Дети крови и костей - Томи Адейеми

Обещай мне, шептала она, сжимая мою руку, после того как воскресила Тзайна. Поклянись, что ты никогда не используешь магию крови. Если сделаешь это, умрешь. Я обещала ей, поклявшись магией аше, что однажды потечет по моим венам. И не могу нарушить обет, ибо слишком слаба, чтобы совершить колдовство.

Но разве у нас есть выбор? Не может быть, чтобы это было так трудно. Всего несколько часов назад магическая сила пульсировала в моей крови, а сейчас я ничего не чувствую.

Постойте-ка. Смотрю на ладони, вспоминая маленького предсказателя, истекшего кровью у меня на глазах. Я не только не смогла почувствовать его душу, но и не ощущала мертвых уже несколько часов.

Снова изучаю свиток, пытаясь разгадать скрытую в нем тайну. Кажется, что моя магия иссякла на арене. Я не чувствовала ничего с тех пор, как…

Миноли. Девочка в белом с большими, пустыми глазами. Так много всего случилось сразу, что я не поняла, когда ее дух мне ответил. Другие души на арене тонули в агонии и ненависти. Их воспоминания были полны ударов кнутов. Я чувствовала на языке соль их слез, но Миноли привела меня на грязные поля Мины, где она и ее остроносые сестры сажали кукурузу. Солнце палило нещадно, работа была тяжелой, но они пели и улыбались.

Иво ни игбоканле ми ориша, иво ни мо гбойю ле.

Я пою вслух, и мои слова уносит ветер. Я повторяю их, и ее нежный голос звучит в моей голове. Там Миноли провела свои последние секунды. Оставив зверство арены, она вспомнила свою тихую ферму. Вот где она хотела жить. И где умерла.

Миноли, шепчу я про себя заклинание. Эми авон ти о ти сунн, мо ке пе ин ни они. Э пада жаде нину эйя мимо ин. Суре фун ми пелу эбун ийебийе рэ.

Внезапно песок вокруг меня поднимается вверх. Я отшатываюсь, когда пыльный смерч вздымается и опадает к моим ногам.

– Миноли? – тихо спрашиваю я, хотя в глубине души знаю ответ. Закрываю глаза и чувствую запах земли. Гладкие зерна скользят между пальцев. Ее воспоминание такое живое, отчетливое, яркое. Если я вижу его так хорошо, значит, и она где-то рядом.

Простираю руки над песком и повторяю заклятие, вложив в него всю свою веру.

– Миноли, я взываю к тебе. Явись и благослови меня своим драгоценным све…

Белые символы сенбарии перетекают с пергамента на мою кожу. Знаки бегут по рукам, наполняя тело новой силой. Она наполняет легкие, как первый глоток воздуха после долгого погружения под воду. В пыльном смерче, окружившем меня, проступает фигура, грубое подобие девушки.

– О боги, – вскрикиваю я, когда дух Миноли протягивает ко мне руку из песка. Она гладит меня по щеке, и мир погружается во тьму.

Холодный воздух наполняет мои легкие. Я вернулся. Мой сон кажется явью. Еще секунду назад я сидел под изображением Ори, а теперь стою среди танцующих тростников.

– Сработало, – недоверчиво выдыхаю я и провожу рукой по серо-зеленым стеблям. Горизонт все еще теряется во мгле, по небу плывут облака, но кое-что изменилось. В прошлый раз поля казались бескрайними. Теперь поникшие тростники окружают меня кольцом.

Я трогаю еще один стебель, дивясь тому, насколько реалистично выглядят бороздки на их поверхности. Пути отступления и варианты атаки проносятся у меня в уме, хотя мое тело странно расслаблено. Чувствую себя как дома. Это не просто облегчение от того, что не нужно сдерживать магию. Такое чувство, будто я снова дышу. Во сне разлит покой, как будто из всех краев Ориши этот мне всех роднее…

Соберись, Инан. Я тянусь за пешкой, но не могу ее найти, и трясу головой, чтобы избавиться от предательских мыслей. Это не мой дом. Здесь нет покоя. Это – сердце моего проклятия. Если я достигну цели, все это исчезнет.

Убей ее. Уничтожь магию. Долг взывает ко мне. Не хочу подчиняться, но у меня нет выбора. Нужно следовать плану.

Лицо девчонки встает у меня перед глазами. Тростники расступаются от порыва ветра. Она материализуется подобно этим облакам в небе. Ее тело обретает устойчивые очертания, по коже струится синий дымок.

Я задерживаю дыхание, отсчитывая секунды. Когда туман рассеивается, я готов встретиться с девушкой. Ее обсидиановая фигура оживает. Она стоит спиной ко мне. Ее волосы теперь не такие, как раньше. Они не прямые, а вьются и белыми волнами падают ей на спину.

Она оборачивается, такая изящная и грациозная. Но когда ее серебряные глаза встречаются с моими, я вижу в них знакомый мятежный огонь.

– Вижу, ты покрасил волосы. – Она указывает на мою прядь и усмехается. – Нужно добавить цвета. Муху все еще видно.

Проклятье. Прошло только три часа с тех пор, как я нанес краску. Я неосознанно касаюсь пряди. Девчонка расплывается в улыбке.

– Вообще-то, я рада, что ты позвал меня, маленький принц. Сгораю от любопытства: тебя вырастил тот же ублюдок, что и Амари, но она и червяка не убьет. Расскажи, как ты превратился в чудовище?

Покой оставляет мой сон.

– Дура, – шепчу я сквозь зубы, – как смеешь ты оскорблять короля?

– Вижу, тебе понравился храм, маленький принц. Что ты почувствовал, увидев бойню, которую учинил твой отец? Гордишься им? Вдохновлен? Может, тебе не терпится сделать то же самое?

Воспоминания Лекана о других сентаро наполняют мой разум. Озорство в глазах бегущего мальчишки, затем руины и осколки камней, которыми оборвалась его жизнь.

Где-то в глубине души я молился, чтобы это не было делом рук отца.

Чувство вины поражает меня, как меч, вонзившийся в грудь Лекана.

Нельзя забывать, что стоит на кону. Долг превыше всего.

– Эти люди умерли, чтобы Ориша могла жить.

– Неужели? – Зели делает шаг вперед и с издевкой произносит: – Я вижу тень сожаления? Неужто у маленького принца нежное сердце?

– Ты ничего не знаешь! – Я трясу головой. – Ты ослеплена яростью. Мой отец раньше защищал вас, поддерживал магов!

Девчонка фыркает. От ее насмешки я вскипаю.

– Твои люди убили его семью! – кричу я. – Вы сами спровоцировали Рейд!

Она отшатывается, словно от удара.

– Так это я виновата, что солдаты твоего отца ворвались к нам домой и забрали мою мать?

Воспоминание о темнокожей женщине встает перед ней так ясно, что передается мне. Как и у девчонки, у женщины полные губы, высокие скулы и дерзость в глазах. Впрочем, глаза у нее другие – не серебряные, а черные, как ночь.

Это воспоминание пробуждает в Зели темные силы. Ненависть.

– Жду не дождусь, – еле слышно выдыхает она, – когда он узнает, кем ты стал. Посмотрим на твою храбрость, когда отец повернется против тебя.

Я вздрагиваю. Она ошибается. Отец был готов простить измену Амари. Когда с магией будет покончено, он помилует и меня.