4НЕ - Василий Головачев

– То есть искать надо «щупальце»?

– Нет, «Шупальцем» выброс Динло виден, только когда он его выбрасывает, здесь должно висеть колечко колебаний воздуха. Мы выпали из него прямо на горку…

– Так, может, оно висит над нами?

Леонтий поднял голову, глянул на небо, потряс головой.

– Нету его над горкой, я все глаза проглядел. Возможно, высадив нас, горловина действительно сместилась. Хотелось бы надеяться, что недалеко.

– Ладно, понял, давай искать.

Все трое разбрелись по неровной вершине горы-пирамиды, присматриваясь к её буграм, кучам камней и впадинам. За час изучили каждый квадратный метр площадки, собрались у квадроцикла.

– Может, ты принимаешь желаемое за действительное? – поинтересовался Назар. – И «щупальце», сбросив нас, исчезло?

– Нет, я не мог ошибиться, – уныло возразил Леонтий. – Возможно, действует эффект отдачи. Пуля, вылетая из ружья, толкает ствол благодаря полученному импульсу. Так и здесь: мы вылетели из канала – горловину отбросило.

– В таком случае мы её не найдём.

– Тут уж как повезёт, – пробормотал физик, теряя напор.

– Давайте обойдём наше пристанище по всему периметру, – предложил Назар. – Если горловина рядом со скалой – есть шанс её увидеть.

Волконская молча направилась к обрыву. Леонтий побрёл за ней.

Назар проводил обоих взглядом, заставил себя успокоиться, сел на бугорке в позе лотоса, сосредоточился на созерцании, сначала – себя, потом – окружающей среды.

Все звуки жизни вокруг: посвист ветра, скрип камней под ногами спутников, их голоса – исчезли, растворились в тишине. Воздух вокруг распался на зоны и струи разной температуры и плотности. Загудела скала под сидящим человеком – неслышно, в инфразвуковом диапазоне.

Назар достиг состояния самадхи – просветления, превратился в камертон, реагирующий на пронзающие голову тонкие поля. Он делал это упражнение каждый раз перед сложными операциями, и каждый раз это помогало настраивать организм на энергетическую отдачу, а душу – на победу.

Щёку лизнул холодный язычок иного ощущения, напоминавший морозный сквознячок.

Назар проследил направление «сквознячка», вышел из ступора сосредоточенности и подошёл к обрыву между двумя буграми.

Стена скалы уходила вниз рядами столбов. Но чуть ниже обрыва, метрах в семи под ним, висела странная, почти невидимая размытость, словно воздух в этом месте переливался сам в себе, искажая перспективу.

– Нашёл! – крикнул Назар спутникам, обходившим противоположный край площадки.

Леонтий кинулся к нему, как коршун на птицу:

– Где?!

– Под выступом, там, где столб раскрошился.

– А-а… вижу… это он!

Подошла Волконская, заглянула в бездну, опираясь на руку Назара.

– Мутное пятно?

– Воздух пляшет.

– Я тут проходила, не заметила.

– Я тоже проходил, дважды, – признался Леонтий. – У брата классная интуиция, он чистый экстрасенс.

– Ну, это ты перегнул палку, говорун, – сказал Назар, отвечая на оценивающий взгляд женщины, – но иногда мне удаются такие моменты.

– Птица говорун отличается умом и сообразительностью, – осклабился Леонтий, вспомнив старенький мультфильм о похождениях Алисы. – Предлагаю прыгнуть в эту кротовую, так сказать, дыру.

– Не спеши, – сказал Назар. – Ещё неизвестно, горловина это или нет.

Волконская вопросительно посмотрела на него:

– Что ты задумал?

– Во-первых, если прыгать в эту… гм, нору, то сразу всем вместе и лучше на квадроцикле. Во-вторых, давайте сначала проверим, нора это или нет.

– Как?

– Бросим в неё камень, посмотрим.

– Молоток, братишка! – восхитился Леонтий. – Отличная идея!

Нашли камень величиной с кулак, Назар прицелился и метнул булыжник в почти невидимый воздушный вихрик.

Пролетев несколько метров, обломок базальта вонзился в этот вихрик и бесследно пропал.

– Видели, неверующие?! – издал радостный вопль Леонтий. – Это и есть вход в канал! Я не ошибся! Я никогда не ошибаюсь! Хотите, прыгну первым?

– Я тебя сейчас свяжу, – пригрозил Назар, остужая восторги брата. – Нам нельзя действовать в одиночку. Мне пока никто не доказал, что мы попадём в район озера.

– Куда-нибудь попадём, – легкомысленно отмахнулся Леонтий. – Уверен, что дальше Земли не улетим, импульс не позволит. Зато выйдем там, откуда можно будет позвонить.

– Земля на две трети покрыта водой.

– Так что с того?

– А если нас выбросит над морем?

Леонтий смешался:

– В принципе, есть такая вероятность. Но если ничего не делать, можно сразу рыть могилу. Не знал, что ты пессимист.

– Я реалист.

– Ну и оставайся здесь, а я прыгну!

– Мальчики, – тихо проговорила Волконская, – предлагаю подождать час. Если никто не появится на горизонте…

– Да кого вы ждёте? – удивился Леонтий. – Американский спецназ?

– Самолёт…

– Нас никто не услышит, ни пассажиры, ни лётчики.

– И всё же подождём. Посидите здесь лицом к горизонту, я пройдусь за кустики.

– Тут нет никаких кус… – начал было Леонтий, но увидел кулак брата и замолчал.

Они находились на плоской вершине горы-пирамиды больше трёх часов, и организмы всех путешественников начинали требовать облегчения.

Волконская зашла за квадроцикл.

– Ага, – сообразил наконец Леонтий. – Знаешь, и мне бы не мешало отлить.

– Не здесь, над горловиной, отойди метров на двадцать, потом я.

Опорожнились, сделали по глотку воды. Вернулась начальница экспедиции. Назар отдал ей остатки воды.

– Разойдёмся?

– Зачем?

– Будем контролировать равнину с трёх стен, а если останемся вместе, только с одной.

– Хорошо.

Разошлись по сторонам, расположились над обрывами, вглядываясь в жёлто-бурую равнину, покрытую сухой травой и редкими островками сосен и елей.

Ни одно движение не нарушало мёртвого – несмотря на присутствие деревьев – спокойствия равнины. Лишь изредка становилось видным течение реки – по плывущим по ней веткам или островкам травы, да появлялись в небе орлы, стерегущие этот покой. Не летали над облаками самолёты, не плыли по реке катера или лодки с туристами, не ехали по долинам автомобили и не скакали всадники. Край выглядел пустынным и заброшенным, хотя в сотне километров от Башни Дьявола в небо упирались высотки городов, а всего в тридцати начиналась территория спящего Йеллоустоунского вулкана, медленно, но уверенно готовящего извержение.