Наша тайна - Барбара Делински

— Я окончил несколько курсов в колледже, и мне нужны были деньги. Преподаватель познакомил меня с одним из своих друзей, который нуждался в услугах такого рода.

— Вы считаете себя писателем?

— Нет, скорее журналистом, занимающимся расследованиями.

Дебора поколебалась.

— У вас есть какие-то соображения по поводу смерти вашего брата?

— Судя по следам, я бы сказал, что он до аварии был в лесу.

— Вы имеете представление о том, чем он занимался?

— Нет. И никогда не имел. — Том вздохнул. — Я ругаю себя за это. Я ведь старше.

— Почему вы обвиняете себя, а не ваших родителей?

Он немного помолчал и наконец грустно сказал:

— Не уверен, что они могли бы что-либо сделать. Они были слишком заняты своей жизнью. Когда дело касалось нас, они видели только то, что хотели видеть.

— Должно быть, им часто звонили из школы.

— Скорее всего. Кельвин был лучшим учеником в классе.

— Каким он был в школе?

— Странным. Но это мое личное мнение. Даже если учителя и говорили что-нибудь по этому поводу, родители не обращали внимания.

— Он никогда не консультировался со специалистом?

— В школе нет.

— А после школы?

— Эй, если я не знал, что мой брат принимал коумадин, откуда мне было знать, посещает ли он психоаналитика?

Дебора не ответила.

— Извините, — сказал Том уже мягче. — Вы просто задели меня за живое. А вы любопытная.

Дебора не могла сделать вид, что не понимает, о чем он. Когда умный человек бегает по лесу под проливным дождем и выскакивает на дорогу перед машиной, хотя свет ее фар нельзя не заметить, когда он отказывается сообщать врачам «скорой помощи», что принимает препарат, способный вызвать серьезное кровотечение, кто угодно проявит любопытство. Когда человек разделяет сферы своей жизни настолько, что его жена не знает о том, что у него были микроинсульты, а брат не подозревает, что он переехал на восточное побережье, любой, как и Дебора, подумал бы, что Кельвин МакКенна хотел умереть.

— Человек должен быть очень несчастным, чтобы броситься под машину, — сказала она. — У Кельвина была депрессия?

— Селена говорит, что нет.

— Насколько я понимаю, записки он не оставил.

— Мы ничего такого не нашли. Это ваш адвокат думает, что могло быть самоубийство? — спросил Том. Это было неприятное напоминание о том, что в суде они могут оказаться противниками.

— Нет, — ответила Дебора. — Я не говорю ему о том, что вы мне рассказываете.

— Но он ведь дружит с Колби, не так ли?

Еще одно напоминание.

— Они играют вместе в покер.

— Поэтому Колби сделал все возможное, чтобы ускорить написание отчета?

— Нет. Это для меня, я его уговорила.

Том издал звук, похожий на смех.

— Он ваш друг или просто пациент?

— И то, и другое. В таком городке, как наш, пациенты являются друзьями.

— А Джон знает о нашем разговоре?

— Исключено. А с моим адвокатом случится припадок, если ему об этом станет известно.

Том молчал.

— А ваша невестка знает о нашем разговоре? — спросила Дебора.

— Нет. Это разозлило бы ее. Селена намерена доказать, что Кельвин вовсе не виноват в своей смерти. Ей нужен козел отпущения. Она расстроится, когда увидит отчет.

— А ей приходило в голову, что ответственность за смерть Кельвина может лежать на нем самом?

— Сомневаюсь. Она не усмотрела бы ничего ненормального в действиях Кельвина. Она бы сказала, что у каждого свои причуды.

— А у вас какие? — спросила Дебора.

— Я уже говорил вам. Я — неряха. А ваши причуды?

— Я ненавижу дождь. Все плохое случается во время дождя.

— Например, авария?

— Да. Но не только. Был дождь, когда умерла моя мама. Был дождь, когда ушел мой муж.

— Каждый раз, когда идет дождь, вы нервничаете?

— Нет. Сейчас тоже идет дождь. Но для меня это просто шум.

— На прошлой неделе тоже шел дождь. Вы тогда были расстроены?

Дебора чувствовала, что не следовало начинать этот разговор. Но все равно ответила:

Мне надо было забрать Грейс, но это не значит, что я не предпочла бы остаться дома.

— Она сама скоро будет водить машину.

— Ага. Через четыре месяца она получит права. Это и хорошо и плохо.

— Плохо, если пойдет дождь. Вы будете переживать.

— Буду.

— Тогда вы должны радоваться. Если бы у нее уже были права, на прошлой неделе за рулем могла бы быть она.

* * *

— Тетя Джил, — шепотом позвала Грейс. — Ты спишь?

— С открытыми глазами?

— Мне не видно, открыты они или закрыты. Слишком темно. — Грейс села, повернувшись к той половине огромной кровати, на которой лежала Джил. Единственным освещением был свет из окна, еще более тусклый из-за дождя. Но на самом деле Грейс была не против темноты. Ей не хотелось видеть лицо своей тети. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. На прошлой неделе… у Мэган… мы пили.

— На прошлой неделе?

— В день аварии. В тот вечер, когда я была за рулем машины, которая сбила мистера МакКенну.

Джил застонала.

— Ох, Грейс. Не уверена, что хочу это слышать.

— Мы пили пиво, — сказала Грейс, зная, что, называя имена друзей, может нажить себе неприятности. Но ей нужно было с кем-то поделиться, а у Джил тоже были свои секреты. — Родителей Мэган не было дома. А когда за мной приехала мама, мне даже в голову не пришло отказаться сесть за руль. Я не была пьяной. Даже не захмелела, разве что чуть-чуть.

— Сколько ты выпила?

— Две бутылки. Одну, когда только приехала туда, а вторую — где-то через три часа. Мама возненавидит меня, когда узнает.

— Она не знает?

— Разве я могла ей сказать? — заплакала Грейс. — Она бы ничего такого не сделала. Я имею в виду, вождение в нетрезвом виде — это худшее, что можно совершить.

— Ты не сказала ей даже после того, как вы сбили того парня? Она не почувствовала запаха?

— Нет, — плакала Грейс. — Я жевала резинку, но ей даже в голову не пришло ко мне принюхаться. Мама думает, что я никогда в жизни не пробовала спиртного.

— Я тоже так думала, — сказала Джил.

Неправильно истолковав это замечание, Грейс произнесла: