Луки и арбалеты в бою - Григорий Панченко

Потом, дистанция двести шагов – это заметно меньше, чем двести ярдов. А двухсотярдовое расстояние у английских longbowmen считалось «кандидатским минимумом» для эффективной стрельбы: с теми, кто на таком расстоянии не пробивает доску, вообще не разговаривали. «Докторская степень» наступала на 400 ярдах. И это, кстати, не предел.

(На такой дистанции требовалось не только попадать в мишень, но и пробивать ее. Мишень же была толщиной в дюйм и изготовлена из хорошо просушенной сосны.

А еще один показатель мастерского класса у английских лучников – умение поражать две такие мишени из сосновых досок, расставленные друг за другом на расстоянии, превышающем длину стрелы. При этом стрела должна прошить первую мишень не просто насквозь, но так, чтобы не завязнуть древком или оперением – а во вторую воткнуться глубоко, хотя тут уже сквозного пробивание не требовалось. К сожалению, о дистанции до такой вот сдвоенной мишени средневековые источники молчат, но стрельба велась явно не в упор.)

Так что Пекинесу… то есть Бультерьеру… ну, вы поняли… особенно хвастать нечем. Даже тем, что он, на мой вкус, скорее норманн, чем славянин: фрау Семенофф хронически одержима комплексом неполноценности перед Великим Скандинавским Мифом и всеми силами отчаянно «славянизирует» варягов. Но это, как говорили те же классики, опять-таки «совсем другая история». Современные же читатели вообще обычно изучают историю праотеческого лука по книге А. Ф. Медведева «Ручное метательное оружие…», 1966 г. издания… а не по первоисточнику (С. К. Богоявленский «Вооружение русских войск…»., Исторические записки АН СССР, вып. 4, 1938, М.)… sapienti sat…

В любом случае никакому варягу я не посоветовал бы стрелять из такого лука в прыжке с пируэтом, как время от времени ухитряется Волкодав. Все-таки лук – не винтовка, у которой для выстрела достаточно нажать на спуск; помимо «разрывного» движения рук в натяжении тетивы участвует все тело, включая (прежде всего!) опорную ногу. Ну и во что же она упирается в момент прыжка?

«Проблема опорной ноги» по валлийским рисункам XIII в.

Интересную параллель позволяют провести некоторые изображения из раннесредневекового Уэльса. Там лучники (легковооруженные, явно с невысоким воинским статусом – но именно воины) выходят на боевой стрелковый рубеж босиком, точнее – наполовину босиком: левая нога, при стрельбе из лука с особой силой упирающаяся в землю, обута в специальный башмак. Можно предположить, что это «требование местности»: лучники в какой-то степени столкнулись с той же проблемой, которая была характерна для… арбалетчиков, вернее, тех из них, которые пользовались ранними типами натяжных механизмов или даже вовсе обходились без оных (более подробно о технике натяжения арбалета – в другой главе). Известно, что такие арбалетчики старались давать бой на как можно более плотной почве. Зыбкий или мягкий грунт – болото, снег, толстый слой палой листвы, иногда и просто пахота, – даже будучи вполне пригоден для передвижения, мешал повторно заряжать арбалеты: оружие «вгрузало» в землю…

Но мы, кажется, опять отвлеклись. Вернемся из средневекового Уэльса и тем более из пространств славянской фэнтези в настоящую Древнюю Русь. Как там обстояли дела со стрельбой из лука?

В домонгольский период Русь луком на поле боя, конечно, пользовалась (главным образом – в коннице), но весьма умеренно. Это было вспомогательное оружие начала битвы и «огневой поддержки» натиска тяжелых копейщиков (тоже конных). Практически все более или менее значительные битвы не обходились без лучников и начинались с перестрелки, но… из великого перечня зафиксированных в летописях сражений известно лишь два, исход которых во многом определила перестрелка. Видимо, Русь не пошла бы ни по английскому пути, ни по монгольскому. В «доармейский» период лук, как классическое оружие засад, играл несколько большую роль, но к XI–XIII вв. стал постепенно отходить на второй план. Пожалуй, «вектор развития» был устремлен на создание очень своеобразной, максимально восточной, но при этом европейской по своему типу конницы как основного войска. Нет никаких оснований сомневаться, что на этом пути были возможны столь же впечатляющие результаты, как получились через несколько веков у тех же польских или венгерских гусар.

Однако вот тут НАСТОЯЩАЯ восточная конница державы чингисидов переломила нашу военную – и не только – историю. Огромную роль в этом сыграл кавалерийский лук. Но, безусловно, не сам по себе (рыцарское копье тоже страшно не само по себе!), а как один из факторов крайне специфической войсковой культуры, общей тактики боя и т. п. Ведь по чисто боевым качествам он не слишком отличался от оружия половцев и крымских либо волжских татар, с которыми вполне получалось воевать до и после монгольской катастрофы…

Вообще, боевой лук очень во многом – атрибут культуры. Хотя бы потому, что лучнику, дабы он состоялся как воин, требуется определенный достаток, досуг (правда, до отказа заполняемый тренировками), да уж и свобода. С другой стороны, уже состоявшийся как воин лучник – не одиночка, понятно, а «сословие» – и сам способен вполне эффективно отстоять эти свои привилегии…

* * *

Типологически древнерусский лук относится к категории скорее «сложных», чем «сложносоставных». В этом он близок к лукам соседних народов Восточной Европы. Его конструкция выяснена по археологическим материалам довольно хорошо. Составные части древнерусского лука имели специальные названия: середина лука называлась рукоятью, длинные упругие части по обе стороны от нее – рогами или плечами лука, а завершения с вырезами для петель тетивы – концами. Сторону лука, обращенную к цели во время стрельбы, называли спинкой, а обращенную к стрелку – внутренней стороной (или «животом», как у арабов). Места стыков отдельных деталей (основы с концами, накладок рукояти с плечами и т. д.) скрепляли обмоткой сухожильными нитями.

Тетива для луков свивалась из растительных волокон, шелковой нити и сыромятной кожи.

Сила средневековых луков была огромной, но применительно к древнерусскому луку ее толком не просчитывали. Надо думать, примерно как у соседей: оптимум от 20 до 40 кг, редкий труднодостижимый максимум – порядка 80 кг.

При стрельбе из лука широко использовались приспособления, предохраняющие руки лучника от повреждений: перчатки и наплечники, напульсники (щитки для запястья левой руки), костяные или роговые кольца для указательного пальца правой руки. Опять-таки нельзя сказать, что весь этот комплект характерен или вообще хорошо прослежен для древнерусских, московскорусских, новгородских, донских и запорожских луков. Вероятно, он не был единообразен. Вообще же тут много неясностей, а встречаются и неправомерные атрибуции (например, казацкое костяное колечко, найденное на месте битвы под Берестечком, поспешно объявили «лучным кольцом для большого пальца» – а это скорее всего просто бытовой перстенек).

Для удобства и сохранности лук носили подвешенным к поясу или на ремне через плечо в специальном футляре – налучье. Стрелы носили в отдельном футляре – колчане, оперением кверху, обычно до 20 стрел на колчан. На Руси стрелы обычно изготовляли из сосны, ели, березы. Длина их колебалась чаще всего в пределах от 75 до 90 см, толщина – от 7 до 10 мм. Поверхность древка стрелы должна быть ровной и гладкой, иначе стрелок серьезно поранит руку, так что древки обрабатывались с помощью костяных ножей-стругов и шлифовались брусками из песчаника.