мечтательной или сосредоточенной. Неуравновешенной. Лишенной баланса. Вэл не знала, долго ли сможет удерживаться от искушения его принять, но заставила себя оттянуть этот момент еще на секунду. И на следующую секунду тоже. Вэл закусила губу и снова начала расхаживать по проходу.

Вэл и Луис сошли на остановке Лонг-Бранч. Они выскользнули на бетонную платформу, как только двери начали открываться. Несколько такси с желтыми маячками на крышах ждали у станции.

– Что будем делать теперь? – спросил Луис. – Где мы, к черту?

– Идем ко мне домой, – ответила Вэл. – Нам нужно одолжить машину.

Взяв меч за рукоять, она положила завернутый клинок себе на плечо и пошла вперед.

Кирпичный домик казался меньше, чем Вэл его помнила. Побуревшую траву засыпало листьями, деревья стояли черные и голые. Перед домом они увидели красную «миату» матери Вэл. Машина была припаркована на улице, хотя матери полагалось находиться на работе. Щиток покрывали смятые салфетки и пустые стаканчики из-под кофе. Вэл нахмурилась: матери не свойственна неряшливость.

Вэл открыла сетчатую дверь, чувствуя себя словно во сне. Все казалось одновременно и знакомым, и странным. Входная дверь была не заперта, телевизор в гостиной не работал. Несмотря на то, что день клонился к вечеру, свет в доме не горел.

Вэл стало не по себе, потому что она снова оказалась в гостиной, где увидела Тома с матерью, но еще более непонятным было то, что эта комната показалась ей очень тесной. Каким-то образом комната росла в воображении, пока не стала такой огромной, что невозможно было представить себе, как ее пересечь, чтобы попасть в собственную спальню.

Вэл сняла меч с плеча и бросила рюкзак на диван.

– Ма? – тихо позвала она.

Ответа не было.

– Просто найди ключи, – посоветовал Луис. – Прощение получить проще, чем разрешение.

Вэл начала поворачиваться к нему, чтобы огрызнуться, но движение на лестнице остановило ее.

– Вэл! – сказала мать, сбегая по ступенькам, и остановилась на нижней площадке.

Глаза у нее покраснели, лицо было не накрашено, волосы распущены и спутаны. Вэл при виде матери одновременно почувствовала и вину, и чувство удовлетворения (так ей и надо!) из-за того, что мать страдает, и глубочайшую усталость. Ей хотелось, чтобы они обе перестали мучиться, но не знала, как это сделать.

Мать медленно спустилась по последним ступенькам и крепко обняла Вэл. Девушка прислонилась к ее плечу, ощутив тонкий аромат мыла и духов. Глаза защипало от прилива чувств, но Вэл отстранилась.

– Я так волновалась! Я все время думала, представляла себе, что ты вот-вот войдешь, именно так, но ты все не приходила. Дни шли и шли, а ты не приходила, – срывающимся голосом повторяла мать.

– Я пришла, – сказала Вэл.

– Ох, милая! – Мать нерешительно подняла руку и провела пальцами по голове Вэл. – Ты такая худая. И твои волосы…

Вэл вывернулась из-под ее руки.

– Перестань, ма. Мне мои волосы нравятся.

Мать побледнела.

– Я не это имела в виду. Ты всегда красивая, Валери. Просто ты выглядишь совсем другой.

– Я и стала другой, – сказала Вэл.

– Вэл, – напомнил ей Луис. – Ключи.

Она бросила на него хмурый взгляд, а потом вздохнула.

– Мне нужно взять машину.

– Тебя не было несколько недель. Ты не можешь снова уйти!

Мать Вэл впервые посмотрела на Луиса.

– Я вернусь завтра.

– Нет. – В голосе матери зазвучали ноты паники. – Вэл, прости меня. Я прошу прощения за все. Ты даже не представляешь себе, как я за тебя тревожилась, чего только не придумывала. Я все ждала, что мне позвонят и скажут, что полиция нашла тебя мертвой в кювете. Ты не можешь заставить меня снова все это пережить!

– Мне нужно кое-что сделать, – сказала Вэл, – и у меня мало времени. Послушай, я не понимаю про тебя и Тома. Не знаю, о чем ты думала и как такое случилось, но…

– Ты, наверное, подумала, что я…

– Но мне это уже неинтересно.

– Тогда почему… – начала мать.

– Это не имеет отношения к тебе, и я не могу вернуться домой, пока все не закончится. Пожалуйста.

Мать вздохнула.

– Ты не сдала экзамен по вождению.

– Ты умеешь водить? – Луис только сейчас об этом подумал.

– У меня есть разрешение, – сказала Вэл матери, а потом повернулась к Луису. – Я прекрасно вожу. Я просто не умею парковаться параллельно тротуару.

Мать Вэл прошла на кухню и вернулась с ключами, подвешенными на цепочку с хрустальной буквой «Р».

– Я доверяю тебе, Валери, так что держи. Не заставляй меня пожалеть об этом.