Австро-Венгерская империя - Ярослав Шимов

замыслы Наполеона дополнялись желанием поставить на колени Англию, для чего ему была необходима экономическая изоляция непокорного острова. Для этого нужно было завершить «реконструкцию» Германии, окончательно подчинив ее французскому влиянию. Здесь на пути Бонапарта встала Пруссия.

Непоследовательная политика короля Фридриха Вильгельма III, который то флиртовал с Наполеоном, то находился на грани войны с ним, излишняя самоуверенность прусской патриотической партии во главе с королевой Луизой, чрезмерные надежды, возлагавшиеся в Берлине на недавно заключенный союз с Россией, — все это привело к тому, что Пруссия выступила против Наполеона в самый неподходящий момент и фактически в полном одиночестве (русские войска на первом этапе войны не успели оказать ей поддержку). 14 октября 1806 г. французы в «битвах-близнецах» при Иене и Ауэрштедте разнесли прусскую армию в пух и прах. Наполеон вступил в Берлин, и с Пруссией было бы покончено, если бы Россия не выполнила свои союзнические обязательства, начав войну против Франции. Кровопролитная кампания 1807 г. завершилась победой Наполеона при Фридланде, после чего на плоту посреди Немана у селения Тильзит русский и французский императоры заключили мир, фактически разделивший континентальную Европу на сферы влияния двух империй. Пруссия благодаря заступничеству Александра I сохранилась как независимое государство, но в сильно урезанном виде и с армией, численность которой была ограничена 42 тыс. человек. Клан Бонапартов радовался новому приобретению: специально для младшего из братьев, Жерома, из отрезанных от Пруссии западных провинций между Эльбой и Рейном было создано королевство Вестфалия.

Еще до разгрома Пруссии под покровительством Наполеона был создан Рейнский союз, в который вошли 16 князей, объявивших о выходе из состава «Священной Римской империй». Франц II/I вынужден был смириться с гибелью древнейшего государственного образования Европы и торжественно сложить с себя титул и корону римско-германского императора. Это произошло 6 августа 1806 г. Интересно, что Империя, просуществовавшая (если вести отсчет от Карла Beлкого) более тысячи лет, была оплакана очень немногими современниками. Ее формальное упразднение стало лишь окончанием долгой агонии, начавшейся после Вестфальского мира 1648 г. Сожаления, звучавшие в связи с концом империи в 1806 г., были связаны главным образом с обстоятельствами ее окончательного крушения. Австрийский посланник при рейхстаге в Регенсбурге Фаненберг так писал об этом: «Низко, очень низко во всех отношениях пала старая добрая Германия, которая, будучи единой, смогла дать отпор даже римлянам; теперь, уступив розни интересов, она пала столь низко».

Однако призрак империи будоражил умы немцев на протяжении последующих десятилетий. Она жила в их памяти как воспоминание — или напоминание? — о нереализованных возможностях, о несостоявшемся объединении, и уже скорее как миф, чем реальное историческое явление, способствовала подъему немецкого национализма в XIX столетии. События и персонажи из истории погибшей империи нередко служили приверженцам различных националистических течений Германии для подтверждения верности собственных идеологических построений. Так, национал-либералы видели для себя образец в германизаторской политике Иосифа II и либеральном наследии Леопольда II. Прусская же официальная пропаганда эпохи Бисмарка и объединения Германии «железом и кровью» апеллировала к средневековой истории, проводя, например, параллель между «императором Рыжая Борода» — Фридрихом Барбароссой и «императором Белая Борода» — Вильгельмом I Гогенцоллерном как символами былого и нынешнего единства и могущества германского рейха. Как бы то ни было, для Габсбургов отказ от римско-германского императорского титула и сопряженного с ним, пусть даже чисто формального, звания первого монарха Европы означал в первую очередь «завершение строительства Австрийской империи и отказ от старых универсалистских обязательств» (Wandruszka. The House ofHabsburg, 163). Тем не менее вынужденную утрату древней короны в Вене не могли не считать очередным оскорблением со стороны «корсиканского узурпатора». События 1806 года способствовали тому, что австрийская «партия войны», совсем было сломленная после Аустерлица, опять подняла голову. Душой этой партии стала императрица Мария Людовика — третья жена Франца I, дочь герцога Моденского Фердинанда, брак с которой император заключил в январе 1808 г. Третья супруга, в отличие от других жен императора, интересовалась политикой и была преисполнена ненависти к Наполеону, который лишил ее родителей Модены. Мария Людовика находилась в приятельских отношениях с графом Штадионом и всячески поддерживала его реформаторские усилия. «Я хотела бы быть мужчиной, чтобы служить государству», — писала пылкая императрица. Она и Штадион сходились во мнении, что монархия должна использовать первую подходящую возможность для того, чтобы отомстить корсиканцу.

Эрцгерцог Карл под влиянием Штадиона постепенно изменил свою позицию. Очень большое, очевидно, даже преувеличенное значение в Вене придавали начавшим поступать в 1808 г. вестям из Испании, где Наполеон столкнулся с небывало сильным и ожесточенным сопротивлением. Известию о победе испанцев над французским отрядом при Байлене габсбургский двор радовался как триумфу собственных войск. В Австрии спешно создавалось народное ополчение — ландвер; таким образом правительство сделало первый шаг к введению всеобщей воинской повинности и созданию современной армии. В апреле 1809 г. сторонники войны увлекли за собой колеблющегося императора. Эрцгерцог Карл обратился с пламенным манифестом ко всему немецкому народу. «Наше дело — дело Германии!» — писал он. Это был едва ли не единственный случай, когда Габсбурги попытались использовать в своих целях националистические чувства. Уже сам этот факт говорит об исключительно серьезном положении, в котором оказалась монархия, вступая в новую войну с наполеоновской империей — без союзников, с недостатком средств и в условиях, когда военная реформа была еще далека от завершения.

Германия не откликнулась. Кроме восстания тирольских

крестьян под предводительством Андреаса Хофера, авантюры

майора Шилля, напавшего со своими сторонниками на несколько французских отрядов в Германии, и ряда других небольших выступлений, немцы не предприняли ничего, чтобы поддержать, военные усилия Австрии. Во-первых, националистические настроения в Германии в тот момент еще не были столь сильны, во-вторых, слишком велик оказался страх перед непобедимым Наполеоном и слишком ничтожной представлялась вероятность того, что неоднократно битая габсбургская монархия сможет наконец одолеть его. Австрии пришлось воевать в одиночестве.

Боевые действия длились недолго. Французы, опрокинув армию эрцгерцога Карла, 13 мая 1809 г. вновь заняли Вену. Девять дней спустя основные силы австрийцев преградили Наполеону дорогу у селения Асперн. Настал зведный час австрийского генералиссимуса: его армия, сражавшаяся упорно и мужественно как никогда, воспользовалась подарком судьбы — падением моста, отрезавшего часть французских войск от основных сил, — и нанесла Наполеону поражение. Вполне вероятно, что в этот момент Бонапарт был готов к мирным переговорам на достаточно выгодных для австрийцев условиях. Не менее вероятно, что решительные и энергичные действия эрцгерцога Карла сразу после Асперна могли бы превратить победу в сражении в победу в целой войне.