Синий. Хвостатый. Влюбленный - Наталья Косухина

Во время проверки, я с ним особенно не церемонилась и все знания, которые могли помочь раскрыть тайну, сбрасывала к себе, даже не просматривая, пусть, потом сами разбираются. Так же скопировала много личного, добравшись даже до самого сокровенного. Единственное что осталось при нем, так это все его извращения. В них я даже не стала копаться. Подсознание было скопировано полностью. Там по моему опыту, хоть и небольшому, бывает противнее всего.

Закончив с основной процедурой, я просмотрела еще раз все закоулки и пришла к выводу что, несмотря на мои бесцеремонные действия, кроме испытанной боли, вреда ему это не принесло.

Какая досада! Вспомнив всех его жертв и боль в сознание Литвинова, мною было принято непростое решение. Что бы никак себя, не скомпрометировать физическим воздействием, я взяла те его эмоции, что доставляли ему наибольшие страдания и, усилив их, стала его мучить, заставляя пережить то, что он заставлял переживать свои жертвы. Потом добавила болезненные воспоминания своей жизни, а после этого брала уже все, что только могла вспомнить и мучила, мучила, мучала… пока его разум не дал трещину, и подсознание не заполнила темнота. Сделав дело, я отключилась от подопытного и, покачиваясь, пошла к мужу в соседнюю комнату, где в углу сидели четыре человека из «пятерки», а пятый пытался успокоить брата. Еще в комнате была охрана.

Увидев меня, муж поспешил мне навстречу.

— Дорогая с тобой все в порядке.

— Да все хорошо, — сказала я, падая вниз.

* * *

Очнулась я на кушетке врача, а рядом со мной сидел какой‑то серо — синий Александр и держал меня за руку.

— Как ты себя чувствуешь Муся?

— Со мной все хорошо. И что еще за Муся?

— Раз возмущаешься, значит и правда, в порядке. Скажи мне, он знал о тебе что‑нибудь?

— Да, он много чего обо мне знал.

— Ты побудь здесь немного, а я сейчас отлучусь и через пару часиков тебя заберу.

— Саша, только постарайся, что бы мне ни пришлось платить за тебя залог.

— Не беспокойся. Пожелания есть?

— Пусть хоть компенсацию выплатят.

— Деньги, как я сразу не догадался.

После того как муж ушел, я увидела доктора сидящего в углу.

— О, доктор, простите, я Вас не заметила.

— Ничего страшного Мария, когда Александр рядом ты ничего не замечаешь. Хотя у Уотерстоуна та же проблема.

— Это радует.

— Согласен. Скажи, мне нужно читать морали по поводу твоего безответственного отношения к здоровью?

— Нет. Просто понимаете…

— Не надо объяснять, твой муж мне уже все мне рассказал. И могу тебе сказать, что полетят головы. Александр это так не оставит.

— Да ладно Вам. Информацию обо мне рассказал один из «пятерки», какие головы?

— Не забывай Маша, ты живешь не в свое время. Сейчас тоже многое позволяется, но, тем не менее, есть жесткие границы того, что можно и того, что нельзя, а то, что произошло совершенно недопустимо.

— Посмотрим.

— Еще у меня к тебе разговор.

Я моментально насторожилась. Если твой доктор хочет с тобой поговорить, то ты должен внимательно его выслушать и отнестись к его словам со всей серьезностью, иначе это может быть чревато.

— Плохие новости?

— Да нет. Но ты должна отнестись к моим словам со всей ответственностью.

Обреченно вздохнув, я ответила:

— Хорошо.

— Ты беременна.

Я аж замерла от этой новости.

— Давно?

— Уже три месяца.

Офигеть! Значит с той первой ночи.

— Рассказывайте.

— Все просто. Вы с Александром разной расы и закон генетики в отношении вас утверждает, что протекание твоей беременности будет зависеть от того, какой расы будет твой ребенок.

— И?

— Судя по развитию плода, на данный момент, у тебя будет мальчик, а драги вынашивают свое потомство семь месяцев.

Внимательно посмотрев на доктора, я сказала:

— А теперь давайте плохие новости.

— У женщин драгов, первые три месяца, беременность протекает практически незаметно, но потом начинаются осложнения.

У меня все оборвалось внутри от страха.

— Что за осложнения?

— Токсикоз, невроз, изжога, бессонница. Это только основные симптомы, а есть еще и индивидуальные.

— Ну, это стандартное состояние при беременности.

— Не забывай еще, что ты тире, а предсказать поведение твоего дара, во время беременности, не может никто. Тебе надо хорошо его контролировать.

— Контролировать? О'кей. Знаете, мы с Вами будем часто видеться.

— Я так и понял.

— А Александру?..

— Нет, я ему ничего не говорил.

— Не думаю, что все будет так трудно.

— Возможно и еще одно. Мария, ты не должна, во время беременности, проводить тире процедуры, это может повредить ребенку.

Первое, что я сделала, выйдя от доктора, это столкнулась с мужем. С одной стороны мне хотелось тут же поделиться радостью, но с другой я еще сама не свыклась с этой новостью и была не готова рассказывать.

— Что‑то случилось?

— Да нет Саша, все хорошо, а почему ты спрашиваешь?

— Ты какая‑то странная.

— Со мной все нормально, а что у тебя?

— Пойдем.

Ничего не понимая, я двинулась следом за Александром и через некоторое количество коридоров, меня провели в просторную комнату, где находилась вся «пятерка».

Взглянув на них, я сразу поняла, кто распространил информацию обо мне. Лицо Литвинова было сильно разбито, и смотрел он на меня исподлобья, Фредерик выражал явное неодобрение, а что думали остальные, было непонятно.

Обернувшись, я вопросительно посмотрела на мужа.

— Маша, Иван Литвинов снабдил твоего подопытного информацией о тебе. Закон разрешает мне нанести ему сильные физические повреждения, но мой брат высказал мнение, что решение подачи петиции о наказании, ты должна принимать единолично.

— Я согласна с господином Уотерстоуном.

— С Фредериком, — поправил меня брат мужа.

— С Фредериком. Простите, никак не привыкну. И еще, я хотела бы поговорить с господином Литвиновым, наедине.

— Мы не думаем…

— Я полагала, что в своем праве. Так вот, я хочу поговорить с моим обидчиком наедине.