Спасатели Веера - Василий Головачев

Но было уже поздно. Уверовавший в свои силы и знания, Никита протянул руку еще к одной светящейся ячейке, и раскрывшийся «ящик» вытолкнул из себя что-то чешуйчато-пластинчатое, свернутое в спираль, похожее на клубок змей, спеленатых перепонками. Оно со звоном упало на пол — Никита отдернул руку — и начало разворачиваться, вытягиваться, расти, пока не превратилось в двухметровую жуткую тварь, напоминавшую богомола и летучую мышь одновременно, с гибкими змееобразными конечностями.

— Бежим! — прошипел Такэда, пятясь, выставив перед собой копье излучателя.

Никита тоже попятился, лихорадочно прокручивая в памяти информацию Вести. Чудовище неторопливо расправило складки и кожисто-металлические перепонки своего тела, вытянуло вверх крюкастые лапы, заурчало, на его голове вспыхнули два фасетчатых глаза… и Сухов больше не размышлял.

Выход сработал, как только кулак танцора ударил в светящееся окно ячейки с оранжевой вертикальной нитью внутри. Стена в этом месте треснула щелью по краям ячеек и разошлась. В эту щель и вывалились путешественники, хотя богомоло-мышистый монстр, похоже, не думал их преследовать.

Они оказались в слабо освещенном тоннеле с черным полом и мглистыми, жидкими на вид стенами. Казалось, идеально прямой тоннель уходит в бесконечность, смыкаясь в точку на пределе видимости, однако это было иллюзией, как и «жидкий» вид стен. Беглецы сделали всего по три шага, как без всякого перехода выскочили в огромное помещение, заставленное решетчатыми фермами, колоннами и ажурными мостами. Света в помещении не было, но удивительным образом люди видели все предметы и друг друга. Никита остановился, глянул назад.

— Зря бежали. Я вспомнил… это был диморфант, причем неактивированный.

— Кто? — Такэда тоже оглянулся.

В стене помещения чернела быстро расплывающаяся клякса. Ни единого намека на дверь.

— Знаешь, когда мы сматывались, мне показалось, что кто-то рассмеялся…

— Да? Интересно. Мне тоже показалось…

Они поглядели друг на друга.

— Что это было? — осведомился Толя.

— Если ты о смехе, то не знаю. А диморфант — это скафандр. Точнее, существо-скафандр с почти неограниченными возможностями по защите. Живут они в симбиозе с другими существами в каком-то из хронов.

— А сейчас мы где? Конструкции какие-то… Завод, что ли?

— Это все иллюзии, наш мозг так реагирует на обстановку. Мы в энергозале темпорала, станции хроносдвига, а сама она находится в Гималаях, в недрах одной из гор. Помнишь легенды о Шамбале? Они созданы не без помощи станции, ее влияния на наш мир. Но впереди нас кто-то ждет, я чувствую.

— СС, кто же еще? Будем прорываться. На нашей стороне эффект внезапности.

— Сомневаюсь. Но делать нечего, надо идти до конца. К тому же Ксения может находиться и здесь.

Они углубились в лес ферм и колонн, шагая по черному, твердому и гладкому полу совершенно бесшумно, как по слою ваты. Оба понимали свое положение и были готовы применить навыки хаппо ундо — движения «на восемь сторон света», то есть мгновенно отреагировать на любую опасность в любом направлении. Наконечник копья в руке Такэды светился голубым и был похож на острый кусок льда. Никита свое копье держал в левой руке, а в правой нес «ножовку», направив ее лезвие из острых штырей вперед.

Обстановка изменилась внезапно, словно они продавили непрозрачную пленку, отделявшую помещение с колоннами от другого — высокого цилиндра с молочно-голубыми стенами, заполненного дымным голубоватым сиянием. В диаметре цилиндр не превышал размеров волейбольной площадки, но высота его была не меньше двенадцатиэтажного дома. Казалось, люди вышли на дно громадного колодца и увидели небо над ним, голубое и безоблачное.

На дне колодца стояло какое-то сложное сооружение, похожее на металлическую черепаху, окруженную строительными лесами. Из-под панциря «черепахи» высовывалась гофрированная, отсвечивающая тусклым металлом шея, которая заканчивалась плоской змеиной головой. Голова лежала на полу, глаза ее светились, пасть была раскрыта, а внутри виднелось нечто вроде языка, освещенного тусклым багровым светом. В эту пасть свободно мог бы пройти слон. И прямо на нижней губе головы стояли пять неподвижных мрачных фигур, похожих на тот самый диморфант, оживший скафандр, который напугал Сухова на складе. Только в этих скафандрах находились их владельцы, не то группа СС, не то и вовсе ЧК. Они ждали.

Если бы беглецы сразу появились здесь по «струне» транскофа, их убили бы мгновенно, не дав ни секунды на анализ ситуации, но они вынырнули не из кокона масстранспорта, а из внутренних помещений станции темпорала и были вооружены и готовы ко всему.

Такэда первым шагнул к «черепахе», загораживая спиной Никиту и поднимая копье.

— Прочь с дороги!

Голос его прозвучал неожиданно гулко и громко, заставив вздрогнуть танцора, но существ в насекомозмееподобных скафандрах он не испугал. Крайний справа и крайний слева соскочили с возвышения, за которым начинался вход в строение в форме черепахи, и двинулись в разные стороны, заходя людям за спину. Рук или лап у них было по четыре, и в каждой светилось копье.

— Стойте! — сказал Никита, отодвигая Такэду, и вытянул вперед руку с «ножовкой». С кончиков игл ее лезвия вдруг сорвались алые искры, и весь огромный объем цилиндра с «черепахой» в центре заметно качнуло с боку на бок.

Жуткие фигуры замерли. Видимо, они хорошо знали действие «ножовки». Затем от тех, кто стоял впереди, отделился черно-зеленый «богомол», сделал два полупрыжка-полушага и опустился перед беглецами на передние лапы.

— Чего вы хотите? — Голос существа напоминал шипение выпускаемого из клапанов пара.

— Пройти, — смело двинулся к нему Никита, взмахнув «ножовкой» так, что помещение передернула судорога. Такэда еле устоял на ногах, с изумлением глядя на танцора. — Дайте пройти, или я разнесу темпорал в пыль! Мне терять нечего.

— Вы делаете ошибку…

Новый взмах «ножовки» — и еще одна встряска всего здания и всех, кто находился внутри.

«Богомол» попятился, зашипев по-змеиному.

— Бросьте оружие! Быстро!

Копья всех пятерых полетели на пол.

— А теперь вылезайте из скаф… из диморфантов. Ну!

Такэда округлившимися глазами смотрел, как «богомолы», пощелкивая и потрескивая, вытягивались вверх, а из них вылезали широкие, уродливые, в черных комбинезонах фигуры. Из них лишь двое казались людьми, трое же, имея человеческие туловища, ноги и руки, людьми тем не менее не были. Их головы, не то птичьи, не то черепашьи, фиолетово-зеленые, с кольцами ярко-оранжевого пуха вокруг щелевидных глаз, говорили сами за себя.

— Бредятина! — дрогнувшим голосом произнес Никита. Опомнился, потянул Такэду за рукав. — Пошли, Оямович, таможня дает добро.

— Вы не уйдете далеко, — сказал им в спину тот, кто командовал пятеркой, имевший человеческий облик.