Дьяволы с Люстдорфской дороги - Ирина Лобусова

Воспоминания были столь сильны в ее памяти, что с 1914 года Таня больше не заходила в Оперный театр. И вот она шла туда снова да не одна, а в компании отпетых бандитов. Таня горько усмехнулась: какая бездна падения! Не жизнь, а пестрый калейдоскоп.

Театр был полон. В этот вечер давали какой-то концерт. Зайхер-Фонарь усадил их в пятом ряду партера, откуда все было отлично видно и слышно. Таня разглядела Японца с его людьми, Гариком и Майорчиком-Мейером, в ложе 2-го яруса. Пятый же ряд партера был заполнен бандитами, и Таня увидела Яшку Чалого, бывшего короля Молдаванки, который вот уже год был в банде Японца. Он приветствовал ее любезным поклоном.

Концерт был скучным. Во время одного из романсов Таня прикрыла глаза, как вдруг… Гулкие, тяжелые шаги кованых мужицких сапог громко взорвались посреди красивого зала, разорвали на клочки музыку. В зал с двух сторон входила толпа каких-то людей в кожанках, с оружием.

– Маэстро, сворачивай музыку! – рявкнул чей-то громовой голос. Испуганные артисты сбились на сцене в кучку. Мир новый, мир жестокой войны решительно уничтожал мир старый, и Таня вдруг почувствовала мучительную тоску от надорванной на середине строки романса, от того, что все эти розы, соловьи, хризантемы ничего не значили и ничего не говорили для обладателей подкованных железом сапог – сапог разрушения и войны.

Появление этих вооруженных людей в зале публика встретила восторженными воплями и улюлюканьем – самой горячей овацией. На сцену вылез Котовский. Он потрясал над головой кандалами:

– Приветствуем новый мир! Нет войне, нет каторге! Смерть приспешникам крупного капитала и буржуям! Временное правительство – вон! – заорал Котовский, и его громкий голос тут же потонул в восторженном реве толпы.

– Долой каторгу царского режима! Кандалы с каторги! Продаю свои кандалы! Эй, кто больше? Все деньги пойдут на революцию! – надрывался он.

В зале уже появился азарт и кто-то стал предлагать цену. Таня не верила своим ушам.

– Он что же, свои кандалы продает? – вдруг растерянно забормотал рядом с ней Шмаровоз. – Нет, ну надо же!

– Он урод, – резко сказала Таня, – жестокий шут и урод. От такого надо держаться подальше. Он на все способен.

Между тем торг за кандалы Котовского разгорелся вовсю. Цену повышали стремительно – оказалось, что в зале достаточно много людей, желающих стать обладателями странного раритета. Котовский рассчитал верно, прервав концерт и устроив аукцион.

Очень скоро ножные кандалы были проданы за невероятную сумму в 3100 рублей. Купил их известный одесский адвокат Гомберг. Но у себя не оставил: отдал в музей Оперного театра, и долгое время кандалы находились там.

Ручные кандалы за сумму в пять тысяч рублей купил хозяин знаменитого кафе «Фанкони». И очень долгое время они красовались в витрине кафе, привлекая немало заинтересованных посетителей.

Торг был закончен. Концерт тоже. Часть публики сразу повалила к выходу, часть – осталась толпиться внутри театра. Люди Котовского ящиками затаскивали шампанское и водку, чтобы отпраздновать денежный триумф. Радуясь, что Котовский демонстративно не обращает на нее никакого внимания, Таня расхаживала в толпе.

Внезапно кто-то тронул ее за локоть. Обернувшись, она увидела, что зовет ее Яшка Чалый. Таня повернулась к нему.

– Ты слышала за странные дела, шо творятся на Молдаванке? – Яшка заговорщицки понизил голос.

– Что за дела? – спросила Таня.

– Черный автомобиль. Похищает людей.

– Что ты сказал?! – вздрогнув, она придвинулась ближе – совпадение было просто невероятным. Вот уже не один день она все думала об автомобиле, который увез Грушу, и тут такое!

– Говорят, по ночам в самых глухих закутках Молдаванки появляется черный автомобиль. Колеса у него большие, поэтому проедет самую страшную грязь. Появляется он внезапно, и в него затаскивают девушек. Уже несколько девчонок исчезли прямо посреди ночи. И больше их не видел никто. Страх божий. В народе скоро начнется паника. Люди верят, что это все козни дьявола.

– Кто-то видел, как это происходит?

– А то! Люди видели, как девчонок затаскивали, потому и поползли слухи. Но помочь ничем не могли – быстро все было. Пока на улицу выбежали – и след этого автомобиля простыл.

– Кто за рулем был? Кто затаскивал?

– Вроде мужчина. Так ведь ночь была, что можно разглядеть?

– Сам-то что думаешь?

– А черт его знает! Кто-то девчонок ворует, а зачем? И не приличные ведь девушки, не барышни – все наши, уличные, без родных, без семьи, так, перекати-поле… Уличных-то воровать – зачем?

– Из них кто-нибудь вернулся?

– Люди говорят, больше не видели. И трупов даже не нашли. Нет в городе таких трупов. Разговоры бы появились. А так…

Вид у Яшки Чалого был встревоженный. И тут вдруг Таню словно обжег чей-то взгляд. Ощущение было таким неприятным, словно по спине ее полз таракан. Таня повернулась в направлении этого взгляда и увидела Никифорову, которая стояла совсем рядом с ними и слышала каждое слово.

– Что за байки ты тут травишь? Чушь какая! – отрезала она, но тут же, не дожидаясь ответа, отошла от них.

– Вот черт принес дьяволицу на нашу голову! – сжался Яшка.

Ни Таня, ни Яшка Чалый не видели и не слышали, как Никифорова подошла к своим людям и дала короткую команду:

– Девку вон ту видите? С ней еще бандит, Яшка Чалый! Девку хорошо рассмотрите! Ее убрать. Я сказала убрать.

Черный дым стлался по арене причудливой, гигантской змеей и, извиваясь, принимал самые невероятные формы. Он был похож на живое существо и, подсвеченный яркими лампами, специально спрятанными за ширмой, вызывал у зрителей восхищенные вздохи.

Таня сидела в третьем ряду, на самых дорогих местах, и даже ей, привыкшей ко всему, стало не по себе, когда из-под купола цирка спустились самые настоящие сумерки. Так уж произошло (из-за смерти Снегиря, из-за схода воров, из-за всего), что Таня попала в цирк совсем не в ту субботу, что собиралась, а на неделю позже. И вот теперь, сидя в гордом одиночестве в третьем ряду, она ежилась от странных ощущений, вызываемых самым началом выступления.

В субботу цирк давал сразу три представления: два (утреннее и дневное) – для детей, где были звери, и веселые клоуны, и много-много смешных аттракционов, понятных и любимых детьми всех сословий и всех возрастов. И вечернее, предназначенное исключительно для взрослых, озаглавленное в афише как «Шоу ужасов знаменитого американского цирка Барнума». Решив, что детские представления ей ни к чему, Таня купила билет на вечер. Ужасов пока не было, но атмосфера самого начала действа была еще та… Чего стоил только этот туман, извивающийся внизу, заунывная музыка да скрипящие звуки скрипки, похожие на страшные стоны, которые издают призраки.