Венец многобрачия - Наталья Александрова

– Да, если вас не затруднит, я выпила бы чашечку кофе, – ответила злодейка слегка охрипшим голосом.

«Что, милая, утомилась? – злорадно подумала я. – Надеешься, что кофе тебя взбодрит? Ну, попробуй, попробуй…»

Я включила кофеварку, поставила на стол две чашки. Моя гостья еще несколько раз набрала тот же номер с тем же результатом. Я налила кофе в чашки и отошла к шкафчику за сахаром. Стеклянная дверца шкафа служит неплохим зеркалом, и я заметила, как злодейка в рыжеватом парике, сидя за столом, оглянулась на меня воровато и высыпала мне в чашку какую-то гадость. Ага, милая! Ты перешла к более активным действиям! Раз я не реагирую на твой гипноз, ты меня, по всей видимости, решила вульгарно отравить! Ну что ж, от такой злодейки всего можно ожидать.

Я вернулась к столу, взяла в руки кофейную чашку, задумчиво посмотрела в потолок и поставила чашку на место:

– Нет, сегодня давление и так у меня повышенное. Расхотелось что-то кофе пить. А вы не стесняйтесь, пейте. Дозвониться не удалось пока?

– Нет, не удалось, – ответила дама мрачно и отхлебнула кофе.

Я машинально наблюдала, как она это делает, и вдруг похолодела. Но вовремя опомнилась и постаралась прежде всего что-то сделать со своим лицом, то есть придать ему прежний равнодушно-доброжелательный вид. Потому что, видя, как я вылупила глаза, любой бы догадался, что я что-то заметила, не нужно быть экстрасенсом. А заметила я, когда дама держала на весу чашку кофе, что ее оттопыренный мизинец неправильной формы, как-то криво сросшийся. И все встало на свои места, потому что записки Валентина Сергеевича я хоть и читала в спешке, но все там написанное врезалось мне в память накрепко. И вот там, где он описывал свою последнюю встречу с А.Р. – женщиной, которая так много крови попортила ему еще в институте биохимии, там он машинально отметил этот ее криво сросшийся мизинец. Наконец меня осенило, и картина в моей голове стала полной. Эта таинственная дама-злодейка и есть А.Р. И никакой она не экстрасенс, а просто принимает препарат В‑17, который она добыла в свое время. И таким способом она старается внушить моему Эрику, чтобы он перевел огромную сумму денег на счет какого-то там фонда «Арвен», чтобы эти сволочи потом получили деньги, которые предназначены для больных и сирот. Внезапно мне захотелось подпрыгнуть на стуле и заорать «Эврика!». Я вспомнила Луизу и поняла, кто и за что ее убил. Не зря бедная старушенция так странно крутила головой и была тиха и задумчива. Наверняка, идя ко мне, она столкнулась на лестнице с А.Р., и хоть та была в образе моей соседки в голландском пальто и в парике, Луиза, несомненно, почувствовала что-то знакомое. Ведь она работала в институте биохимии много лет и была очень наблюдательна. Очевидно, она узрела что-то в жестах и походке незнакомой женщины и стала присматриваться, может, даже что-то спросила. Это ее и погубило, потому что А.Р.-то узнала ее несомненно. И, опасаясь рисковать, распорядилась убрать Луизу с дороги сразу же, как только она вышла из моей квартиры.

Я опустила глаза, глядя в чашку, потому что испытывала сильнейшее желание схватиться с моей гостьей врукопашную. А что, я помоложе ее буду, авось и одолею. А если еще Горация пригласить… Но хватит шутить, пора подумать о деле серьезно. Зачем она ко мне явилась? Потому что я ей мешаю. И она захотела выяснить, что я знаю. Деньги должны были прийти в фонд Эрика еще вчера, но он попросил задержать их на два дня. Так что, возможно, деньги придут завтра. И эта А.Р. должна держать все это время Эрика под своим воздействием, а он вчера, например, вообще не ночевал дома. Вот она и занервничала, и решила наведаться ко мне, чтобы покопаться у меня в мозгах. Но не на ту напала, потому что мы с Горацием тоже принимаем препарат и в обиду себя не дадим. Тогда она решила меня отравить… Но позвольте, вот это совершенно ей ни к чему! Допустим, я выпиваю отравленный кофе и падаю бездыханной, а дама спокойно удаляется. Вечером приходит Эрик и обнаруживает меня… ну, допустим, не мертвой, а в тяжелом состоянии. Он вызывает «Скорую» и везет меня в больницу, а сам просиживает у моей постели все время (я очень надеялась, что это будет так). В таком случае держать его под контролем становится затруднительно, и на работу он может вообще не ходить по семейным, так сказать, обстоятельствам. Если же дама решила меня уморить до смерти, то это тоже не в ее интересах. Приедет полиция, начнут расспрашивать соседей, кто что видел, придут и к ней – а ей предъявить нечего, она – самозванка. Полиция еще и с Луизиной смертью не разобралась, а тут – новое дело. Анна Николаевна Громова очень заинтересуется, кстати, что-то давненько она мне не звонила.

Все эти мысли промелькнули в моей голове очень быстро, кажется, злодейка не успела ничего заподозрить. Из ванной послышались глухие удары. Дверь задрожала.

– Сегодня он очень сердито настроен, – вроде бы растерянно проговорила я. – Как бы дверь не выломал. Вы звоните скорее.

Дама отвернулась к телефону, а я в это время вылила свою чашку в непрозрачную вазочку, в которую ставила принесенные с прогулки ветки с красивыми осенними листьями и ягодами – все равно они сухие, не завянут от отравы! К тому же я сильно сомневалась, что в чашке отрава, скорее всего, там что-то, что поможет мне расслабиться, чтобы злодейка смогла покопаться у меня в голове. Дама быстро управилась с телефоном – там опять было занято – и повернулась ко мне.

– Не везет вам, – притворно вздохнула я и отпила последний глоток из чашки.

Дама оживилась и уставилась на меня с непритворным интересом. И тут на меня снизошло вдохновение. Я уселась на стул, растерянно повела головой, потом утомленно откинулась на спинку и прикрыла глаза рукой.

– Действительно, что-то сегодня с погодой. Наверное, магнитная буря. Как-то мне нехорошо.

Дама не ответила, продолжая изучать меня внимательным взглядом, глаза ее проникали прямо в душу. И тогда я вызвала в памяти наше утреннее общение с Эриком. Я так ясно представила то, чем мы занимались сегодня утром, что мне самой захотелось немедленно оказаться рядом с Эриком и чтобы не было никаких бандитов и злодеек в рыжем парике… В общем, я действовала по методу Валентина Сергеевича, считая, что раз он безо всякого препарата сумел заморочить голову злодейке А.Р., то я уж как-нибудь тоже сумею это сделать.

Очевидно, Валентин Сергеевич знал, что когда человек представляет мысленно эротические картины, то больше уже ни о чем не думает. Во всяком случае, дама выглядела несколько разочарованной. Я еще поддала жару, то есть представила, как Эрик придет сегодня вечером, а я уже буду его ждать в таком шелковом, черном, кружевном… Это не важно, что у меня ничего такого нет, главное – представить…

Не знаю, что злодейка ожидала найти в моей несчастной голове, но тут дверь ванной отворилась и появился Гораций, очень грозный и решительно настроенный. Я сделала вид, что очнулась, и бросилась к ротвейлеру, а мнимая соседка покинула нашу квартиру, бормоча извинения. Я от всей души надеялась, что в моих мыслях она прочла то, что ей было нужно, – то есть то, что Эрик ни о чем мне не рассказывает; я – обычная женщина, и связывает нас с ним только секс.