Огонь души - Барбара Вуд

Селена все время смотрела на дорогу. Вавилон был далеко от Магны, но она знала, что такое гнев Лаши. Разъярившаяся царица Магны несомненно от горизонта до горизонта раскинула свои сети на двух людей, которые осквернили ритуал в храме и вынудили ее взять нового супруга. Селена и Вульф слышали о расточительстве нового короля, который опустошил сокровищницу гробницы Лаши, чтобы вырыть озера и построить роскошные корабли. План Лаши проникнуть в седьмую сферу властительницей рухнул. Селена знала, что она отдаст все, чтобы найти беглецов, которые были в этом повинны.

Но на улицах Вавилона она не встречала солдат с серпом — символом Магны — на щитах, и римские солдаты ей тоже не попадались.

И все же и здесь их поджидала опасность. Селена и Вульф, спрятав ящик с лекарствами в кожаный мешок, держались наиболее оживленных улиц, ведущих к реке, где, по рассказам людей из Иерусалима, у подножия храма Мардука стояли на якоре семь кораблей, отправляющихся в Армению. Увидев солдат, они ныряли под арку или в боковой переулок. Даже одежда бедуинов не могла скрыть великанский рост и сложение Вульфа, он возвышался над здешними мужчинами более чем на голову.

В беззвучной молитве Селена обратилась к богине, умоляя ее помочь им беспрепятственно достичь реки. Селена инстинктивно подняла руку и прижала ее к оку Гора под своими одеждами. Там же она нащупала амулет, который ей подарила Фатма, когда они прощались этим утром. Арабы называли его «шамрах»; это был трилистник клевера, символ трех фаз богини луны, который защищал своего владельца от опасностей и несчастий.

Увлекаемые толпой, Селена и Вульф вошли еще в одни ворота и попали на огромную площадь.

Они озадаченно остановились.

— Что это? — спросила Селена шепотом, но ошарашенный Вульф ничего не ответил, только покачал головой.

Площадь раскинулась у подножия небесной горы, которая выделялась своим темно-коричневым цветом на фоне неба цвета слоновой кости. Башня называлась Ба-Бел, что означало божественные ворота, и площадь гудела от людских голосов. Люди продвигались к стенам, скапливались вокруг фонтана в центре площади, они лежали и сидели на циновках, на соломе или на голом полу, везде. Повсюду стоял оглушительный гомон, многоголосый хор людских страданий.

Медленно, постоянно озираясь, Селена и Вульф продвигались все дальше. Мужчины стояли, прислонившись к стене, плачущие дети лежали на покрывалах, молодые женщины сидели на корточках, стыдливо опустив головы. Там почти некуда было ступить — так близко друг к другу лежали люди на глиняных кирпичах площади — больные и калеки, мужчины и женщины, от мала до велика. Те, у кого еще хватало сил, тянули руки, чтобы подергать за подол одежды прохожего, другие еле слышно звали на помощь.

У многих больных висели таблички на шее либо на больной части тела, на табличке было написано имя человека и род заболевания. «Небе из Урука, — было написано на одной из них, — ожог». Или: «Шимакс из Вавилона, плотник, у которого отнялась одна рука». Те, кто не умел писать, рисовали картинки, сообщавшие о болезни, — сердце, сыпь, опухоль. Самые бедные просто обвязывали кусочками ткани голову, руку или колено.

Когда Вульф и Селена подошли к фонтану, Селена воскликнула:

— О, что же это за место?

Она произнесла это громко, чтобы Вульф мог расслышать ее, и тут же кто-то у нее за спиной крикнул:

— Вы, должно быть, нездешние, если не знаете площади Гилгамеш. Она известна во всем мире.

Селена обернулась. Мужчина позади нее, видный и хорошо одетый, встал со скамеечки. Но прежде чем встать, он протянул кубок воды женщине, лежавшей рядом с ним на покрывале.

— Это моя жена, — сказал он. — Вы можете помочь?

Селена взглянула на женщину, от которой остались лишь кожа да кости. Она лежала под светлым весенним небом, рядом с мужчиной, чесавшим гноящийся нарыв на ноге.

— Почему ты привел сюда свою жену? — спросила Селена. — Почему здесь собрались все эти люди?

Он непонимающе посмотрел на нее:

— Она больна! Куда же еще я мог привести ее?

— Но почему именно сюда, в это ужасное место? Почему не к врачу?

— Обратиться к врачу было бы богохульством, а мы, жители Вавилона, — люди благочестивые. Обращение к врачу — это вызов богам, поэтому мы приводим наших больных на площадь Гилгамеш и просим богов о помощи. Ты видишь, у каждого таблички.

Он показал на свою жену, на вздувшемся животе которой лежала глиняная табличка с надписью «Я Нанна, мой ребенок умер внутри меня».

— Мы приходим сюда в надежде, — объяснил мужчина, — что боги пошлют сюда людей, которые когда-то страдали тем же и знают средство исцеления.

Селена огляделась и заметила то, на что прежде не обратила внимания: рядом со многими больными стояли или сидели на коленях люди, которые что-то говорили больным или предлагали какие-то средства. Но далеко не у каждого был кто-то, кто заботился о нем.

— Разве это не то же самое, что обратиться к врачу? — спросила она.

— Нет, это совсем другое, — возразил мужчина, слегка раздражаясь, — если обращаешься к врачу, значит, ты протестуешь против приговора богов, это попытка отменить его с помощью человеческого вмешательства. Но ведь только боги сами могут отменить наказание.

— Наказание за что?

— За грехи, конечно.

Селена опять взглянула на лежащую без сознания женщину.

— А твоя жена? Какой грех совершила она?

Лицо мужчины омрачилось.

— Ребенок, видимо, был не мой, раз боги его взяли себе.

Селена уставилась на него:

— Ты хочешь сказать, что она прелюбодействовала?

— Она отпирается. Но что же еще может означать смерть неродившегося ребенка?

Селена опустилась на колени рядом с женщиной и осторожно приложила руку к ее животу. Она сразу почувствовала, что там нет жизни. Лоб женщины был удивительно холодным и сухим. Пульс был учащенным, а дыхание затрудненным. Селене хотелось бы осмотреть ее более внимательно, но не здесь, в этом публичном месте. Она встала и бросила взгляд на Вульфа, который, похоже, уже нервничал.

— Мне хотелось бы ей помочь. Может быть, еще можно кое-что сделать.

Мужчина смерил ее недоверчивым взглядом:

— Что, например?

Селена помедлила. Необходимо извлечь ребенка. Селена только однажды, много лет назад, видела, как Мера совершала эту операцию.

— Так ты можешь помочь моей жене или нет? — спросил мужчина грубо.

Не успела Селена ответить, как Вульф схватил ее за руку и бросил на нее предупреждающий взгляд.

— Я не верю, что вас послали боги, — резко заметил мужчина и посмотрел на их бедуинскую одежду и тюки путешественников.

— Не прикасайтесь к моей жене. Убирайтесь отсюда. Прочь!