Обреченный взвод - Роман Галкин

– Занимаем места! – торопит Ратт, подталкивая Феликса, и не дав нам как следует удивиться.

После того, как устраиваюсь в кресле, колпак капсулы опускается с тихим жужжанием и, плотно пристыковавшись, отсекает все звуки. Жужжание сменяется гудением, и полость между прозрачными стенками заполняется янтарным гелем.

Освещение в отсеке гаснет. Ощущается нарастающая вибрация. Неожиданный рывок вжимает в кресло.

Из-за отсутствия хронометра не могу определить, сколько времени прошло с того момента, как забрался в антиперегрузочную капсулу. Не менее часа наша веретенообразная посудина выполняла какие-то маневры, то ускоряя, то замедляя ход. Далее последовал продолжительный спокойный полет, в течение которого я успел несколько раз вздремнуть, в промежутках предаваясь различным беспокойным мыслям.

Появившееся чувство голода заставило посетовать на неблагоустроенность капсулы. Хотя, вряд ли инженеры предполагали, что во время перегрузок у кого-либо проснется аппетит.

В следующее мгновение мысли о еде вылетели из головы, ибо меня вдавило в кресло так, что потемнело в глазах. Страшно даже представить то месиво, в которое могло превратиться мое тело, не находись я в этот момент внутри капсулы. Теперь единственным желанием было, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Однако перегрузка оставалась постоянной, что говорило о непрерывно растущей скорости.

И вдруг все кончилось и наступило состояние невесомости. Переведя дыхание я расслабился и вскоре провалился в очередную дрему.

Проснулся от того, что вновь почувствовал ускорение. На этот раз не было таких ужасных ощущений, но теперь наш полет походил на падение.

От неожиданного резкого торможения рвануло вперед, и не будь я надежно зафиксирован в кресле, мог не слабо врезаться в стенку капсулы.

Вновь еле слышно загудел насос, откачивая янтарный гель и сообщая о том, что мы прибыли к месту назначения.

– Фаттахов, Венс, Честер, ко мне! – проорал Ратт, как только мы выскочили из приземлившейся посудины, – Бегом!

Солдаты подскочили к мастер-сержанту, и он вручил им две емкости, снабженные заплечными ремнями, и небольшой ранец. Все это хозяйство было окрашено в камуфлированные цвета, подобно форме, в которой мы были одеты.

– Отделение, за мной бегом марш! – Ратт рванул с места, на ходу поглядывая на ручной коммуникатор.

Не успев как следует осмотреться, бросаю последний взгляд на доставивший нас челнок, корпус которого пышет нестерпимым жаром, и устремляюсь за командиром.

Товарищи первые мгновения озираются вокруг, разглядывая окружающий зелено-фиолетовый подлесок, перечеркнутый полосой искореженных стволов, перемешанных с вспаханным, исходящим паром грунтом. Но после того, как несколько человек спотыкаются о выступающие корни и коряги, все внимание переключается под ноги. У кого-то цепляются за ветки неаккуратно замотанные обмотки на ногах, и он, ругаясь вполголоса, пытается на ходу привести их в порядок, при этом падая и сбивая с ног впереди бегущего товарища.

– Быстрее! Быстрее, бараструллы неуклюжие! – Ратт ухитряется бегать вокруг нас, подталкивая нерасторопных и помогая подняться падающим, – Надо уйти как можно дальше! Быстрее шевелите поршнями! Кто не будет успевать, пристрелю лично.

Последние слова мастер-сержанта наталкивают на мысль, что мы высадились на планету абсолютно безоружные. Хотя, у него-то на боку болтается кобура.

Размотавшаяся обмотка на левой ноге за что-то цепляется, и я едва не падаю, успев схватиться за тонкий ствол подвернувшегося деревца.

– Отделение, на месте – стой! Даю минуту – привести в порядок обувь, – наконец-то сжалился над нами Ратт.

Шумно сопя, мы старательно выполняем приказ.

И тут в той стороне, где остался наш челнок, прозвучал мощный взрыв. Прошло немного времени, и верхушки деревьев над нами колыхнулись от долетевшей волны горячего воздуха.

– Отделение, становись! Бегом – марш!

Бег меж фиолетовых стволов продолжался уже не менее часа. Несмотря на довольно прохладный воздух, все взмокли от пота. Но все же, после того, как Ратт дал нам возможность поправить обмотки и как следует зашнуровать сандалии, бежать стало гораздо легче. Разве что, иногда досаждали мелкие сучки, попадающие между ступней и подошвой.

Судя по тому, что светившее сквозь невысокие деревья местное солнце приподнялось над их вершинами, день только начинался.

Примечательно было то, что до сих пор никто не отстал, и все дышали довольно-таки ровно. Ну ладно, мне в учебке попался капрал Юрай, повернутый на беге. Но, похоже, и в других учебных частях курсанты тоже не дурака валяли. Да и наверняка для этой миссии не кого попало отбирали. Хотя, все же странно, почему выбор пал не на бывалых солдат?

Однако постепенно бег начал изматывать. К тому же, угнетало незнание куда и зачем бежим и почему безоружные? И где остальные наши товарищи, погрузившиеся на другие два челнока? Неведение всегда тяготит больше любых физических нагрузок. Наверняка каждый из нас перебрал в голове кучу различных вариантов. Но никто не задал ни единого вопроса. Это тоже было следствием полученного в последние месяцы воспитания. Каждый вопрос или другой возглас из строя не по делу тут же карался коллективной экзекуцией – подразделение либо отжималось до изнеможения, либо штурмовало ближайшую сопку, либо претворяло в жизнь еще какую фантазию сопровождающего капрала или взводного сержанта. И пусть в последние дни кое-кто, посчитав себя уже гражданским человеком, успел расслабиться и позволял некоторые вольности в обращении к командирам, однако попав под командование мастер-сержанта Ратта все вновь вспомнили о строгой армейской дисциплине.

– Правое плечо вперед! Прямо!

Повинуясь команде, мы свернули на еле заметную тропинку. Бежать снова стало легче, но ненадолго, ибо наш путь теперь лежал вверх вдоль склона очередной сопки. А тут еще пришла моя очередь тащить тяжелый ранец. Интересно, что там внутри? Может, какое-нибудь портативное оружие?

Деревья, обступившие плотной стеной тропинку, не позволяли мастер-сержанту бежать сбоку. Теперь он либо бежал впереди, либо отставал, оглядывая пробегающих мимо солдат, затем, петляя между деревьев, вновь вырывался вперед.

Еще час бега, и капрал Юрай уже казался мне просто ангелом в сравнении с этим ненавистным Раттом. Судя по тяжелому дыханию бегущих по соседству, силы были на пределе не только у меня.

А бег в неизвестность все продолжался…

– На месте-е… Стой! – голос мастер-сержанта доносится как сквозь вату.

Тело, привыкшее за полгода повиноваться командам, уже остановилось, но сознание еще продолжает бег. Наконец начинаю воспринимать окружающий мир. Мы находимся на довольно обширной поляне. Лес вокруг стал гораздо реже. Сквозь деревья проникают последние лучи заходящего солнца. Чуть в стороне Ратт что-то обсуждает с лейтенантом Хиллом. Оба периодически смотрят на коммуникаторы. Мастер-сержант дышит на удивление спокойно, будто и не бежал рядом с нами, а все это время просидел в уютном кресле.