Пятизвездочный теремок - Дарья Донцова

Мне надоело слушать Лизу.

— Прошу меня извинить, я намерена уехать сразу после обеда, времени на сборы мало.

— Конечно, конечно, — кивнула Елизавета, — я просто хотела сказать вам «до свидания».

— Прощайте, — сказала я.

После ухода Лизы я продолжила складывать чемодан и была вынуждена снова отвлечься на стук в дверь. На сей раз ко мне рвался следователь Карпов.

— Привет, выспалась? Угости кофейком, иначе я засну, — на одном дыхании выпалил он, — шикарная в твоем номере машинка. В баре тут мерзкое пойло подают. Ну, значит, мы поймали Призрака дорог.

Я остановилась на полпути к шкафчику.

— Кого?

— Призрака дорог, — повторил Виктор, — вот уж глупая манера давать серийщикам клички. Весной я ходил на семинар по психологии, там профессор объяснял: нельзя преступника приближать к себе. Если подозреваемого нет, никакого имени во время следственно-оперативных действий не всплыло, не приклеивайте неизвестному прозвище. Это плохо со всех сторон. С одной — вы начинаете относиться к преступнику личностно, приписываете ему качества, которыми он, скорее всего, не наделен. «Шахматист». Так мои парни прозвали военного, он каждой жертве в карман-сумочку засовывал страницу из учебника по этой игре. А какое у нас мнение о шахматистах? Умные люди просчитывают свои ходы намного вперед, дураки в шахматы не играют. У бригады возникает ощущение, что она гоняется за человеком с мегамощным мозгом. Сами его обозвали, сами поверили, сами приуныли. И второе. У прессы повсюду есть информаторы. За слив инфы платят. Кое-кто из наших продает сведения репортерам. Выходит статья «Шахматист разыграл кровавую партию». Народ в ужасе!

— Что твои люди придумали для Валентина? — перебила его я.

— Призрак дорог, — повторил Карпов, — я ведь им запретил. А толку? Между собой так говорили, мне в уши гудели: «Имени нет. Нам его что, «преступником» называть?» И чего? В газеты это попало! На телике в программе «Болтун» так его величали и…

Я взяла местный телефон:

— Алло! Ресепшен? Зоопарк работает?

— Нет, — ответил женский голос, — у Вероники мать умерла. Ника попросила две недели отпуска.

— Она куда-то уехала? — удивилась я, памятуя жалобы Ники на тотальное безденежье.

— Про нее не знаю, Алексей тут, но он вроде в Москву подался на базу за кормом для животных, — объяснила администратор.

Я положила трубку на столик и поспешила в прихожую.

— Ты куда? — удивился Карпов.

— Хочу побеседовать с женой егеря, — пояснила я, обувая сапоги.

— А мой кофе? — расстроился Витя.

— Напиток готов, — раздалось из гостиной.

— Вот тебе и ответ, — скороговоркой выпалила я, — поставь кружку под краник, нажми на зеленую кнопку.

— Лучше я с тобой отправлюсь, — решил Карпов. — Заодно объяснишь, почему куда-то нестись собралась.

Я притормозила.

— Стоп.

— Экая ты непредсказуемая, — хмыкнул Виктор, — то иди, то не надо.

Я снова схватилась за телефон, но только уже за мобильный.

— Вова, ты где?

— Здесь, — раздалось за спиной.

От неожиданности я чуть не уронила трубку, обернулась и увидела Костина, который стоял в холле.

— Как ты вошел в номер? — удивился Карпов.

— Дверь не заперта, — ответил Володя, — ее, как обычно, не захлопнули. Лампа с замками не дружит.

Я не обратила внимания на ехидное замечание, ну, не закрыла я за Карповым дверь. И что? Есть дела поважнее!

— Быстро узнай все что можно про Веронику и Алексея.

— Кто это? — спросил приятель.

— Егерь и его жена, — напомнила я, — он следит за зоопарком, она народ чаем в избе угощает.

— А в чем дело? — удивился Володя.

— Некогда объяснять, — отмахнулась я, — вели Филиппу побыстрее справиться. Пока он роется, я все растолкую. Сразу скажу — никаких доказательств у меня на руках нет. Исключительно догадки.

К избе Ники мы приехали на местном вездеходе где-то через час. Володя покинул место шофера и постучал в окно.

— Кто там? — крикнули из домика.

— Лампа Романова, — отозвалась я, — с друзьями.

Дверь приоткрылась, высунулась Вероника:

— Рада вас видеть, но у меня отпуск.

— Мы так продрогли, — заныла я.

— Очень на чаек рассчитывали, — присоединился ко мне Костин.

— Горяченького душа просит, — добавил Карпов.

Ника помолчала, потом открыла дверь пошире.

— Заходите. Но пирогов нет, я никого не ждала. Могу вас лишь чаем угостить.

— А нам больше ничего и не надо! — обрадовалась я.

— Навожу порядок, — предупредила хозяйка, — использую отпуск для хозяйственных дел.

— Домашние хлопоты отвлекают от тяжелых мыслей, — заметила я, — примите наши соболезнования в связи с неожиданной смертью Анфисы Ивановны.

Ника опустила глаза.

— Мама давно болела. Мы с мужем понимали: не жилец она. Вы же, Евлампия, слышали, как мать разговаривала, бред несла.

— Старческая деменция губит мозг, но не тело, — уточнила я, — у больного пропадает адекватная оценка действительности, он превращается в малого ребенка. Увы, частенько этот человек бывает немотивированно злым, агрессивным, но крепкого здоровья. Анфиса Ивановна не выглядела физически немощной.

— У вас глаза — прямо УЗИ, — неожиданно разозлилась Ника, — вы что, способны увидеть бляшки в сосудах? Камни в желчном пузыре?

— К счастью, такими талантами я не наделена, — улыбнулась я. — Анфиса Ивановна лечилась в клинике «Еврогарант», сведения о ее хорошей физической форме почерпнуты из медкарты. Не дешевое, кстати, заведение.

— Мать владела пятью квартирами, две из них находятся в курортных городах, — вздохнула Вероника. — Как она умудрилась их купить? Не спрашивайте, не знаю. Подозреваю, что в советские годы она обзавелась золотом, а в перестройку воспользовалась смутным временем и обменяла драгметалл на жилье. Мать сдавала свои квадратные метры, имела солидный доход.

— В Москве у нее три двушки в приличных районах, — не утихала я, — четырехкомнатная на Черном море в районе Коктебеля и уютные апартаменты в Болгарии.

— А вы живете в убогой избенке, — покачал головой Костин, — на служебной площади. Первый этаж — кухня плюс гостиная, но в ней постоянно посетители зверинца толкутся, так как ваша работа их чаем с пирогами угощать. А на втором этаже две маленькие комнатушки. Санузел один. Не роскошные условия.

— Вы молодец, не бросили больную мать, — похвалила я Веронику, — и муж ваш тоже герой. Не каждый согласится жить с тещей, да еще с безумной. Почему вы не поехали в какую-нибудь из квартир вашей матушки? В Москве жить удобнее, бытовые условия лучше.