Сын палача - Андрей Сергеевич Ткачев

рассказать. Думаю, что Томек размышлял об этом всю дорогу, но так и не пришел к конкретному заключению. Однако молчание затягивалось.

– Просветить, да? – по нам скользнул высокомерный взгляд, но я не отреагировал на это, как и Зак, который ничуть не возмутился. Грахтарн сосредоточился и начал плести какие-то чары. По ощущениям я понял, что он ставит чары защиты от прослушивания. Расточительно, на мой взгляд, тут некому за нами следить, и в то же время это вызывало зависть. Здесь была сложная и неприятно затратная магия. Предусмотрительно, это заставляло относиться к его словам серьезней. – Вы, безмозглые мальчишки, только успевшие нюхнуть пороху. Гонора много, мозги есть, а вот опыта ни на грош, – проворчал он. – Ничего не кончено, юный Раган. Несмотря на прошедшее время, несмотря на политику переселения, проводимую вэллами, ничего еще не кончено. Да, мы многих потеряли на войне, но костяк ларрианского дворянства отступил, не попался в лапы имперским ищейкам. Мы ждем подходящего момента, чтобы нанести удар.

Я напрягся, как охотничий пес, заметивший, что хозяин готовится к выстрелу. Дело даже не в том, что слова Томека звучали как лозунг, призывающий к восстанию.

– Граф. Вам что-нибудь известно о моей семье? Я не получал о них вестей долгое время. Когда фронт докатился до столицы, их там уже не было.

Но Грахтарн лишь отрицательно покачал головой.

– Нет, парень. Я навел справки на твой счет. Если хочешь, могу устроить тебе получение всех заслуженных медалей. Но о твоих родителях я ничего не знаю. Они действительно исчезли, даже непонятно – когда именно.

Плохо. Я так ни на шаг и не продвинулся в поисках.

– Они, вероятно, живы. Мертвых бы нашли. А живые спрятались, – граф криво улыбнулся. – Вот только неясно, что заставило их скрыться. Но это не проблема сегодняшнего дня. Пойми, парень. Империя – колосс на глиняных ногах. У нее много проблем, противоречия раздирают на части. Пятерка пока еще удерживает своим влиянием разношерстное дворянство от бунтов и предательств. Упорно поддерживается иллюзия стабильности и крепости государства.

– Допустим, – натянуто согласился я, не до конца убежденный словами старика. Предполагаю, все намного сложнее, чем он пытается донести своим рассказом. – Вот только имперское дворянство считает себя именно имперским. Я могу чего-то не понимать, но… Допустим, что Пятерка потеряет контроль. Допустим, император потеряет легитимность. Я поверю, что правителя скинут и посадят другого. Поверю, что сильнейшие кланы будут драться друг с другом за власть.

Граф на это злорадно улыбнулся, его бы такой поворот событий вполне устроил.

– Вот только я не поверю, – продолжил я, – что кто-то позволит куску империи отвалиться от нее. Имперские дворяне уже считают эту землю своей, уже собирают здесь налоги, уже вовсю используют. Я не верю, что они позволят вам возродить Ларриану. Вэллийцы уже не раз показывали, что свое они так просто не отдают.

Граф нахмурился, обжигая меня злым взглядом:

– Это мы еще посмотрим, мальчишка.

Грахтарн развернулся и покинул мою палату. Переговоры зашли в тупик, нам не о чем договариваться со старым магом смерти, который видит только один путь в сложившейся ситуации. К тому же вопрос с проклятием все так же остался не разрешенным, проблема остается. Придется искать другой путь…

Или искать способ убить одного из рода Грахтарн.

Глава 9

Илара, как ближайший к месту происшествия член ордена паладинов, задумчиво обходила так и не тронутую никем тушу лютоволка. Местные просто не знали, что делать в таких случаях, и оставляли работу с этими тварями на откуп ордену или хозяину земель. Вот только хозяина у этой земли еще не было, сказывался бардак, царивший здесь после завоевания. В ордене тем временем шли внутренние перестановки, связанные с исчезновением королевства. Что же касается падальщиков и банальных червей, то сочащаяся магией, чуждая обычному живому миру тварь пугала и отталкивала всех, кто мог заинтересоваться мертвой тушей. Через несколько дней, когда окончательно иссякнет магическая сила монстра, охочие до мертвой плоти существа придут в движение. Но не сейчас. Ее напарник был рядом, но предпочитал стоять в стороне, давая возможность спокойно думать. Бин уже давно уяснил, что светловолосую воительницу в такие моменты лучше не трогать, иначе из ангела она превратится в сущего демона и своей язвительностью будет готова достать любого. И как такие противоположности могут уживаться в одном человеке?

Илару же в данный момент занимал совершенно другой вопрос. Лежавший перед ней зверь одним своим существованием нарушает сразу несколько законов, составляющих фундамент имеющихся знаний. Паладины никогда не были магами (в общепринятом смысле, так как их заклинания носили специфичный характер, который не позволял укладываться в стандартную схему), но в то же время они знали и чувствовали то, что не могли знать и чувствовать маги. Порядок. И нарушение этого порядка магами.

Монстры также являлись нарушением порядка, но в них все было более или менее привычно. Естественный хаос живой природы рождал этих существ – да, но это нарушение порядка протекало по определенным принципам и закономерностям.

А этот лютоволк…

Первой и самой большой очевидной странностью было сочетание существующих в нем аспектов, которые легко определялись девушкой, бывшей довольно сильным магом, даже спустя несколько часов после смерти этого крупного зверя.

Сфера жизни, как и смерти, редко порождала что-то подобное, но, когда это происходило, получившиеся существа всегда стояли особняком от всех остальных монстров. Очень редких монстров. Смерть создавала отвратительную, чуждую миру нежить. Рядом с источниками жизни изредка появлялись не менее чуждые нормальному миру создания – феи и единороги. Все эти создания представляли чрезвычайную опасность, просто потому, что могли в какой-то мере контролировать столь сильные аспекты магии, и защититься от их влияния было крайне проблемно.

Лютоволк, чья способность основана на аспекте жизни, не должен существовать. Ни в одной из книг ордена не упоминалось о таком сочетании аспектов, а паладины обладали огромной библиотекой, в которой находились знания практически о всех видах магических существ, что обитали на этом континенте. Но вот он, прямо перед ней.

К тому же все монстры порождались хаотичными, неупорядоченными проявлениями магических сил. Само их существование было случайностью, ошибкой (впрочем, как и магов, но это уже философский диспут). Но не в данном случае. Этот конкретный лютоволк был стабилизирован. Жизнеспособен. Его стабилизировали вмешательством извне, иначе особь не смогла бы прожить столько времени.

Илара присела рядом с поверженным зверем, направляя свою силу, изучая его, изучая каждый узел этой уже мертвой, бездействующей, но все еще пропитанной магией структуры. И чем глубже она погружалась,